Сборник - Волшебные сказки Италии
Процессия направилась в сераль.
Проигрывать принцесса не привыкла. Чтобы узнать, кто те «отец и сын, что потеряли все», допрашивать Тимура и Бараха решила лично. Барах известен был под именем Хассан, а старика и вовсе никто не знал.
– Вы можете еще спастись. Имя юноши скажите – и вы свободны!
– Сожалею, но для меня он просто постоялец корчмы… – пытался объяснить Барах, но Турандот не собиралась слушать оправданья.
– Ты лжешь, корчмарь! Я вижу по глазам твоим, что знаешь имя, но не хочешь говорить. Вы не просто будете свободны – дам вам много денег. Еще раз повторяю – назовите имя пришельца!
– О ком вы спрашиваете, госпожа? – Тимур свой голос подал.
– Значит, не хотите миром расстаться. Эй, стража, батоги готовы?
– Да, принцесса, – Труффальдино выступил вперед.
– Приказываю высечь обоих!
– Не надо! Я, может быть, виновен, но старик… Он тут причем? – Барах собою был готов прикрыть Тимура от унижения, а, может быть, и смерти.
– Странно, что чужого человека защищаешь, – принцессе в проницательности не откажешь. – Вот что, Труффальдино, начни со старика!
– Не надо, госпожа! Вам нужно мое имя? Я скажу!
– Нет, не говорите! Тем сына вы погубите!
– Ну вот, все, кажется, становится на место. Говори, старик, иначе плети погуляют по спине.
– Прикажете избить царя плетьми? Кто после этого вас будет признавать принцессой?
– Значит, царь… А сына как зовут и где он?
– Я сам ищу его. Зачем тогда вам имя?
– Прошу, молчите! – умолял Барах.
Внезапно появилась Адельма и шепнула на ухо принцессе:
– Нужно срочно увести их в подземелье. Через минуту император будет здесь. Доверьтесь мне – я знаю способ, как узнать пришельцев имена.
– Труффальдино! Быстро пленников в подвал! Запри покрепче, я потом допрос продолжу.
Пленных увели, а Турандот задумалась: «Завтра я посмеюсь над дерзким юношей! Интересно, как Адельма собирается заполучить их имена? Странно, но старика мне жаль… Проучить мальчишку – просто наслажденье! Но отец его выглядит ужасно! Видно, много перенес страданий. Ах, Турандот! Принцесса, что с тобою? Для других слова не выбирала, зачем ты лжешь себе? Что творится с сердцем? Почему то рвется из груди оно, то холодом озноба кожу жалит? Может, я больна? Какой-то ветер шальной принес болезни жар? Не понимаю…
Вошел Альтоум:
– Вижу, дочь моя, что ты в раздумьях. Я оказался прав: на этот раз трагедии не будет. Знаю имена, но не скажу. А пленников беру под личную защиту. Да, не удивляйся, знаю все и даже больше. В Китае император я, а ты лишь дочь. Не хочешь замуж – не спеши, жди, когда проснется сердце. Не отвечай, не надо. Ухожу. До завтра! – и, повернувшись, император вышел.
Как мог доверить он судьбу царевича дочери, пусть умной и красивой! Сердце старого Альтоума сжигало письмо, спрятанное на груди. В нем говорилось, что царь Хорезма, захвативший Астрахань, грабитель и убийца, умер, а народ разыскивает по всему свету изгнанника – Тимура, его жену и сына. Жена Тимура умерла, а волею судьбы Тимур и сын его, Калаф, едва не пострадали от капризов девчонки! Да, отцовская любовь не знает меры!
«Так, – думала принцесса, – скоро весь Китай узнает имена «отца и сына, что потеряли все»! Все, кроме меня! И завтра мне придется пережить еще один позор? Ну, нет! Скорей пришла бы уж Адельма! Все ли получилось у нее? Только бы сошлось! Тогда я завтра буду на вершине блаженства».
А в это время Калаф грустил, закрытый евнухом Бригеллой в покоях царских, о принцессе. Последние события прошли мимо него – ничего не знал ни об отце, ни о судьбе Бараха. Знал он только, что завтра представится последняя возможность сразиться за любовь тем же оружием, которым мастерски владеет Турандот, – разумом. А это значит, что она должна любыми средствами узнать отца и сына его, Калафа, имена.
Вот и Бригелла, евнух, намекал, что кто-то готов прилично заплатить, чтобы пробраться сюда и с ним поговорить.
Вдруг Калаф услышал легкие шаги и затаился, ожидая появления гостей. То была Скирина в одежде стражника. Принц услышал шепот:
– Это я, Скирина, жена Хассана. Муж прислал сказать, что ваш отец здесь, в Пекине.
– Этого не может быть, – спокойно отвечал Калаф. Все было просто: если бы Скирина назвала Бараха не Хассаном, он бы поверил. Значит, все не так, и доверять не следует.
– И все же! Он отправил меня передать, что матери в живых уж нет, а отец ищет вас. Доказательством будет записка, которую отцу я передам.
– Благодарю вас, но не стоило трудиться. Если это правда, то завтра я увижу сам отца. Зачем ему писать сегодня? Уходите!
Не прошло и получаса, как половицы заскрипели вновь, и чья-то тень мелькнула у окна.
– Кто здесь? – спросил Калаф.
– Тише, Зелима. Я пришла тайком, чтобы сказать вам, юноша, о главном.
– Милая Зелима, поверьте, главное – любовь хозяйки вашей!
– Я о том же! Вам кажется, вас ненавидят – нет! Неправда! Давно и хорошо я знаю принцессу – она любит вас. Такое с ней впервые!
– Вы хотите сказать, что завтра прекрасная принцесса согласится выйти замуж? За меня?
– Не сразу. Гордость не позволит ей сказать слова любви. Привычка, наконец, и слава неприступной крепости. Мудрецам она хотела бы сначала имена ваши с отцом назвать, потом признается в любви и согласится выйти замуж. Я секрет ей передам сама, лично. Скажите, как вас зовут и кто ваш царь-отец.
– Понятно. Извините, я устал. Хочу побыть один.
– Упрямец! Ваша жизнь в ваших руках! И счастье тоже.
– Как точно вы сказали! Уходите!
Дверь скрипнула, Зелима удалилась ни с чем.
А через час Калаф увидел слабый свет, который исходил от лампы в руках Адельмы. Та тенью проскользнула к изголовью принца. Как бы ей хотелось приласкать любимого, но… Прежде дело!
– Проснитесь, чужеземец!
– Что случилось? – Калаф не сразу понял, кто пред ним.
– Незнакомец, выслушай Адельму. Другого случая не будет.
– Что за ночь! – Калаф рассердился. – Всю ночь ко мне приходят люди и пытаются узнать то, что хочу до завтра скрыть.
– Я не за тем пришла, не спрашивать. Я знаю и твое имя, любимый, и отца Тимура. Еще при первой встрече я тебя узнала и уже давно могла бы рассказать принцессе.
– Что помешало?
– Посмотри – тогда поймешь! – Адельма покрывало убрала с лица, и Калаф ахнул:
– Адельма! Царевна! Слух прошел, что ты мертва!
– Да, Калаф, почти. Мертва душа моя! Дочь Хейкобада, царя, принцесса Хорасана служит жестокой Турандот, которая виновна в смерти моей семьи.
– Быть этого не может!
– Может. Ты послушай, а потом решишь, что «может», а что – нет! Мой брат посватался к принцессе. Результат – копье, на нем – голова брата.
Отец, царь Хейкобад, собрав войска, отправился к Пекину отомстить за сына, предательски убитого. И проиграл сражение. Семью, включая и меня, бросили в поток, и все погибли. Я спаслась случайно: хан Альтоум увидел, что плыву, пытаясь выжить. Отец принцессы не такой, как его дочь. Добрее. Он отправил меня прислуживать принцессе, что убила брата.
– Сколько испытаний выпало тебе, Адельма! Вместе с тобою скорблю, но помочь-то чем могу? Ведь сам я пленник любви своей!
– Не спеши любовью называть восторг перед личиной, за которой спрятан зверь. Я рассказала о себе затем, чтоб понял ты мотивы моих поступков. Побег из рабства ненавистного задумала давно, а тут тебя узнала во время испытания. Возможно, по-другому сложились бы обстоятельства, но несколько часов назад узнала я о том, что Турандот намерена тебя убить. Кто ты такой, узнать она не может. Я не хочу ей помогать. Вот ненависть, боязнь позора на заседании Дивана толкают Турандот на преступленье. Я не хотела говорить, но я тебя люблю, причем давно. Еще с тех пор, когда смогла помочь с работой во дворце отца. Этой ночью нужно бежать, иначе смерть. Не сможешь полюбить меня – пусть так! Хочу, чтоб жил ты!
– Не могу! Уйти вот так, без боя и в потемках – позор! Уж лучше смерть! Есть еще причина, которая не даст мне совершить побег. Ты говорила о любви, а значит, знаешь, какою силой обладает страсть. Я полюбил принцессу такою, какая она есть. Пусть взбалмошная, пусть капризная, пусть злая, как люди говорят, но я ее люблю. Я даже смерть из рук ее готов принять с благоговеньем. Понимаешь?
– Понимаю, только пожалеешь, но поздно будет!
– Уходи одна, коль собралась бежать. Я остаюсь.
– Упрямец! Что ж, тогда прощай!
– Благодарю, Адельма! Постарайся быть счастливой, а я останусь, покорясь судьбе.
Адельма молча вышла.
А Калаф без сна провел остаток ночи и встретил новый день, измученный тоской и мыслями о предстоящей схватке за любовь и жизнь.
Вскоре за ним пришел Бригелла, чтобы проводить на заседание Дивана. Калаф решил, что именно Бригелле поручено убить его.
– Я готов, но постарайся сразу в сердце попасть кинжалом. Надеюсь, что рука твоя крепка! – ночь без сна тенями отразилась на лице Калафа.
– Вы о чем это? – Бригелла ничего не понял. – Как часто вам дурные снятся сны?
