Роальд Даль - Ведьмы
Ответом были восторженные вопли зала:
— О великая! О разумная!
Великая ведьма торжественно продолжала:
— Действие моей «Формулы» начнётся ровно в девять часов утра, когда ребёнок приходит в школу! Неожиданно его тело начинает сморщиваться, съёживаться, покрываться шёрсткой. Появляется тонкий хвостик, но всё это длится не более двадцати шести секунд. На двадцать седьмой секунде перед нами уже не ребёнок, а… мышь!
Слушатели вновь восторженно завыли и заорали.
Великая ведьма продолжила:
— И вот классы наполняются мышами, начинается хаос! Повсюду в школах кромешный ад!!! — Великая ведьма уже сама орала во всю глотку, увлечённая своим рассказом. — Все будут носиться взад-вперёд, учителя полезут на парты, задирая юбки и визжа от страха, как поросята! Над всей страной повиснет вопль: «На помощь!»
Сидящие в зале, уже не зная, как выразить свой восторг, топали ногами и аплодировали, стуча когтями.
— И что же случится потом? — Великая ведьма вытянула вперёд тощую шею и оглядела сидящих, медленно растягивая губы в зловещей ухмылке, обнажившей зубы в лиловых пятнах. — А потом пойдут в ход мышеловки, — выпалила она с победоносным видом, — мышеловки и сыр! Именно учителя начнут бегать повсюду в поисках мышеловок, и они же начинят их сыром и расставят в классах и коридорах! Мышеловки начнут свою «стрельбу» тут и там — щёлк-щёлк! И покатятся, как шарики, мышиные головки! По всей стране! Только и будет слышно: щёлк-щёлк!
И тут, не удержавшись, Великая старшая ведьма пустилась в пляс. Она прихлопывала тощими руками и притопывала каблучками. Аудитория в экстазе присоединилась к ней. Начался такой шум и гам! Я был уверен, что вот-вот появится директор и забарабанит в дверь. Но он не пришёл.
Вдруг среди этого шума я расслышал какой-то особенно злорадный визг и вой, и даже начал различать отдельные слова. Оказывается, это пела Великая старшая ведьма. Вот её песня:
Мы одолеем их! По ним ударим!
Сотрём их навсегда с лица Земли!!!
Раздавим, и растопчем, и зажарим,
И разотрём останки их в пыли!
Наполним шоколад волшебным ядом,
Набьём карманы липким шоколадом,
Отправим их, объевшихся, домой,
Пусть крепко спят под наш весёлый вой!
А утром эти дурни и дурёхи
Отправятся по школам, как всегда,
Конфеток наших доедая крохи,
И не вернутся больше никогда!
Ах! Бедной девочке становится так плохо!
Ох! Побледнела, сморщилась, пищит!
Глядит назад, а у неё, дурёхи,
Мышиный хвост под платьицем торчит!
Ах! Бедный мальчик, шёрсткою покрытый,
Кричит: «На помощь!» Но его друзья
О том же молят, горем все убиты,
Зато смеюсь и торжествую Я!
Вчерашний дылда, самый длинный в классе,
Становится всё меньше. Вместо ног
Четыре тонкие лапки… В общей массе
Мышей тебя не различить, сынок!
Нет больше школьников и школьниц. На полу
Толпа мышей, дерущихся за крошки…
Один учитель взялся за метлу,
Учительница — прыгает в окошко…
Но кто-то уже мчится в магазин,
Летит домой: «Скорее! Мышеловку!»
А кто-то сыр насаживает ловко…
Род человеческий в несчастиях един…
«Всех изловить! Очистить дом от скверны!» —
Шум, гам и крик… Не слышен писк мышей,
Молящих о пощаде. Взрослым, верно,
И не узнать вчерашних малышей
В созданьях серых… Радуясь, как дети,
Считают щёлканья смертельные и тут
И там, сметая на рассвете
Мышей несчастных! Горы их растут…
И радость ведьм растёт с минутой каждой!
А детских голосов уж не слыхать
По всей стране… Но нас всё мучит жажда:
Уничтожать! Скорей уничтожать!
Назавтра в школах тишина немая.
Учителя всё ждут и ждут детей…
Их нет как нет… А ведьмы пролетают
Над школой, полной трупами мышей…
Рецепт
Думаю, вы не забыли, что всё время, пока происходили эти события, я, как пленник, сидел за ширмой на коленках, буквально прилипнув к щёлочке в ширме. Мне казалось, что я сижу там целую вечность, а время совсем остановилось!
Самыми ужасными во всём этом были моя почти полная неподвижность и моё абсолютное безмолвие — ведь легчайший шорох с моей стороны грозил мне гибелью. И всё это время я пребывал в состоянии ужаса: ведь стоило одной из ведьм в последних рядах принюхаться получше, и я был бы обнаружен в тот же миг!
Я молился о спасении, вспоминая, сколько времени я не мылся и не умывался. Я уповал и на постоянное возбуждение аудитории: они кричали, шумели, аплодировали, в общем, были заняты только собой. Их волновало только происходящее в зале — рычащая на сцене Великая старшая ведьма, её проклятия и угрозы в адрес отдельных леди и грандиозный проект уничтожения английских детей. Похоже, им не приходило в голову принюхаться к тому, что их окружало. И вряд ли в своих мечтах (впрочем, не уверен, что ведьмы мечтают) они могли представить себя и ребёнка рядом, в одной комнате. Мне оставалось только быть тише своих мышек и молиться.
Наконец отвратительные вопли со сцены, означавшие, что Великая ведьма поёт, закончились. Аудитория зааплодировала и начала всячески безумствовать, изъявляя свой восторг. Они визжали:
— Браво! Блестяще! Чудесно! О Мудрая! Это гениально!
Некоторые заходили в своей мерзкой лести ещё дальше:
— О! Это победа! Это гениальный план! О гениальное средство «Создатель мышей»! Ха-ха-ха! Учителя сами возьмутся за уничтожение маленьких вонючек! А мы умываем руки! Нас никто не поймает!
— Нас никто не поймает! Ведьму поймать нельзя! — прогремело со сцены. — А теперь слушайте, слушайте все! Я открою вам план подготовки к воплощению «Формулы-86»!
И вдруг в зале раздались какие-то хрипы, вздохи, как будто бы кто-то задыхался. Гул многих голосов начал переходить в пронзительный всеобщий крик, затем в долгий испуганный визг. Ведьмы вскакивали со стульев, тыча когтистыми пальцами в сторону сцены:
— Смотрите, мыши! Она показывает нам свой план! Мудрая превратила в мышей двух детей! Вон они! Бегут!
Я глянул на сцену, и сердце моё оборвалось: там, вокруг длинной юбки Великой старшей ведьмы, носились две мышки. Но это были не полёвки, не обычные домашние мышки, они были беленькие. Конечно, я сразу узнал их, моих дорогих Вильяма и Мэри.
Аудитория в это время выла от восторга:
— Наша Предводительница показывает нам пример! Скорее за мышеловками! Бегом за сыром!
Но от меня не укрылось замешательство Великой: она уставилась на пол с явным изумлением, даже наклонилась, чтобы рассмотреть моих мышек получше. Потом неожиданно резко выпрямилась и гаркнула:
— Тихо!
Мгновенно наступила оглушительная тишина.
— Эти мыши — не моя работа, — объявила Великая старшая ведьма. — Это чьи-то ручные мыши! И наверняка в отеле живёт их хозяин, какой-нибудь мерзкий мальчишка!
Ведьмы в зале согласно закивали:
— Да, мальчишка, ведь девчонки боятся мышей!
И тут они завыли, как весенние коты на крыше:
— Мальчишка, у-у-у! Мы его пристукнем! Мы его прихлопнем!
— Молчать! — снова гаркнула Великая ведьма со сцены, подняв руки. — Мы не должны привлекать к себе излишнее внимание. Помните, что в отеле мы — уважаемые дамы из Королевского общества за предотвращение жестокости к детям, не так ли? И избавиться от этого маленького, дурно пахнущего наглеца мы должны тихо-тихо, незаметно-пренезаметно.
«А ведь они говорят обо мне», — догадался я. Лоб мой покрылся испариной: я представил себе, как они вполне реально могут расправиться со мной. Под злорадные выкрики ведьм моему воображению представились ужасные картины, и на душе стало совсем муторно.
А между тем мои милые Вильям и Мэри продолжали носиться кругами возле ног Великой старшей ведьмы, которая явно вознамерилась как следует пнуть их. Она ловко подцепила бедного Вильяма острым носком туфельки и швырнула его высоко в воздух. Туда же полетела и его подружка.
«Ну и удар! — подумал я. — Вот кому надо бы играть в футбол!»
Мышки ударились о стену и, оглушённые, несколько минут валялись на полу, как мёртвые, а потом удрали.
— Слушайте внимательно! — раздался опять рык со сцены. — Слушайте и запоминайте рецепт приготовления моего коктейля «Формула-86 замедленного действия»! Итак, вот рецепт моего «Создателя мышей».
Лысые леди зашевелились, начали открывать дамские сумочки, доставая блокноты и авторучки.
— Прежде всего, — начала предводительница, — мне потребовался компонент, способный уменьшить детей до нужных размеров. Вы думаете, что это очень сложно? — ехидно спросила она.
