Софья Прокофьева - Босая принцесса
«Здесь конец моего пути, — подумал принц Амедей, глядя на замок. — Моя Мелисенда! Несчастная, одинокая, ты бродишь по дорогам, забыв своё имя, забыв все радости прежней жизни. Нет, что бы ни было, я верну тебе твою память! И тогда с грустью ты, может быть, вспомнишь обо мне. Но так и не узнаешь, где я встретил свою погибель…»
В это время взъерошенный Воробей с выщипанным хвостом бесстрашно опустился ему на плечо.
— Чик-чирик! — ободряюще пискнул Воробей.
— Милая птичка, — грустно улыбнулся принц Амедей, — ты как будто хочешь мне помочь.
— Чирик! — утвердительно кивнул Воробей.
Тем временем Эренлив уже приблизился к высоким дверям замка.
— Прощай, маленькая птичка, — принц Амедей повел плечом, давая знак, чтобы Воробей улетел.
— Фьюти-фью! — опечалился Воробей и исчез, унесённый внезапным порывом ветра.
Из дверей вышел долгоногий слуга. Его чёрно-серый плащ напоминал сложенные крылья летучей мыши. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо.
Принц Амедей спешился.
— Берегите этого коня, — сказал он дрогнувшим голосом. — Он не подведёт хозяина в схватке с врагом и неутомим в долгом пути.
Слуга молча поклонился, по-прежнему пряча лицо.
Принц Амедей ласково потрепал коня по холке. Эренлив положил голову ему на плечо и тоскливо заржал, согревая трепещущими ноздрями щёку принца Амедея.
Но что надрывать попусту душу? Принц Амедей передал поводья слуге и, уже не оглядываясь, вошёл в широко распахнутые стрельчатые двери дворца.
Острые ледяные иглы впились в его лицо. Какие холодные залы! Заиндевевшие окна покрыты причудливыми узорами, изображающими диких зверей и чудовищ. Снег, укрывавший ковры, похрустывал под ногами.
А-а, здесь, наверное, хоть немного теплее. В этом зале горит камин.
Опять дьявольщина, опять недоброе колдовство! Этот огонь не греет. Языки пламени — как взметнувшаяся зимняя позёмка.
А это что? В самой сердцевине ледяного огня извиваются ядовитые саламандры. С их раздвоенных языков с шипеньем капает янтарно-зелёный яд.
Стоило принцу Амедею приблизиться, как из глубины камина рванулась, норовя его ужалить, самая большая саламандра с узорной золотой короной на плоской голове. Глаза её зловеще сверкнули. В последний момент принц Амедей успел отскочить.
Промахнувшись, королева метнула комок зелёного яда вдогонку принцу. Но тот уже успел пройти в следующий зал и закрыть дверь.
Принц Амедей шёл из зала в зал, поднимался по лестницам, шёл крытыми галереями.
И странное дело! Воздух вокруг него с каждым шагом становился всё холоднее, окружая его вихрями снега и осколков льда. Стало трудно дышать. Принц Амедей наклонился вперёд, плотнее запахнул на груди плащ.
— Смотри не замёрзни, пока найдёшь, что ты ищешь! — послышался насмешливый хриплый голос. Крупный чёрный ворон пролетел мимо принца Амедея, задев тяжёлым сырым крылом его плечо.
«Страшная, мерзкая птица, — вздрогнув, подумал принц. — Под стать своему хозяину».
— Послушай меня, я дам тебе верный совет! — Ворон опять задел его крылом. — Я не простой ворон, верно, сам видишь. Я — Харон, перевозчик мёртвых в царстве Аида. Славное местечко! Мой хозяин превратил меня в ворона. Но это, поверь, ненадолго. Впрочем, не твоего ума это дело. Однако, если хочешь достичь цели, слушайся меня, мудрого Харона. Я укажу тебе верный путь, принц Амедей!
«Откуда этот чёрный ворон знает мое имя? — нахмурившись, подумал принц Амедей. — И уж вряд ли, вряд ли надо прислушиваться к его советам».
— Видишь, из этого зала ведут две двери, — продолжал Ворон, и его глаза остро блеснули. — Пойдёшь в левую дверь — вспомнишь потом ворона Харона, да будет поздно. За левой дверью тебя скуёт вселенский холод. Иди направо — там твое спасение!
«Если эта тварь так настойчиво уговаривает меня идти направо, — вздрогнул принц Амедей, — пожалуй, следует идти налево…»
Едва принц Амедей приблизился к левой двери, как Ворон, изменив свой полет, ринулся на него, нацелившись клювом прямо ему в лицо.
— Куда? — каркнул Ворон.
Принц Амедей резким движением отшвырнул злобную птицу, и Ворон, треща крыльями, ударился о ледяную стену.
В тот же миг за правой дверью послышался тяжкий звон и дребезг, словно там рухнула и раскололась на части огромная ледяная колонна.
— Сейчас я полакомлюсь твоими глазками! — в ярости крикнул Ворон, расправляя крылья.
Но принц уже успел распахнуть левую дверь и, ослеплённый, шагнул в нестерпимо сверкающий зал.
Он услышал только за спиной бешеные проклятия чёрного Ворона.
Глава 14
Волшебная жемчужина
Принц Амедей замер, потрясённый, на пороге зала. Глаза с трудом привыкали к обжигающему блеску. Он даже не чувствовал, как в его тело впились смертельные ледяные иглы.
Стены, пол, потолок огромного зала — всё было сплошь покрыто переливчатым перламутром. В высоте кружились, порхали мелкие радуги.
И наконец, он увидел то, ради чего он прошёл весь этот долгий мучительный путь, полный опасностей.
На невысокой золотой колонне, тихо сияя, лежала розовая жемчужина. Её лучи ласкали и завораживали взгляд.
Не чувствуя ни страха, ни боли, принц Амедей подошел к золотой колонне. Он с трудом переставлял ноги, их сковал каменный холод.
Так вот в каком обманчиво-прекрасном обличье пришла к нему его смерть! Бесценная розовая жемчужина, она погубит его. Но в её таинственной глубине спрятана память той, кого он любит больше жизни.
И, уже отрешённый от всего земного, он обнажил свой меч с рукоятью в виде креста и, собрав последние силы, с размаху разрубил сверкающую жемчужину. Посыпались куски перламутра, легкий звон одновременно был нежным и леденящим.
Принц Амедей почувствовал, что его тело больше не подвластно ему. Он хотел вложить меч в ножны и… и не мог. Последнее, что он увидел, была светлая лёгкая дымка, вылетевшая из разрубленной жемчужины. Она легко коснулась его губ, и в её прозрачной глубине он ещё успел разглядеть замок Альзарон и сбегающую по мраморным ступеням прекрасную принцессу Мелисенду. Её улыбка была полна нежности и любви. Ветер поднял и развернул в воздухе её длинные волосы цвета золотого мёда. А её глаза, казалось, смотрели ему прямо в душу. Но тут, как на замерзающем стекле, всё застилая, скрестились ледяные стрелы.
Холод поднимался всё выше и выше, пока не достиг сердца. Его глаза, затянутые корочкой льда, больше ничего не видели. Волосы теперь казались седыми, падая на снежные кружева воротника. Губы смёрзлись и побелели. И только слабо-слабо в окаменевшей груди, замирая, беззвучно билось сердце. Ведь любовь нельзя заморозить, нельзя превратить в лёд никаким чёрным волшебством и магией.
В перламутровый зал влетел взъерошенный Воробей. Он попытался отогреть своим дыханием замёрзшее лицо принца Амедея, но сразу понял, что все его усилия напрасны.
Горестно пискнув, с трудом взмахивая окоченевшими крыльями, он вылетел из смертоносного зала.
Глава 15
О том, что случилось с принцессой на Северной дороге
Мелисенда глядела на освещённые закатным солнцем верхушки столетних елей. Последние лучи запутались в пожелтевшей хвое.
«Я не могу оставаться в этом лесу. Здесь нет ни ягод, ни грибов. Голодная смерть — вот что меня здесь ждёт», — принцесса со вздохом встала, стряхнула с платья сухую траву и листья.
Она пошла в сторону проезжей дороги, всё время пугливо оглядываясь, не видно ли вдалеке пёстрой повозки с дребезжащей глиняной посудой или хозяйки трактира. Но нет, на дороге не было ни души.
Мелисенда отыскала в канаве упавшие с её ног прохудившиеся башмаки. Натянула их на ноги. Но они сваливались при каждом шаге. Принцесса связала их за шнурки и перекинула через плечо.
Она пошла по дороге, огибая высохшее озеро. В мелких углублениях осталась подёрнутая пёстрой плесенью вода. На скользких кочках пристроились унылые семейки лягушек. Над озером сгорбились полузасохшие ивы. Их серебристые листья сморщились.
«Какое унылое место! Как раз под стать такой преступнице, как я, — с горечью подумала принцесса. — Та цветущая долина на юге была слишком хороша для меня…»
Вдруг словно молния вспыхнула и пробежала по всему её телу. Мелисенда вскрикнула, пошатнулась и, как подкошенная, упала на колени в придорожную пыль. Всё померкло перед её глазами.
Ей показалось, что она с болью, с усилием раскрывается как цветок, и из её сердцевины вырывается что-то тёмное, зловещее, полное туманных, пугающих образов и видений. Они поднимались вверх и там, пронизанные солнечными лучами, расплывались и таяли.
И в тот же миг теплый поток света наполнил её всю изнутри до самого сердца. Её охватило чувство внезапной, еще необъяснимой радости.
