Народный фольклор - Волшебные сказки Норвегии (илл. Теодор Киттельсен)
«Бедняжка Миккель! С собой-то у меня негусто, да чем могу — угощу», — ответил Аскеладд.
«Благослови тебя Господь за твою доброту!» — протявкал льстивый лис.
Пошёл Аскеладд дальше и встретил в самых дебрях медведя Ворчуна.
«Добр человек, накорми горемыку! — проревел медведь. — У меня от голода в брюхе всё бурчит и ворчит!»
«Боже милостивый! Придётся, видно, поделиться с тобой тем, что осталось», — ответил Аскеладд.
«Вот и славно, благодарствуйте. И не тужи, я много не съем», — сказал медведь.
Меж тем стемнело, и из чащи засветились два жёлтых глаза.
«У-у-у — завыл волк. — Есть хочу-у! Есть хочу-у! У меня в животе всё воет и ревёт, аж кишки от голода дерёт! У-у-у!»
«Что ж, разделю с тобой последние крохи», — вздохнул Аскеладд.
«У-у-у, тогда тебя есть, уж ладно, не буду», — сказал волк.
Долго-долго брёл Аскеладд и набрёл на тролля, такого огромного, что земля сотрясалась под его шагами. Шёл тролль, покряхтывал, человечинку полакомиться искал. Его сопение дрожью отдавалось в окрестных холмах.
Но Аскеладд-то был налегке — и в котомке, и в животе пусто. Как припустил по валунам и пригоркам да спрятался в зарослях — только его и видели.
Отдышался, выглянул — а перед ним дворец Сория-Мория: весь из чистого золота, высокий, как гора, туманом окутан. И тишина кругом неописуемая. А Аскеладду любопытно: сидит, небось, во дворце принцесса и по белу свету тоскует. Надобно её спасти. Только бы сквозь туман пробраться!
Видит Аскеладд — на страже у дворца лежит огромный многоголовый дракон. Сотни тысяч лет как спит. Кожа потрескалась, мхом да травой поросла, глазищи глубоко ввалились. Боязно стало Аскеладду, ну а потом вроде ничего, отпустило — прокрался он потихоньку мимо страшного чудища.
Зашёл во двор, а там растёт золотая липа, а на ней спит жар-птица и всё вокруг, будто солнце, освещает. Сотни тысяч лет как спит.
И так хороша была птица, что Аскелладду захотелось к ней прикоснуться. Но тут вспомнил он про дракона и испугался, что птица разбудит его своим криком. Вздохнул Аскеладд и прошёл мимо ко дворцу.
Двери были открыты настежь, а в зале сидела принцесса и вычесывала гребнем громадного спящего тролля.
«Ой-ой-ой, да как же ты осмелился прийти! Сюда крещёный люд отродясь не заглядывал!» — воскликнула принцесса.
«Да вот так случилось…» — ответил Аскеладд. «Когда тролль проснётся, он тебя живьём съест, — прошептала принцесса, — скорей выпей глоток вон из того кувшина, тогда ты сможешь поднять меч, что стоит в углу».
Аскеладд немедля сделал большущий глоток из кувшина и поднял меч будто перышко.
Тем временем проснулся тролль.
«Фу, человечьим духом пахнет!» — взревел он.
«Да, вот он я, — крикнул Аскеладд в ответ, — и у меня найдётся затычка для твоего длиннющего носа, чтоб запах тебе не досаждал!»
Замахнулся мечом и отрубил страшенному троллю голову. Уж принцесса-то обрадовалась, можешь мне поверить.
Взял Аскеладд всё золото и серебро, что было во дворце Сория-Мория, и принцессу в жёны, и полкоролевства в придачу. И сыграли они свадьбу, какой раньше никто отродясь не видывал. Свадебный поезд был во всю деревню длиной. Сам король пожаловал, не говоря уж о священнике и звонаре. И медведь Ворчун, и лис Миккель, и волчище-серый бочище, даже самая распоследняя старуха-бродяжка пришли.
Такой гомон и шум стояли, такое веселье, что было слышно в двенадцати королевствах.
А не веришь, отправляйся и спроси у людей, гостивших на той свадьбе.
Норвежские народные сказки
Белый медведь король Валемон
Перевод Н. Кулиниченко, Е. Рачинской
В стародавние времена жил да был король. Дал ему Бог трёх дочерей: двух — неказистых да зловредных, зато третью — такую чистую и нежную, что твой ясный денёк. Король да и все остальные души в ней не чаяли.
Случилось ей однажды увидеть во сне венок из золотых цветов, и до смерти захотелось принцессе его заполучить. Да попробуй его сыщи! Вот и загрустила принцесса, говорить и то отказывается. Узнал об этом король и разослал по всему миру весть, задал работу кузнецам да золотых дел мастерам — пусть-де отольют венец, чтоб королевской дочери по вкусу пришёлся. День и ночь трудились мастера — но, сколько венков принцессе ни показывали, не могли они красотой сравниться с тем, что её пленил; она и глядеть на них не желала.
И вот как-то раз гуляла она по лесу. Вдруг, откуда ни возьмись, появился перед ней белый медведь. А в лапах у него — тот самый, из сна, венок, и медведь с ним играет.
Захотела принцесса купить у лесного зверя чудное украшение. Да как бы не так: отказался медведь от денег, потребовал в обмен на веночек её самоё к себе забрать, в жёны взять. А девушке без веночка и жизнь не мила — будь что будет: куда бы ни идти, к кому бы, лишь бы венец ей достался. И порешили они с медведем, что явится он за ней через три дня, в четверг.
Вернулась принцесса домой с золотым венцом, все и обрадовались, что повеселела она, а король решил: уж с одним белым медведем он как-нибудь сладит. И на третий день всё королевское войско выстроилось вокруг дворца, чтобы не пускать дикого зверя к принцессе. Да не тут-то было. Когда медведь пришёл, никто не мог с ним совладать и никакое оружие против него не помогало: раскидал он воинов на все четыре стороны, так и остались они мёртвые лежать. Решил тогда король обойтись меньшим убытком — отправил к медведю старшую дочь. Тот её на спину подхватил и помчался во весь дух.
Бежал медведь, бежал, вдруг спрашивает принцессу:
— Мягко ли сидишь, далеко ли глядишь?
— Мягче было на матушкиных коленях, дальше видно из батюшкиного дворца.
— Э-э, да ты и не та вовсе, что мне нужна! — прорычал медведь и прогнал её домой.
В следующий четверг всё сызнова: выставил король вокруг дворца свою рать, но остановить медведя не смог — ни сталь, ни железо его не брали, косил он воинов, что траву.
Взмолился король о пощаде и выслал к нему среднюю дочь. Забрал её медведь и пустился в путь.
Бежал медведь, бежал, вдруг спрашивает принцессу:
— Мягко ли сидишь, далеко ли глядишь?
— Мягче было на матушкиных коленях, дальше видно из батюшкиного дворца.
— Э-э, да ты и не та вовсе, что мне нужна! И прогнал её домой.
На третий четверг дрался медведь ещё яростнее. Не решился король погубить всех своих солдат — благословив, отдал медведю младшенькую. Тот вскинул её на загривок, и только их и видели. Долго-долго вёз он её,
завез в лес и снова спрашивает, как прежних двух, сиделось ли ей когда-нибудь мягче, видела ли она когда-нибудь дальше.
— Нет, никогда! — отвечает принцесса.
— Вот ты-то мне и нужна!
В конце концов приехали они в замок, такой великолепный, что королевский дворец рядом с ним показался бы убогой крестьянской избой. Стала принцесса там жить без забот да тепло очага хранить. Медведь где-то бродил целыми днями, а по ночам превращался в человека. Так и шло у них всё мирно да ладно целых три года.
И каждый год рождалось у неё по ребёнку, но, как только дитя появлялось на свет, отец куда-то увозил его.
И Медведева жена затосковала. Стала проситься у мужа домой, хоть с родителями повидаться. Медведь ей в том не препятствовал — лишь одно наказал ей строго-настрого: отцовых советов слушаться, а материных — ни в коем случае.
Приехала принцесса в родной дворец. Как только осталась наедине с родителями и рассказала про то, как живёт, мать давай её уговаривать, чтобы взяла она свечу да рассмотрела хорошенько ночью, каков из себя её супруг. А отец — наоборот: ни к чему, говорит, это, только во вред.
Но как бы то ни было, а, уезжая, взяла принцесса с собой огарок свечи. Только муж уснул, зажгла она огонёк и посветила ему в лицо. Был он в человеческом облике так хорош, что она насмотреться на него не могла. Вдруг капля свечного воска скатилась и упала спящему прямо на лоб — и муж проснулся.
— Что же ты наделала, — говорит. — Обоих нас на несчастье обрекла. Потерпела бы ты ещё месяц, был бы я свободен от заклятья; ведь заколдовала меня колдунья, потому я днём медведь. А теперь всё кончено для нас: я должен уйти и жениться на ней.
И как принцесса ни плакала, ни металась, пришлось ему отправляться в путь. Тогда она стала просить взять её с собой, но муж ей отказал наотрез. Но когда выбегал он со двора в медвежьем обличье, вцепилась принцесса крепко-накрепко в его шкуру и вскочила к нему на спину. Так скакали они по горам и холмам, по лесам и перелескам, пока платье на ней не превратилось в лохмотья, а сама она вконец не обессилела и не лишилась чувств.
Когда принцесса очнулась, увидела она вокруг себя глухой лес. Поднялась и пошла дальше, сама не зная куда. Шла, шла, пока не наткнулась на домишко. Жили в нём две хозяйки — старушка да маленькая девочка.
