Максим Кронгауз - Выше некуда! Новогодняя сказка
– Приходите к нам.
– Хоть в цирк, хоть домой.
13. Кто в цирке не смеётся
Утром папа пожарил на всех яичницу, сказал сыновьям «Держитесь!» и поехал сменять маму в больнице. Ося с Петей долго ждали маму, которая приехала ещё более уставшая, чем папа.
– Сегодня с вами побуду, – сказала мама. – Только полежу немного.
В этот момент раздался громкий стук в дверь.
– Открывайте, полиция!
Мама, ничего не понимая и волнуясь за папу, открыла дверь. Перед ней стояли два полицейских с добрыми, но мрачными лицами. Один из них был сержант и главный.
– Гражданка Добролюбова? – спросил сержант.
– По заявлению гражданки Никаноровой Тамары Павловны о сокрытии ценностей, стоящих на учёте в Музее народных промыслов, должны произвести у вас обыск. Вот ордер.
– Тамара Пална? – задохнулась мама. – Как же, что же? Ну, проходите.
Тамара Павловна была маминой начальницей, директором музея.
– Понятые, пройдите, – скомандовал сержант, и в квартиру, громко топая и глядя в пол, вошли Сан Саныч и Нинель Филипповна.
– Ну что, сами ценности сдадите, или будем искать? – спросил сержант.
– Сдам, конечно, – сказала мама, ещё не оправившись от неожиданности.
Она достала из шкафа сумку и отдала полицейским, а они стали сверять содержимое по описи.
– Так, – подвёл итог сержант, – не хватает пунктов пять и шесть, девять и тринадцать. Лучина негасимая, светец под лучину, лёд вечный и, это, шарик сонный, в скобках – сны навевающий, – несколько неуверенно прочёл он.
Мама принесла всё остальное, понятые расписались, как смогли. Сержант объявил, что маму задерживает, а вещи конфискует.
Петина правая рука сама поползла в карман, но Ося шепнул: «Не надо, на человека не подействует, а их двое».
– А с этими что? – спросил второй полицейский и показал на детей.
– Мда, – задумался сержант. – Давай забирать мелких.
– Чой-то забирать? – влез в разговор Сан Саныч. – Присмотрим за дитями, пока отец не вернётся.
– Присмотрим, присмотрим, – заговорила Нинель Филипповна, надвигаясь на полицейских и чуть ли не выпихивая их из квартиры. – Идите, служивые, подобру, идите, касатики, поздорову.
Полицейские оторопели и потихоньку начали отступать к двери. От двери раздалось шипение, и Петя увидел кошку Дашу, изогнувшуюся и готовую к прыжку.
– Ну, если соседи присмотрят, пока отец… Тогда отставить, – пробормотал сержант и с облегчением выскочил из квартиры, уводя за собой маму.
– Проводим! – одновременно вскрикнули Сан Саныч и Нинель Филипповна и вслед за полицейскими вышли на лестничную площадку. Последней шла расслабившаяся, но всё ещё внимательная кошка Даша.
– Мама, – всхлипнул Ося, но Петя тронул его за плечо:
– Надо спешить, брат, а то нашей семье и вправду придёт конец.
Петя взял Осю за руку, и они решительно отправились на пятый этаж.
Дверь девятой квартиры была приоткрыта. Но Ося всё равно постучал, прежде чем войти. Из глубины квартиры послышался громкий голос:
– Кто там?
– В гости к нам? – вторил ему второй, чуть пониже.
– Вам мальчики нужны? – нерешительно спросил Петя.
– Мальчики? – на пороге возникли два улыбающихся крепких мужика, один повыше, а другой потолще. Но носы у них были абсолютно одинаковые: курносые, с веснушками и рыжими волосами, торчащими из ноздрей. – С-пальчики?
– Пацаны? – переспросил первый.
– Да, нужны, – произнёс второй.
– Только настоящие!
– Живые, не болящие!
Петя и Ося только и вертели головой, поворачиваясь то к одному, то к другому. Похоже, клоуны продолжали шутить и дома. Братьям же было не до смеха. Хозяева заметили, что гости их шуткам не смеются, и решили их подбодрить:
– Смеяться можно!
– Но осторожно!
– У нас маму сегодня полицейские забрали, – неожиданно для себя всхлипнув, признался Ося.
Мужики переглянулись.
– Да, кто много пережил… – произнёс один.
– …Тот в цирке не смеётся! – закончил второй.
– Ладно, проверим…
– …какие вы смелые.
– Проходите.
– Не стесняйтесь.
Мужики перестали говорить в рифму, так что стало немного полегче.
В коридоре и в комнате на стенах висели плакаты с тиграми, слонами, лошадьми. На полу, столах и буфете стояли чучела диких и не очень диких зверей. Рядом с чучелом страшного кабана пристроилось чучелко маленькой собачки, а на буфете чучело орла возвышалось над чучелом попугая. Было непонятно, как в квартире можно двигаться, ничего не задевая. Петя и Ося, вытянув руки по швам, осторожно шли за хозяевами.
Вдруг животные на плакатах и чучела стали оживать и шевелиться. Тигр с плаката раскрыл пасть и зарычал. Маленькая собачка подбежала к Осе и залаяла. Попугай пролетел перед Петей с криком «Дурррак». Братья с удивлением, но без боязни наблюдали за всем этим. А за ними с интересом наблюдали хозяева квартиры.
– Ни капли испуга!
– Абсолютное бесстрашие!
– А вы откуда…
– Такие взялись?
– Ваши соседи, – сказал Петя.
– Из третьей квартиры, – добавил Ося.
Братья неожиданно для себя заговорили друг за другом. Видно, это оказалось заразным.
– Пахом, – протянул им руку один.
– Пархом! – протянул руку второй.
– Петя! – Петя пожал руку Пахому.
– Ося! – Осе достался Пархом.
– А как вы это делаете? – спросил Петя, мотнув головой в сторону на время замерших зверей.
– Да ты и сам сможешь…
– Если попробуешь.
Пахом и Пархом посмотрели на братьев, как будто чего-то ожидая.
– Просто представь себе, что он живой…
– И двигается.
Петя внимательно посмотрел на плакат со слоном. Слон пошевелил ушами и затрубил. И вот тут братья по-настоящему испугались.
– Как это? Я никогда… Мы же обычные д-д-дети! – Петя даже начал немного заикаться.
– Обычные дети, говоришь? В нашем доме обычные не живут!
Пахом и Пархом переглянулись и снова посмотрели на братьев.
– Из третьей квартиры? Внуки Марьи Моревны?
– Той, которая самого Кощея вот так держала?!
Пахом и Пархом вытянули вперёд руки со сжатыми кулаками.
Петя и Ося так удивились, что даже сказать ничего не смогли.
– Ладно, время обеденное, – сказал Пахом.
– Пошли щец навернём, – Пархом махнул рукой в сторону кухни.
На кухонный стол были выставлены: кастрюля дымящихся щей, крынка со сметаной, каравай хлеба, масло в горшочке и большая тарелка с укропом.
– Вегетарианцы мы, – бормотнул Пахом.
– С рождения, – подхватил Пархом.
– Животных любим.
– И они нас.
Дальше они принялись подробно рассказывать о себе, одновременно отправляя в рот большие ложки щей и закусывая хлебом.
Родились они в семье цирковых артистов. У родителей уже было два сына: Фёдор и Василий. Старший был умный, он стал директором цирка. Второй был храбрый, он стал дрессировщиком. А отец мечтал о третьем сыне, простом и добром, и чтоб поговорить с ним можно было. Хотел его Иваном назвать. А родились близнецы. Мать назвала их Пахом и Пархом. С детства они и сами всё время смеялись, и других смешили. И стало ясно, что в цирке им дорога одна: в клоуны. Все любили их больше, чем старших братьев, но ни денег, ни положения они себе так и не заработали.
Потом Пахом и Пархом стали расспрашивать Петю и Осю. Те им всё и рассказали: и про украденные игрушки, и про посыпавшиеся на них беды, и про то, что они твёрдо намерены игрушки отыскать. Пахом и Пархом задумались и сказали, что это им придётся на самый верх лезть, но сначала надо будет заглянуть к соседу Дмитрию Константиновичу, который незаконно захватил чердак. А сам при этом человек серьёзный, большой начальник какой-то.
– У нас в доме есть чердак? – удивился Ося.
– Что, на нём кто-то живёт? – спросил Петя.
Выяснилось, что Дмитрий Константинович захватил чердак для своего отца. О нём Пахом и Пархом говорили с большой неохотой. Попасть на чердак можно было только из квартиры Дмитрия Константиновича.
– В общем, дело ваше непростое, – сказал Пахом.
– Но правое, – закончил Пархом. – А мы вас в дорогу снарядим чуток.
– Вот вам плакат с волком, – Пахом снял со стены плакат и внимательно посмотрел на него. Волк зарычал.
– А вот ещё с соколом, – Пархом снял со стены другой. Сокол взмахнул крыльями.
Свёрнутые в трубочку плакаты они отдали Пете.
– И самое главное: щука!
– Мудрая, дрессированная.
– И заметьте: копчёная.
– Копчение холодное – на умственной деятельности не сказывается, ни воды, ни огня не боится.
Они вручили Осе промасленный свёрток.
– К себе не прижимай, – предупредил Пахом.
– Попахивает, – объяснил Пархом.
14. С детьми трудно договориться
С полными руками добра они вышли на лестничную площадку. Пахом и Пархом предупредили, что сосед – личность неприятная, дверь абы кому открывать не любит, поэтому действовать надо решительно.
