Computers - Шрек- 2 с иллюстрациями из мультфильма
Тут Кот выступил вперед:
— На случай, если эликсир отравлен, позвольте мне сделать первый глоток. Я почту за честь умереть за вас! — Он поклонился и снял шляпу.
Но не мог же Осел уступить кому-то первенство в таком важном деле! Он отпихнул Кота в сторону и заявил:
— Нет, нет! Если нужны пробы на животных — это сделаю я! Ради лучшего друга. Дай мне бутылочку, пожалуйста!
И с этими словами Осел подбежал к Шреку, выхватил колбочку с эликсиром, и зажав ее горлышко зубами, запрокинул голову. Эликсир забулькал, вливаясь в ослиную глотку, и Шрек, подскочив, едва успел выхватить бутылочку у Осла.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он с плохо скрываемым беспокойством.
— Все так же. А что, я выгляжу как-то иначе? — И Осел оглядел себя с ног до головы.
— По-моему, ты так и остался ослом, — заявил Кот.
— Может, на ослов это не действует? — сказал Шрек, глядя на флакон с эликсиром. — Что ж… За нас, Фиона! — произнес он, поднося эликсир ко рту.
— Шрек, выпив это, ты изменишься навсегда! — воскликнул Осел.
— Я знаю…
— Ты больше не сможешь валяться в грязи!
— Я знаю.
— И рыгать нельзя будет!
— Я знаю!
— Но ты же все это любишь!
— Я знаю, — с тяжелым вздохом отвечал Шрек. — Но Фиону я люблю больше… — И с этими словами он перелил содержимое флакона себе в рот.
— Шрек, подожди! Шрек! — закричал Осел, но было уже поздно. Эликсир, булькая, вылился в рот Шрека. В животе у него страшно заурчало и забурлило…
Догадавшись, что сейчас произойдет, Кот и Осел кинулись прочь, и спрятались за стволом упавшего дерева в нескольких шагах. Раздался громоподобный звук, куртка Шрека пониже спины приподнялась, словно раздутая ветром… По-видимому, это и был пока весь эффект от выпитого эликсира.
— Кажется, Шрек, ты превзошел самого себя! — съехидничал Осел, в то время как Кот, стараясь не дышать, обмахивался шляпой.
— Может, он бракованный? — предположил Кот, когда воздух немного очистился.
— А может, нам с Фионой не суждено быть вместе? — грустно сказал Шрек, глядя на небо, где тем временем сгущались грозовые облака, словно притянутые волшебным эликсиром. Вокруг быстро темнело.
— Что я тебе говорил? — воскликнул Осел, тоже глядя вверх. — От него одни неприятности! — и в эту минуту с неба хлынул ливень. — Матерь Божия, я не хочу умирать! — завопил Осел. — Я таю, я таю!
— Это всего лишь дождь, Осел! — мрачно заявил Шрек, направляясь дальше по тропинке. Приятели последовали за ним, и никто из них не заметил, как спустя несколько секунд гнилая поганка, на которую случайно попала сопля Шрека, когда он чихнул, понюхав эликсир, засияла синим волшебным светом, и вдруг превратилась в прекрасную алую розу…
Друзья, уныло бредя под проливным дождем, добрались до одинокой заброшенной конюшни. Шрек толкнул дверь, она со скрипом отворилась, и все, наконец-то, оказались под крышей. Осел поглядел на Шрека, а тот ласково положил свою огромную руку ему на голову. Осел ухмыльнулся:
— Не расстраивайся, Шрек! Тебе плохо лишь оттого, что сейчас идет дождь, и на улице мрачно, а отец Фионы нанял гада, чтобы тебя убить… Утром будет легче, вот увидишь! Солнце взойдет… Спорим на твой хвост!
— Спорим на мой хвост… — задумчиво повторил Шрек, и тут вдруг Осел, резко изменив тон, внезапно вскричал:
— Я иду, малышка! — и упал на пол конюшни, взбрыкнув задними ногами.
— Осел, ты в порядке? — обеспокоенно склонился над ним Шрек.
— Босс, давай его бросим! — предложил Кот.
— Осел… — снова начал Шрек, но вдруг покачнулся, схватился за голову, и тоже повалился на землю.
* * *Между тем Фиона в королевском дворце разыскивала своих родителей. Она застала их в библиотеке. Горел камин, было тепло и уютно, несмотря на дождь.
— Вот ты где! — воскликнул Гарольд, увидев дочь. — Ты пропустила ужин!
— В чем дело, дорогая? — спросила мать, заметив в выражении лица Фионы нечто необычное.
— Папа, я думала над тем, что ты сказал, — начала Фиона очень решительно. — И я решила все исправить!
— Замечательно! — обрадовался Гарольд. Но продолжение было совсем не таким, как он ожидал…
— Не стоило привозить Шрека сюда. Я пойду его искать, а потом… потом мы вернемся на болото! Теперь наш дом там. — Фиона решительно направилась к двери, а родители устремились за ней.
— Фиона, дорогая!
— Фиона, пожалуйста! Ты же не пойдешь его искать прямо сейчас…
Между тем, Фиона добежала до двери, распахнула ее… Порыв ветра принес в королевские покои ночные запахи и сырость дождя… Сверкнула молния… Фиона замерла на пороге, и вдруг покачнулась, поднесла руки к лицу, и рухнула на пол.
— Фиона!
* * *Старая конюшня внезапно озарилась изнутри призрачным сине-фиолетовым огнем, таким ярким, как будто само солнце вдруг каким-то чудом оказалось внутри. Свет этот хлынул из двери на дорогу, ударил изо всех, даже самых маленьких, щелей — просиял необычайным блеском и погас, словно его и не было…
* * *Родители перенесли Фиону, которая по-прежнему была без чувств, на постель в ее комнате, постояли, покачав головами, и удалились, плотно затворив дверь. И они не увидели, как комната озарилась таким же ослепительным светом — он ударил из окон, высветив коридорами синего блеска ночной мрак, и угас…
Ночь лежала над землей, над всем Далеким-Далеким Королевством…
Глава четырнадцатая
Утренние сюрпризы
Первое, что увидел Шрек, открыв глаза, было озаренное утренним светом премиленькое женское личико. Незнакомка говорила:
— Я же была уверена, что он здесь!
— Тише, тише! — отозвался другой голосок. — Посмотри на него!
Шрек застонал от боли в голове, спине и шее и с трудом сел. За окнами было совсем светло. Оказывается, он пролежал на боку, на каменном полу конюшни, всю ночь. Все тело его болело, словно он скатился с горы по каменистой осыпи…
Перед ним сидели три очаровательных молодых девушки и смотрели на него во все глаза. Одна из них держала на руках довольно мурчащего Кота, видимо, не избалованного таким обращением.
— Доброе утро, соня! — наперебой заговорили они. — У тебя прекрасный кот!
— Вот, я принесла тебе воды! — И одна из девушек протянула Шреку небольшую деревянную кадушку.
Шрек застонал.
— О, моя голова! — И потянулся за кадушкой. — Спасибо!
И тут же он издал вопль изумления — его руки, появившиеся в поле зрения, когда он взял кадушку, уже не были руками гоблина! Это были руки человека! А в воде отразилось обычное человеческое лицо… Нет, не обычное, а красивое мужское лицо! Мужественное, с широким квадратным подбородком, высоким лбом, черными густыми волосами… И, конечно, с обычными человеческими ушами вместо гоблинских трубочек.
— А-а-а! — завопил Шрек, роняя кадушку на пол. Он поспешно ощупал свое лицо и всю голову, а затем и тело, руками. Осязание только подтвердило то, о чем чуть раньше доложило зрение:
— О, хорошенький носик! Густые прекрасные кудри… высокая упругая попка… я… я… — выкрикивал он по мере исследования своего нового образа.
— Ты великолепен! — закончила одна из девушек, обнимая его.
— Не то слово! — откликнулась вторая. — Я Джилла, а как зовут тебя?
— Шрек…
— Шрек? Здóрово! Ты, должно быть, из Европы!
— Расслабься! Можно, я сделаю тебе массаж?
— Нет, я!
— А что, мне и помассировать нельзя?
— Становись в очередь! — перебивая друг друга, говорили девушки, всячески тиская Шрека и крутясь вокруг него.
Шрек, в смущении, попытался перевести разговор на другое:
— Дамы, а вы не видели моего Осла?
Но тут от двери конюшни раздался возмущенный голос:
— Кого ты назвал Ослом?!
Шрек посмотрел в ту сторону… и увидел великолепного белого Коня! Правда, в нем просматривалось что-то хорошо знакомое… что-то такое…
— Осел, ты… — в ошеломлении произнес Шрек.
— Жеребец, малыш! — отозвался Конь. Уж что-что, а голос и ехидство у него остались прежними. — Я могу ржать, я могу бить копытом. Видишь, Шрек — я гарцую! — И он проделывал все это, одно за другим, перед пораженным Шреком. — Отличный эликсир!
— Не думаю, что он уж настолько хорош! — заявил Кот, выступая вперед и поднимая с пола пустой флакон. И он прочитал то, что было написано на этикетке мелким шрифтом:
— Побочные эффекты включают в себя жжение, чесотку, чихание, плач. Не предназначено для сердечников и пациентов с нервными расстройствами.
— Гарцую, гарцую! — выкрикивал между тем Конь, выкидывая затейливые коленца перед дверью конюшни. Услышав последние слова Кота, он остановился. — Что?
