Мария Грипе - Дети стеклодува
Он решил, что не может ничего придумать. Бокал разбивался прямо у него под носом, а он и следа Класа не видел. Это было уже слишком, он почувствовал себя никуда не годным и погрузился в размышления.
Так проходила эта зима, чёрная, не приносящая утешения зима — без снега, без солнца, без луны и без звёзд.
По Дому бродил Властитель, пересчитывая свои фонари, там по своим углам бродил, ломая руки, кучер. И там крались тайком по лестницам или коридорам Клас и Клара в поисках Зеркальных детей. Там кричал Мими. Там разбивалось стекло. Пока Нана спала, а Властительница плакала.
13
Ав городе, где обитали Альберт и София, жизнь шла своим чередом.
С деревьев опадали листья и появлялись свежие, цветы увядали и вырастали вновь, птицы улетали и возвращались.
Однако Клас и Клара так никогда и не вернулись обратно.
София в раздумье расхаживала в их лачуге, а Альберт был прикован к своей мастерской. Он вынужден был продолжать работу. Но чаши, которые он выдувал, всегда походили на крупные блестящие слёзы. Ни одна не была похожа на другую, но все они, каждая по-своему, напоминали слёзы. Как уж это получалось, неизвестно, но сам он этого не замечал.
И он не знал, как это случилось, что каждый его бокал тут же покупали на ярмарке. Теперь ему было не напастись товара.
Альберт становился знаменитым. Люди приезжали издалека, чтобы купить у него стекло.
Он взволнованно наблюдал, как люди всплескивали руками и вздыхали при виде красоты его чаш. Он с изумлением наблюдал за этим. Они так бережно брали их в руки, словно они по меньшей мере были из золота. Глядя на это, он только качал головой.
Люди чувствовали, что здесь кроется тайна. Альберт не мог взять в толк, в чем тут дело, но они чувствовали, что горе мастера делает его чаши ещё краше. Люди легко переносят чужие слёзы — только бы они были красивы с виду.
Но успех не радовал Альберта. Он не замечал, что становится знаменитым мастером. Он не видел людских поклонов и был глух к людской лести.
Он думал только об утраченных детях.
Он чувствовал: в том, что они исчезли, виноват он. Он один знал предсказание Крылатой. Она нагадала, что дети исчезнут, а он допустил, чтобы это случилось. Сначала он испугался, но потом не поверил — только потому, что сразу ничего не произошло. Как он мог быть таким наивным!
А теперь Крылатая не пускает его на порог к себе, он для неё — пустое место, она больше ни словом с Альбертом не перемолвилась.
Да, он понимал её. В городе она заявила, что навсегда покончила с гаданием. Не стоило даже ходить к ней.
Дома, в лачуге, София точно так же упрекала самое себя.
Это она навлекла на них несчастье. Это случилось, когда она сказала, что дети больше в тягость. Это была кара за её слова. Такие слова никому не проходят безнаказанно. Днём и ночью мучила её мысль об этом. Она поджидала Софию каждую минутку, когда не спала. Да и во сне мысль эта возвращалась ночными кошмарами. Да — виновата она, она и никто другой.
Но было и нечто другое, мучившее её. Она сама не могла уяснить себе, что именно. Но ощущение — она забыла нечто важное — беспрестанно преследовало её. Просто необходимо было это вспомнить. Иногда ей казалось: стоит лишь вспомнить, и всё разрешится само собой.
Что она могла забыть?
Порой она беседовала об этом с Альбертом, но он лишь головой качал. Она слишком много размышляет, говорил он, что толку в этом? И, вероятно, был прав, она просто внушала себе эту мысль.
И всё-таки случалось, что к ней приходила уверенность: да, да, именно так! Она владеет разгадкой тайны! Она должна найти её, эту разгадку!
В следующий миг уверенность исчезала, и она ещё сильнее ощущала свою безутешность. «Если что-то забыл, то, верно, знаешь, что именно», — говаривал Альберт. Он считал, что она попусту себя мучает.
Однажды ночью София проснулась; сердце её безудержно колотилось. Она спала глубоким сном, и ей что-то приснилось, но вспомнить свой сон не могла.
Беспокойство выгнало её из кровати, сердце дико стучало. И она, сама не зная как следует, что делает, подошла к маленькой колыбели, всё ещё висевшей перед очагом.
Много разных мелочей лежало в колыбели. Свисала вниз, отсвечивая золотом, льняная кудель; София лихорадочно искала и искала, сама не зная что.
Внезапно под руку ей попался какой-то маленький холодный твёрдый предмет. Вытащив его, она подошла к окну и села там, где в комнату заглядывал месяц. Неведомый предмет лежал у неё на ладони.
Кольцо, которое она однажды получила в подарок от Альберта на ярмарке! Кольцо с зелёным камнем! Ах, как давно это было…
Надев кольцо на палец, она задумчиво разглядывала свои руки. Теперь она чувствовала себя спокойнее и, озарённая светом месяца, вспомнила. Какая удивительная ярмарка была в тот раз! Альберту и ей было так весело, так весело…
Почему она перестала носить это кольцо? Какая она глупая… Тем, что так красиво, нужно, верно, пользоваться.
Как мило, что Альберт подарил его ей, хотя в то время денег у него совсем не было. Погружённая в свои мысли, она рассеянно вертела кольцо.
Внезапно взгляд её снова устремился на кольцо.
Теперь-то она вспомнила, почему убрала его… оно тревожило её.
Точь-в-точь как сейчас. Вновь вернулось странное ощущение, что камень напоминает глаз и что глаз этот моргает… Некоторое время она не смела шевельнуться.
Затем она подставила перстень лунному свету, чтобы лучше разглядеть камень. Её затрясло от страха. Её испугал блеск камня. Он был необычайно глубоким, ужасно печальным, и было в этом что-то нечеловеческое.
Через некоторое время камень снова моргнул. Это было гадко.
Быстро стянув с пальца кольцо, она отбросила его от себя на подоконник. Она не осмеливалась больше смотреть на него. Сердце её быстро колотилось. Что это значит? Она сошла с ума?
Она подумала о старичке, продавшем им кольцо. «Страшный был старичок! А не мог он заговорить кольцо?»
Нет — нужно успокоиться, это она просто сидит тут и снова внушает сама себе…
Хотя было всё-таки что-то странное в этом старичке! Куда он потом девался? Никогда ни прежде, ни потом они его на ярмарке не видели.
Ну а Крылатая — почему она так удивительно повела себя при виде кольца? Как всё это было?
Не хотела ли старушка просто-напросто завладеть кольцом?
София ведь пришла туда, чтобы ей погадали, но Крылатая не захотела гадать… А что было потом?
Да — как всё было потом?
И снова Софию охватила уверенность в том, что она единственная владеет разгадкой этой тайны. Сильнее, чем когда-либо, почувствовала она, что вот она — эта тайна, она — здесь, стоит только протянуть руку…
Но где она — где? Её всё ещё трясло, но она спокойно сидела, ожидая… потом, сама не зная как, протянула она руку к кольцу, взяла его.
И тут она вспоминает… Словно молния, мелькает в голове воспоминание. Она знает, что она забыла. Да — наконец она знает! Она глубоко вздыхает. Лунный свет трепещет.
И последний раз погружает она взгляд в самую глубь зелёного камня. Издалека-издалека слышатся ей забытые слова Крылатой, её губы тихо повторяют эти слова: «У тебя на пальце — кольцо, София. Если тебя когда-нибудь постигнет беда, пришли мне это кольцо, и я помогу тебе, где бы ты ни была. Не забывай мои слова! Пришли мне кольцо!»
Она трепещет при воспоминании об этом и целует кольцо…
Через некоторое время она встала, оделась и вышла навстречу свету месяца.
Город был погружён в сон.
Но на вершине Холма Висельников светилось под яблоней окошко.
Ухала сова.
Яблоня цвела.
Ночной ветер носился над горкой, так что лепестки падали как снег.
Огонёк на вершине чуть трепетал.
Сова что-то кому-то кричала, но не дождалась ответа и ухнула снова.
София шла, озарённая лунным светом, она бережно держала кольцо в руке, не надевая его на палец…
14
Время было за полночь. Крылатая сидела в своей лачуге, склонившись над ковром, который ткала. Она задумчиво вглядывалась в его узор, словно что-то там искала. Свеча почти догорела в подсвечнике. Крылатая взяла её и осветила ковёр, свеча громко трещала.
На верхней перекладине ткацкого станка сидел ворон Разумник и глядел в окошко; он разглядывал цветы на яблоне, которые так мягко и красиво облетали в лунном сиянии, он слушал, как ухает сова.
Крылатая, вздохнув, поставила обратно свечу. Разумник перевёл взгляд на луну, а женщина посмотрела на него.
— Глядишь на луну, Разумник? — тихо спросила она.
— Да, — ответил Разумник, — но я её не вижу.
— Ну, конечно, ты ведь видишь только солнце, — сказала Крылатая и задумчиво погладила рукой тканьё.
Через некоторое время она спросила:
— Ты летал в Город Исполнения Желаний? Почему я ничего не знаю о том, как там было?
Разумник сидел, по-прежнему устремив взгляд на луну. Он не ответил.
— Я послала тебя, потому что хотела знать, что ты увидишь, — сказала женщина и снова беспокойно передвинула свечу.
