Анна Сазонова - Тайны Чернолесья. Пробуждение
Почему-то девушка так и думала, что речь зайдет о нем.
— Рашад разгадал нашу интригу, уж не знаю каким образом, — продолжила башангка, — и теперь он хочет, чтоб Кариам продал ему тебя.
— Меня? — Стасия, онемев, смотрела на подругу в совершеннейшем изумлении.
— Ну да. Кариам купил тебя, значит он твой хозяин и ты принадлежишь ему, — развела руками Нафисят. — Никто не будет тебя продавать без твоего согласия, разумеется, но в Башанге женщина не может решать свою судьбу сама. За очень редким исключением. За нас всегда решает мужчина, в руках которого наша жизнь. Так может быть, ты хочешь, чтоб он выкупил тебя?
— Нет! Я не хочу! Нафисят, пожалуйста, нет!
— Мне показалось, что он понравился тебе…
— Но это не повод найти себе хозяина.
— Можно поставить определенные условия… сделать так, что ты войдешь в его дом почти хозяйкой.
— Нет!
— Эх, Стейси, ты ничего не понимаешь в нашей жизни, хоть и прожила в Башанге больше пяти лет…
На этом разговор и закончился, а вскоре жизнь Стасии так резко повернулась, что все это перестало иметь значение, а Рашад-бай с его предложениями остался только светлым воспоминанием.
Нафисят, Стасия и несколько девушек, из особо приближенной к хозяйке прислуги, составляющие ее свиту, сидели во внутреннем дворике на шелковых подушках. Одна из них читала вслух куртуазный роман, остальные занимались рукоделием. Иногда на Нафисят находило настроение, и она посвящала вечер чисто женским развлечениям.
Кариам-бай несколько дней назад снова уехал в Картерг по делам на неопределенное время, и башангка тосковала. Стасия же, наоборот, в первый раз за все годы, что жила у этой пары, металась в ожидании его возвращения. Кариам, уезжая, позвал ее для долгой беседы, выспрашивал снова о том, что ей известно о тех давних событиях в Руазии, а под конец сказал:
— Возможно, я случайно наткнулся на след, что может вывести к сведениям о твоем брате, Стейси. Есть некто, что может рассказать об одном занятном человеке. Он взялся из ниоткуда и знает разные интересные вещи, которые ему знать не положено.
— Это Стасий?! — надежда мгновенно расцвела в сердце принцессы, она никак не могла унять его.
— Возможно. Я пока мало знаю, а потому ничего не скажу, но думаю, что мои предположения недалеки от истины, — Кариам-бай ободряюще подмигнул девушке. — Когда вернусь из этой поездки, полагаю, что смогу сказать что-то более определенное.
И вот Стасия ждала. Ждала каждый день, молясь про себя Светлой Деве, чтоб Кариам оказался прав в своих предположениях, и не находила себе места от беспокойства.
Вот и сегодня девушка была далека мыслями и от читаемой служанкой книги, и от рукоделия, лежащего у нее на коленях.
Под мерный голос чтицы принцесса размышляла о брате, когда с грохотом распахнулась дверь во внутренние покои, где всегда царила тишина, и ввалился держащийся за живот стражник. Красное пятно растекалось из-под судорожно сжимающих ткань плаща пальцев.
— Госпожа, преда… — недоговорив, он рухнул на пол со стрелой в горле и затих.
Женщины в ужасе повскакали с подушек и лавок и, побросав свое занятие, столпились возле побледневшей хозяйки.
А в дверь тем временем ворвались какие-то люди, первый отшвырнул тело погибшего охранника и навел арбалет на замерших в ступоре обитательниц комнаты. Входящие в помещение, занимали позиции вдоль стен, постепенно окружая ничего не понимающих служанок и хозяйку.
Стасия, сама бледная и напуганная, взглянула на Нафисят.
— По какому праву вы вламываетесь в мой дом? — не потерявшая самообладания, башангка оставалась спокойной и хладнокровной, что контрастно смотрелось на фоне начинающих отходить от шока и плакать девушек ее свиты. — Кто вы такие?
— На этот вопрос легко отвечу я, если позволите, Нафисят-хати, — один из двух роскошно одетых мужчин, последними зашедших в покои, издевательски-любезно улыбался. — Или вы уже сами нашли ответ, о Прекраснейшая?
— Ишенелахи… — Нафисят почти выплюнула это имя, — что вам надо?
— Ты же знаешь, красавица, — улыбающийся смазливый тип вызывал омерзение у замершей рядом с подругой Стасии, чем-то неуловимо напоминая Шалиам-бая. — Месть — самое замечательное из придуманного человеком. Я жажду реванша. Жажду твоего падения… предвкушение этого питало мою душу долгие годы.
— Ты зарвался, Махайш-бай. Что скажет твой брат Ашхатай? — холодное достоинство излучала вся хрупкая фигурка Нафисят. — Халиф не потерпит разбоя, и Ишенелахи опять потеряют положение при дворе.
— Халиф умер два дня назад, так что Ашхатай решил избавиться разом от Харши и еще некоторых семейств, — он снова радостно осклабился, — ну а я сразу к тебе, моя красавица.
— Хватит болтать, Махайш, — одернул второй главарь, видимо, третий брат Ишенелахи, — любишь ты поговорить. Не доведет тебя это до добра.
— Я тут главный, Штах! — Махайш окрысился на брата, — Ашхатай поручил это дело мне! И я получу от этого все удовольствие, какое только могу!
Хмурый Штах сплюнул на мраморные плиты пола и отошел к своим бандитам у стены.
Время от времени Стасия ловила на себе его странный взгляд, заставляющий ее испуганно сжиматься.
— Кариам тебе этого не спустит, — спокойствие Нафисят, казалось, стало таким холодным, что готово разлететься на осколки в любой момент, — ты заплатишь.
— Кариа-а-ам… — отвратительный Махайш, казалось, смакует это имя, — Кариам-бай, моя сладкая, уже никого не побеспокоит.
Мерзавец кивнул на дверь и в зал пропустили еще одного бандита с кожаным мешком в руках.
— Это, дорогая, мой особый подарок тебе, — Махайш, хитро поглядывая на замершую перед ним башангку, собственноручно развязал его горловину и продолжая скалиться, вытряхнул содержимое.
Стасии стало дурно — марая мрамор плитки грязными буро-кровавыми разводами, по полу покатилось нечто, в чем принцесса с ужасом опознала человеческую голову. К горлу подкатила тошнота, в ушах зазвенело, все дальнейшее происходило, как в тумане. Больше всего в этот миг девушка хотела упасть в обморок, но сознание упрямо не желало покидать ее.
— Не-е-ет!! — истошный визг напуганных служанок слился с воплем Нафисят.
Стасия отвела взгляд от кошмарного зрелища — снова наткнувшись на изучающие ее в упор глаза Штаха. Только сейчас его внимание уже не пугало. После всего увиденного, девушка, как будто окаменела.
Ледяное спокойствие хозяйки разбилось вдребезги. Башангка рухнула на колени, прямо в бурую лужу на полу, и как безумная перебирала слипшиеся от крови волосы любимого.
— Вот такой ты мне нравишься гораздо больше, — издевательский голос Махайш-бая едва воспринимался слухом, — такая покорная и стоящая на коленях передо мной. Я давно об этом мечтал.
Сознание Стасии, как будто отгородилось прозрачной стеклянной стеной. Иначе она, наверное, умерла бы на месте от ужаса и горя. Это было еще хуже, чем пять лет назад в Руазии. Она смотрела на происходящее, как зритель, потеряв способность чувствовать и двигаться. Замечала детали, которые в нормальном состоянии не только не увидела бы, но и вряд ли бы перенесла. Они как каленым железом врезались в ее память. Забыть эти детали стало ее мечтой ближайшие годы жизни.
— За что? — стоящая на коленях Нафисят повернулась мокрым от слез лицом к своему врагу. — Почему так… я пощадила тебя тогда…
— Потому, что Ишенелахи не прощают оскорблений, — Махайш перестал наконец паясничать и отвечал холодно и торжествующе, — потому, что ты не моя. Ты сама это выбрала, как и он.
— И что же дальше? — хриплый голос башангки срывался, она, не вставая с колен, преодолела то небольшое расстояние, разделявшее их.
— Дальше? Дальше ты умрешь, — без интонации сказал мужчина, почти нежно взяв Нафисят за подбородок и глядя ей в глаза, — но не сразу.
Вокруг все замерли, напряженно следя за развернувшейся сценой, даже плачущие напуганные служанки, сбившись в кучу, сдерживали рыдания. Даже хмурый Штах перестал сверлить взглядом Стасию, следя за братом и женщиной у его ног.
— Не сразу… — эхом повторила башангка, плавно встав, скользнула всем телом по фигуре мужчины, соблазняя, завораживая. Движения ее незаметно стали танцующими и прекрасными. Гордая и яростная Нафисят-хати сломалась в мгновение став покорной лейри, жаждущей доставить удовольствие хозяину. — И чего же желает, Господин?
— Да! Вот так! — мужчина рассмеялся, разрывая очарование. — Давно надо было поставить тебя на место. У моих…
Хрупкие нежные руки женщины, еще мгновение назад покорно обвивающие Махайша на глазах у изумленных и неверящих зрителей, вдруг резко сжались, и младший Ишенелахи стал оседать на пол с кинжалом в животе. Он еще не коснулся мраморных плит, а бандиты еще не успели осознать случившееся, когда отскочившая от него Нафисят в развороте метнула второй кинжал в его брата. Только звериное чутье и многолетние воинские навыки спасли Штах-бая от смерти, заставив вовремя сделать шаг в сторону. Кинжал пролетел мимо, бессильно звякнув о стену, а башангка забилась на полу с арбалетной стрелой в горле.
