Рут Томпсон - Трусливый Лев из Страны Оз
— Что-о?! — яростно воскликнул граф Теодор, и Воттак, выронив от испуга тряпичного ребёночка, понял свою непростительную ошибку. Только сейчас он заметил, что граф совершенно лыс!
— Какая дерзость! — негромко произнесла Адора и посмотрела на бедного клоуна в лорнет так презрительно, словно он был крысой или жабой.
— Ва-ва-ваше сверкательство! — пролепетал вконец растерявшийся клоун. — Я… я это не про вас! Честное слово! Я про него! — И он показал на невозмутимо стоящего за графским креслом Хлопкинса, успев, к счастью, заметить обширную плешь на его круглой голове. — Позвольте рассказать вам одну коротенькую, но очень смешную историю. Жил да был один худенький кабанчик, и был у него узенький диванчик, а к нему пришёл большой и толстый кабан и улёгся на диван…
— Вы этому верите? — визгливым голосом спросил граф у Адоры.
— Ни единому слову! — ответила графиня и чопорно поджала губы. — Кто поверит в такую чушь?
— Хорошо, тогда скажите мне, — быстро-быстро заговорил Воттак, чувствуя, что дело плохо, — можно ли назвать везучим коня, которого заставили везти большой воз с сеном?
— Понятия не имею! — сердито ответил граф. — А это как, по-вашему, смешно? — снова повернулся он к супруге. Та вместо ответа только выразительно пожала плечами.
— А по-моему, это смешно! — не выдержал Боб, вскочив со стула. — А вы все время к нему придираетесь! — Он возмущённо смотрел на графскую чету.
— А что ж ты сам не смеёшься, если это смешно? — спросил граф. Боб смутился, потому что не мог объяснить этим людям, как трудно смеяться сироте, воспитанному в приюте. Он молча сел на место.
Воттак озирался вокруг, словно искал что-то. Он оглядел все ступеньки возвышения, на котором стояли графские кресла, а потом, подойдя к Теодору, приподнял его мантию и заглянул под неё.
— В чем дело? — сердито осведомился граф. — Что ты там ищешь?
— Свою шутку, — ответил с тяжким вздохом клоун. — Я ищу свою бедную скромную шуточку. Она пропала, потерялась, вы ее так и не заметили. Когда я спросил про коня, вы должны были ответить: «Смотря в каком смысле понимать слово «везучий». Понимаете?
— Нет, — сурово ответил Теодор. — Не понимаю и понимать не хочу.
Я наказать тебя решил,
Ты нас ничуть не рассмешил.
— Применяем последнее правило! — прошептал Воттак, подмигивая Бобу. Краем глаза он заметил, что граф подаёт знак Хлопкинсу, и понял, что нельзя терять ни минуты. Он решительно шагнул вперёд и поднял руку, чтобы привлечь внимание. — Ваше сверкательство, спорим, что вы не найдёте рифмы к слову «фокус»?
Впервые за все время глаза графа просияли удовольствием. Больше всего на свете он любил подыскивать рифмы.
— Покус! — немедленно ответил он.
— Покус не считается!
— Это ещё почему?
— Потому что это слово ничего не значит. Нет уж, вы найдите хорошую рифму, осмысленную.
Граф забыл про Хлопкинса и, закрыв глаза, стал искать рифму.
— Бокус, вокус, — бормотал он, — гокус, докус… Нет, это тоже ничего не значит. Кокус, мокус… сокус, рокус. О, нашёл! Крокус! Цветок такой. Ай да граф Теодор, ай да молодец!
Он раскрыл глаза и торжествующе огляделся по сторонам.
Но клоуна с Бобом уже и след простыл. Дело в том, что, когда Воттак прыгал по комнате, пытаясь насмешить графа с графиней, он заметил на одной из многочисленных дверей надпись «выход». И стоило графу закрыть глаза, как они мгновенно устремились к этой двери, сшибая по дороге растерявшихся лакеев, словно кегли. Выскочив в дверь и захлопнув ее за собой, они попали в тёмный коридор, который так круто вёл вниз, что они съехали, как на санках, и через две минуты оказались на пыльной дороге. За спиной у них возвышалась серая стена, окружающая покинутое Дверное графство.
— До чего ж я вовремя этот фокус придумал! — отдышавшись, проговорил Воттак. — Ну и в страну мы с тобой попали, Боб! Как, бишь, она называется? Оз? Да, когда мы вернёмся в Штаты, будет о чём вспоминать долгими зимними вечерами!
Боб ничего не ответил. Вцепившись в широкую штанину клоуна, он молча указал дрожащей рукой на густые заросли кустарника справа от дороги. Из сплетённых ветвей выглядывала свирепая львиная голова с пышной растрёпанной гривой!
Клоун вздрогнул и лихорадочно стал вспоминать, как вёл себя с хищниками его приятель Билл, цирковой укротитель. «Этих зверюг надо укрощать силой человеческого взгляда», — говаривал Билл. Да, это были его точные слова. Колени Воттака стучали друг о друга, словно кастаньеты, но он, собрав последние силы, заставил себя посмотреть страшному зверю прямо в глаза.
Несколько секунд прошло в молчании — Воттак, не мигая, смотрел на льва, а лев смотрел на него. Потом лев вздохнул и заговорил. Голос его звучал хрипло и печально:
— Что они сделали с моей половиной?
— С чем? — переспросил Воттак. — Кто они? — Он покрепче взял Боба за руку, готовый броситься с мальчиком наутёк при первом же движении хищника.
— Маджи, — ещё печальнее прорычал лев, и две слезы скатились по его свирепой морде.
Прерывая свою речь бесчисленными всхлипами и вздохами, лев рассказал, как Валлитаз разрубил его пополам и захватил заднюю половину в плен.
— Как! Тебя разрубили пополам, а ты мало того, что остался жив, ещё и разговаривать после этого можешь? — удивился Воттак.
— А что же тут удивительного? Язык-то со мной остался. А вот хвостик мой бедный… — и лев разрыдался. — Где мой хвостик? Я так по нему соскучился!
— Значит, у тебя только две лапы? — спросил Боб, выходя из-за спины Воттака. Поняв, что перед ними только половина льва, мальчик почувствовал, что его страх уменьшился ровно наполовину.
Полулев угрюмо кивнул.
— Будь у меня четыре лапы, — проворчал он, — неужели бы я стоял тут и лясы с вами точил? Давно бы вас разорвал на клочки и съел!
— Что говорить, повезло нам, — прошептал клоун. — Насколько же лучше встретить половину льва, чем целого!
— Сочувствия-то я дождусь от вас или нет? — сварливо прорычал Полулев. — Мог бы меня мальчишка хоть по головке погладить! Ему нетрудно, а мне все-таки легче.
— Можно, я его поглажу? — неуверенно спросил Боб у Воттака.
— А ты его не укусишь? — недоверчиво осведомился клоун у Полульва.
— Да нет, пожалуй, не укушу, — грустно ответил тот. — Ведь мой желудок остался с той половиной, так что аппетит у меня не прежний. Бедный-бедный мой пустой желудочек, каково-то ему сейчас? Погладь меня, мальчик, не бойся. Понимаешь, для того, чтобы я кого-то укусил, мне надо сначала рассердиться, а для этого я должен забить хвостом. А хвоста-то и нет. У-у-у!
Слезы покатились градом по львиной морде, и мальчику стало жалко бедного хищника. Он храбро подошёл к нему и погладил по густой гриве.
— Сильнее! — рыкнул Полулев, закрывая глаза, и Боб стал гладить его изо всех сил. Льву все было мало. Подошёл Воттак и тоже принялся его гладить, и наконец мальчик с клоуном совершенно выбились из сил.
— Извини, друг, — сказал наконец клоун, — нам, пожалуй, пора идти. Мы, понимаешь ли, спешим в Изумрудный город.
— Ой, правда? — Полулев раскрыл глаза, в которых загорелась надежда. — Так ведь там живёт замечательный Волшебник! Пожалуйста, я вас очень прошу, расскажите ему о том, как я потерял свою половину и как я без неё мучаюсь! Он наверняка сможет ее мне приставить. Обещайте, что не забудете! — Лев от волнения чуть не упал, ведь стоять на двух лапах гораздо труднее, чем на четырёх.
— Конечно, конечно, не беспокойся, мы обязательно ему расскажем о тебе, — пообещал Воттак, у которого было очень доброе сердце. — То есть, конечно, если найдём его. Честно говоря, я думаю, что если когда-то и были на свете волшебники, то сейчас их нет.
— Как это нет волшебников? — Полулев посмотрел на клоуна с величайшим удивлением. — Да у нас в Стране Оз они, можно сказать, кишмя кишат на каждом шагу. Скоро вы в этом убедитесь. Ладно, идите на север и никуда не сворачивайте. Я бы и сам с вами пошёл, да тяжёленько мне ходить, на двух-то ногах. А стоять ещё труднее.
— А почему ты не сядешь? — необдуманно спросил Боб. Полулев застонал и посмотрел на него с горьким упрёком в глазах. Видя, что бедный зверь опять вот-вот расплачется, Воттак решил немедленно отправляться и уже сделал несколько шагов, как вдруг вспомнил, что забыл спросить Полульва ещё об одном.
— Кстати, а как ты сюда попал из Маджистана? Через Дверное графство?
— Да, — ответил, всхлипнув, Полулев. — Я сразу выбрал нужную дверь.
— Которую же? — с интересом спросил клоун.
— Забыл! — вздохнул бедный зверь. — Я теперь постоянно все забываю. Раньше-то как было? Когда я что-то хотел припомнить, мне стоило сесть и почесать за ухом задней лапой, и все мгновенно вспоминалось. А теперь… У-у-у! — И он снова зарыдал.
