Алена Бессонова - Сказки ветра
Ему почти всегда удавалось увернуться от очередного человечка, желающего схватить, утащить, посадить, но иногда он попадался. Конечно, вскоре он утекал в форточку, в щёлочку или в кем-то открытую дверь. Больше всего на свете зимородок любил свободу и Австралию, из которой его увезли совсем маленьким птенцом. Сейчас, вновь выскользнув из очередного плена, птица с интересом наблюдала за мальчиком.
– Этот мальчик не будет бегать и хватать меня за крылья, – подумал зимородок. – Он не посадит меня в клетку, потому что знает цену неволи. К нему и притулюсь. Пусть все думают, ЧТО я его птица.
Зимородок взлетел и стремительно пролетев расстояние от дерева до мальчика, сел на лавочку, с которой только что ушла мама Алёши. Человек и птица на короткое время встретились взглядами, но и этого хватило, чтобы зимородок понял – они могут помочь друг другу.
– Как же тебе объяснить, что надо встать, – с горечью подумала птица. – Ну, же, мальчишка, учись преодолевать невзгоды и боль…
Птица ударила острым клювом по бетонному сиденью лавочки и выбила из неё совсем маленький кусочек, малюсенький, едва заметный.
– Зачем ты это делаешь? – удивившись, спросил Алёшка, – ты хочешь есть?
Мальчик вынул из кармашка печенье, раскрошил его, и высыпал крошки на лавку.
– Ешь, – улыбнулся Алёшка, – сейчас вернётся мама, она угостит тебя рыбой. Подождёшь?! Я, знаю, ты не простой зимородок – ты смеющийся. Я хочу услышать твой смех.
– Нет повода смеяться, Алёшка, – проворковал зимородок на непонятном человеку языке и опять стукнул клювом по твёрдой поверхности лавки. И вновь из её бетонного тела ему удалось выбить маленький камешек.
– Раз ты не ешь крошки от печенья, значит, ты хочешь мне что-то сказать? – догадался Алёшка. – Что? Я не понимаю…
Зимородок ещё несколько раз ударил по лавке, кончик его острого клюва слегка размахрился. Ямка, которую выбила птица, была не велика, но уже заметна.
– До завтра, – подумал зимородок, взлетая, – полечу лечить истерзанный клюв. Может быть, завтра, ты поймёшь меня.
Утром следующего дня Алёшка уже высматривал зимородка среди ветвей дерева. Птица не заставила себя ждать. Усевшись на бетонную лавку, зимородок стал неистово долбить вчерашнюю ямку. Ямка увеличивалась, но медленно.
– Папа! – закричал мальчик, – помоги мне.
К лавке подошёл ещё молодой, густобородатый мужчина, волосы его со спины были затянуты в хвостик. Зимородок не испугался, он уже видел таких коренастых мужиков, которые бродят по горам в поисках неизвестно чего, а найдя, радуются, как малые дети. Таких мужиков не интересуют птицы, их интересует то, что спрятано глубоко в недрах земли.
– Папа, – обратился Алёшка к мужчине, – посмотри на чудо, это зимородок кукабарра из Австралии. Он что-то хочет мне сказать. Что? Не пойму!
– Из Австралии, говоришь? – отец в задумчивости пощипал пальцами бороду. – У меня скоро командировка в Австралию. Местные жители хотят, чтобы я поискал у них нефть. Советую тебе, сынок, внимательнее приглядеться к этой птице, она дело говорит…
– Ничего она не говорит, – в сердцах бросил Алёшка, – она долбит и долбит эту бетонную скамейку…
– Говорит, Алёшка, ещё как говорит, – отец, грустно улыбнулся с нежностью глядя на сына. Грустно потому, что Алёшка давно болел и, отчаявшись, перестал сопротивляться хвори, с нежностью потому, что дороже сына и его мамы у отца никого не было. – Мне нужно съездить в город, сынок, через три дня вернусь и поговорим.
Все дни, что отец отсутствовал, зимородок прилетал на встречи с Алёшкой и все эти дни продолжал истерзанным клювом долбить лавку. К концу третьего дня лавка поддалась, в ней образовалась дырка. Сначала не большая, а потом такая, в которую зимородок смог просунуть голову целиком. В день приезда отца зимородок, как всегда, уселся на лавку рядом с Алёшкой: долго смотрел на мальчика немигающим взглядом, а потом вновь ударил клювом по бетонному сиденью лавочки, уже рядом с выдолбленным отверстием и снова вышиб из неё маленький кусочек, совсем малюсенький, едва заметный.
– Не надо больше, я понял, – прошептал Алёшка, – Если ты смог победить камень, то мне стыдно сдаваться. Я встану, кукабарра, обязательно встану…
Когда отец подошёл к Алёшке, мальчик, вцепившись белыми от напряжения пальцами в подлокотники кресла, стоял, на трясущихся слабых, ещё негнущихся ногах, закусив до крови губу.
– На сегодня хватит, сын! – обхватывая руками хрупкое тело мальчика, сказал отец. – Ты же видел, зимородок не сразу выдолбил свою дырку, а малюсенькими едва заметными камешками. Так вернее, сынок. Я всегда знал, ты молодец! Смотри, что я ему принёс, – отец поднял с земли и поставил на лавку небольшую клетку для птиц.
Сын растерянно посмотрел на отца.
– Отвезу его на родину в Австралию, – улыбаясь, сказал мужчина, – В самолёт без клетки не пустят. Приземлюсь – выпущу, пусть летит, гнездо вьёт, птенцов воспитывает…
Первый раз в жизни зимородок с удовольствием переступал порог клетки, а войдя, засмеялся переливчатым человеческим голосом.
– Ах-ха-ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха-ха! – звенел зимородок, – Я знал, я верил, мы поможем друг другу!
Зимородок – птица смешливая, но не пустоголовая. Люди знают – если смеётся зимородок значит, где то радость победила беду.
О том, почему золотая рыбка не хотела быть золотой
Родилась рыбка с простым именем Рыбёшка в далёком таёжном озере и родилась совсем не такой, какими рождались все рыбки в её семье – смирными, незаметными, серебристо-серыми. Ей бы слиться с озёрной водой и в тихой заводи прожить свою жизнь. Всю, что ей отмерено. Мальков наплодить, сколько отмеряно. Комаров съесть, сколько отмерено. Червяками, если случится, полакомиться, сколько отмерено. Кем, спросите отмерено? Так, судьбой! У каждого из нас своя судьба, она-то и отмеряет, будь-то человек-великан или простая серебристо-серая рыбка Рыбёшка. Иной раз мы мечтаем об одном, а получается совсем-совсем другое – это и есть судьба. Совсем, как в этой истории.
Когда матушка Рыба выпустила весеннюю икру на волю, икринки разбрелись, кто куда. Рыбёшкина икринка от свободы и природного любопытства поплыла наверх, к самой поверхности озера. Тут-то её и настиг солнечный лучик. Он, озорник, от Солнца прятался, что-то там набедокурил и решил время переждать, чтоб Солнце обиду забыло и на него не ворчало. Поэтому-то хулиган в самый центр икринки Рыбёшки проник и притих. Аж до утра следующего дня в ней сидел не шелохнувшись. Как только солнечные братья-лучики Землю осветили – озорник из своего укрытия выбрался, будто никуда и не прятался. Ему-то, непоседе, всё нипочём, а вот из икринки необычный малёк вылупился – абсолютно жёлтый, ни крапинки, ни полосочки, ни загогулинки.
– Слушай! – сказал ей брат, родившийся из обычной икринки, – Ты у нас золотая, что ли? Эк, тебе не повезло! Всякий рыбак тебя поймать захочет.
– Никакая я не золотая, – возмутилась от страха Рыбёшка, – я просто жёлтая!
– Золотая, золотая, – ехидно улыбаясь, не унимался брат-малёк.
Шло время, росла и рыбка Рыбёшка, превращаясь во взрослую рыбу. Однажды на ранней заре, увидев бултыхающегося в водах озера червяка, решила Рыбёшка позавтракать. Не всегда такой случай представляется, чтобы червяк свободно в воде болтался, и чтобы его сразу никто не съел. Цапнула его Рыбёшка и попалась на крючок рыбака.
– Ух ты! – подумала Рыбёшка, – почему же меня никто не предупредил, что червяки на хвосте всегда крючки имеют?
Не знала тогда Рыбёшка, что предупреждать её было некому – все, кто до этого на крючки попадался, в озеро уже не возвращались. Шли сразу, прямиком, на сковородку или в засол.
– Ух ты! – подумал рыбак, осторожно снимая с крючка Рыбёшку. – Вот счастье, золотую рыбку поймал. Теперь желание можно загадывать.
Посмотрел рыбак в глаза перепуганной Рыбёшке и сказал, отпуская её обратно в воду:
– Плыви золотая рыбка на мою удачу – хочу построить себе дачу.
– Да не золотая я! – крикнула рыбаку Рыбёшка, – просто жёлтая!
Но рыбак рыбку не услышал, не умеем мы люди слышать рыбьи вопли. Если бы умели, много чего наслушались бы!
– Эй, рыбы! – закричала Рыбёшка, уплывая подальше от лодки, – Не ешьте весёлых червячков. Обман это, приманка. У них на хвостах крючки. Попадётесь – назад не вернётесь.
– А ты почему вернулась? – спросил из– под коряги Рыбёшку любопытный рак. – Почему тебя отпустил рыбак?
– Он решил, что я золотая и могу выполнить желание, – пояснила Рыбёшка, – а я не могу. Я просто жёлтая.
С тех пор рыбы в озере, завидев днище лодки, пряталась и на крючок не ловилась.
Ближе к осени вода в реке похолодела, и Рыбёшка стала держаться рядом с берегом и на отмелях – здесь вода потеплее и лучше прогревается. Ранняя заря застала Рыбёшку почти у самого людского пляжа, пока на нём ещё никого не было. К тому же – вот необыкновенная удача по поверхности воды плавал распотрошенный кукурузный початок, а рядом с ним множество весёлых кукурузинок. Попробовала Рыбёшка кукурузинку – понравилась! И главное, кто-то уронил почти на самое дно пластмассовую коробочку, а в ней много вкусного корма. Не торопясь завтракала Рыбёшка, аж глаза зажмурила от удовольствия. Тут – то она опять и попалась. Проглядела крючок. Со звоном колокольчика, оповестившего удильщика о зазевавшейся рыбе, полетела Рыбёшка прямо в руки рыбарю, схоронившемуся здесь же, на пляже.
