Ася Кравченко - Сказки старого дома
На столике мгновенно появились чашки и пыхающий чайник.
— Садись скорее к камину. Может, нам выпить винца? Всё-таки встречаемся мы не так часто. Какое предпочитаешь?
— Продукцию местности Бургонь, урожай 1906 года.
— О! Да ты отлично разбираешься в вине!
— Меня научил наш домовой, — честно призналась Ташка.
— Он ещё в доме? Мне бы очень хотелось, чтобы он не был одинок после того, как… ну, когда меня уже не будет…
Прабабушка направилась к шкафу и извлекла на свет зелёную пузатую бутылку.
— Я его берегла для особых случаев. И — мне кажется, сейчас вполне себе особый случай, — Мария разлила вино по бокалам.
— Как вы там живёте? Что слышно? Какие глупые вопросы я задаю. За знакомство?
Ташка выпила.
Домовой был прав. То, что пили родители, было кислятиной. А это вино… впрочем, это вино тоже было кислятиной.
— А камин всегда был здесь? — спросила Ташка.
— Что? Камин? Куда ж его можно ещё перенести? От него же идёт труба.
Ташка заглянула в камин.
— Но, понимаешь… у нас нет камина.
— Совсем нет? А как же вы зимой?
— У нас батареи.
— Вот значит как. Батареи. А как там вообще наш дом?
— Весной собираются сносить…
— Ой, да ладно! Старая песня. Всё разговоры, — Мария махнула рукой, а потом спохватилась. — Но если вдруг, пожалуйста, пожалуйста, не забудь про моего домового.
Ташка пообещала.
— Ну, а как там наши? Как мама?
— С какого момента рассказывать?
— Начни с того, как твою маму зовут?
— Моя мама — Марина. Она замужем за моим папой.
— Очень удачно! — обрадовалась Мария. — Кстати, а какой сегодня день?
— Пятница.
— И у нас пятница.
— А почему ты не на работе?
Мария загрустила.
— Понимаешь, у меня такой невесёлый период, я не могу никуда устроиться.
— Ничего страшного, — поспешила заверить Ташка. — У папы был такой период, и у мамы был такой период. Важно понять, что ты умеешь, и двигаться к цели…
— Здорово звучит. Видимо, у вас совсем другое время… Расскажи лучше, кем собираешься стать ты?
— Певицей.
— Ого! Ты поёшь?
— Да нет, почти совсем не пою. Только иногда в ванной. Но мама говорит, что бывают такие певицы, которым не обязательно петь. Они выходят на сцену в красивом платье, и все уже счастливы. У меня уже есть красивое платье.
— Хм. Почему тогда певицей? — прабабушка развеселилась.
— А кем?
— Да кем угодно! Сегодня — певица, завтра — художница. Зачем себя ограничивать?
«Надо будет хорошенько обдумать эту мысль», — подумала Ташка.
— Вот! Я поняла, что хочу тебя спросить: как ты сюда попала? — продолжала Мария.
— Я пришла домой, открыла дверь и оказалась здесь.
— Забавно! А нельзя ли мне к вам?
— Почему не попробовать? — Ташка задумалась. — Для этого, наверное… надо выйти и войти.
— Точно! Если мы удачно выйдем, а потом войдём куда надо, то… Ташка с прабабушкой направились в коридор.
И тут раздался звонок в дверь.
Обе остановились как вкопанные.
— Как ты думаешь, это к тебе или ко мне? — почему-то шёпотом спросила Мария.
— Какая разница?
— Если ко мне, то здесь не должно быть тебя, а если к тебе — меня.
— Почему?
— Представь, человек приходит и обнаруживает и тебя и меня сразу… Неудобно.
— Но вот мы с тобой встретились и…
— Ужасно неудобно. Но ведь это останется между нами.
Ташка кивнула.
Звонок повторился.
— Ладно, открывай… Скажи только, какой у вас там общественный строй?
— Что?
— Строй общественный.
— Что это такое?
— Ой, какая разница… — махнула рукой Мария. — На всякий случай, будь счастлива!
И Ташка открыла дверь.
На пороге стоял Ёжа.
— Это ты, — разочарованно протянула Ташка.
— А ты кого ожидала увидеть?
— Слушай, я тебя сейчас познакомлю… только ты никому не скажешь? Ёжа замотал головой.
В коридоре никого не было. Ташка потащила Ёжу в гостиную.
Но там тоже никого не было.
И всё было как всегда.
— Что не скажу?
— Ничего. Идём гулять?
— Мама, что такое общественный строй? — спросила Ташка вечером.
— Как тебе объяснить? Ну, это такой строй, общественный. Не знаю, спроси у папы.
Но папа в тот день пришёл очень поздно. Ташка решила, что непременно спросит утром, но утром забыла, что хотела спросить.
Праздник на нашей улице
Однажды всё потекло.
Около ворот, где сошёл снег, вылезла мать-и-мачеха. Михалыч снял тулуп. Нина Петровна снова появилась на балконе. Малышня вышла гулять в резиновых сапогах с лопатами. А мама сообщила, что Вадик и Рита женятся.
С этой новостью Ташка влетела в детскую. Сосед сначала обрадовался. А потом расстроился. Потому что его никто не позвал на свадьбу и он не увидит Риты в белом платье. Это было несправедливо: ведь если бы не он, домовой, неизвестно, на ком бы женился Вадик и женился ли бы вообще.
— Платье, конечно, не главное, — рассуждал Сосед. — Люблю смотреть на счастливых людей. Хоть ваш Вадик и поёт фальшиво.
— А что, если попросить, чтобы они проехали мимо нашего дома? — придумала Ташка.
Сосед начал было возражать, потому что людям в день свадьбы, скорее всего, некогда кататься по городу и навещать знакомых.
Но Ташка уже бежала к маме.
— Нет, я не буду звонить Рите и просить их проехать мимо нашего дома! — отказалась мама. — Даже если твой домовой любит смотреть на счастливых людей. Мне это неудобно!
— Ты сама позвони и попроси, — вдруг предложил папа, оторвавшись от газеты. — Взрослым иногда так хочется всех осчастливить, что они идут у детей на поводу.
— Что ты говоришь, Лев? — возмутилась мама.
— Как всегда, чистую правду.
Ташка уже набирала номер.
— Рита, я вас поздравляю! — говорила Ташка в трубку. — У меня к вам большая просьба: поезжайте мимо нашего дома. Пожалуйста! Говорят, это приносит удачу.
Как ни странно, Рита легко согласилась.
— Я поговорю с Вадимом, раз тебе так надо. Это ведь совсем небольшой крюк. В любом случае, мы ждём тебя и маму с папой в субботу вечером.
Пришла суббота.
Солнце сияло как ненормальное.
Сосед сидел рядом с Монахом на подоконнике. Оба жмурились и ждали.
Ташка отправилась гулять. Ёжа звал в соседний двор, но Ташка сказала, что не может уйти из-за свадьбы.
— Что же ты раньше молчала?! — возмутился Ёжа. — Мы бы что-нибудь устроили. Оркестр, цветы, детский хор, салют.
Ёжа окинул взглядом двор.
У забора малышня — Саня, Ваня, Аня — ковыряла почерневший снег. Саня грузил снег Ане за шиворот, а та махала лопатой как пропеллером.
— Хватит драться! — сурово сказал Ёжа.
Все трое застыли.
— Ну-ка крикните «ура».
— Ура? — неуверенно сказал старший.
— Так я и думал. Вы не умеете кричать «ура». А я хотел поручить вам важное дело.
— Умеем, умеем.
— Тогда хором ещё раз.
— Ура!
— Лучше, — похвалил Ёжа. — Объясняю: скоро здесь проедет свадьба. Кто-нибудь из вас умеет играть на музыкальных инструментах?
— У меня есть дудка, — сообщила Аня.
— Неси! — велел Ёжа.
— Можно я буду стучать в барабан? У меня новый барабан, а дома мне на нём не разрешают играть, — заволновался Саня.
— Стучи! — разрешил Ёжа.
— Мне разрешили стучать в барабан!
У Вани не было ни дудки, ни барабана.
— Серёжа, — сказал он. — У меня дома воздушные шары остались от моего дня рождения.
— Почему они ещё дома? — сурово спросил Ёжа. Малыш бросился к подъезду, а Ёжа продолжал: — Михалыч, Михалыч, вы на работу?
— Куда же ещё?
— Сегодня суббота, Михалыч.
— Я работаю без выходных.
— Скоро здесь поедет свадьба. Надо бы им сыграть что-нибудь торжественное.
— Так бы и сказал сразу.
Михалыч уселся посреди двора.
— Что это ты здесь расселся? — донеслось сверху. Это вышла на балкон Нина Петровна.
— Говорят, здесь свадьба скоро поедет, мой генерал.
— Свадьба? Ну-ну, посмотрим, — и Нина Петровна уселась на балконе.
Тем временем прибежали малыши с барабаном, дудкой и воздушными шарами.
И Ёжа принялся с ними репетировать:
— Только не забывайте ещё кричать «ура».
Саня, Ваня, Аня дудели, стучали и кричали.
А Михалыч наигрывал то марш Мендельсона, то «Ой, мороз, мороз».
Собралась небольшая толпа.
Соседи и просто прохожие подходили, выясняли, в чём дело. Некоторые оставались ждать. А Ташка поглядывала на свои окна и неизменно видела домового и кота.
Обычно в переулке «Там, за углом» очень мало машин. А тут прямо разъездились.
Легковые, грузовые, милицейская машина, скорая помощь, уборка мусора и даже пожарные спешили проехать через переулок.
