Гилберт Кийт Честертон - Дракон, играющий в прятки
Обзор книги Гилберт Кийт Честертон - Дракон, играющий в прятки
Гилберт Кийт Честертон
Элинор Фарджон
Джордж Макдональд
Джон Рональд Руэл Толкин
Франсис Элиза Бёрнетт
Обложка и иллюстрации Бэллы БОЕВОЙГилберт Кийт Честертон
Дракон,
играющий в прятки
Перевод с английского
Натальи Трауберг
ВЕЧЕРНЯЯ
ЗВЕЗДА
Давным-давно, ранней осенью, семеро детей играли на лугу, после чая. Когда им надоело плести венки и вязать букеты, они забрались в лесистую лощинку. Посидев там немного, старшая из девочек, Мэй, сказала брату, которого звали Гэбриэл:
— Смотри-ка, звезда! И как близко, прямо над деревьями!
— Да, — согласился Гэбриэл, — она близко. — И спросил друга: — А ты её видишь, Бренд?
Бренд и Херн рассеянно обернулись, а Марджори и Оливия зашептали друг другу, что звезда не бледнее узкого месяца, поднимавшегося из тёмной сети ветвей. Только Элфин, самый младший мальчик, просто смотрел на звезду круглыми совиными глазами.
— Какая яркая! — сказал Гэбриэл. — И вроде бы приближается…
— Эй, что там? — крикнул Херн. — Кто-то идёт к нам.
Дети вскочили, стараясь не выказать страха. Девочки прижались друг к другу, мальчики двинулись вперёд. По сумеречной траве ступала леди в тёмном платье, и лоб ее светился бледным пламенем. Подойдя поближе, она откинула капюшон. Одежды её были тех глубоких тонов, какими окрашиваются вечером холмы, косы — темны, как сумрак, глаза — светлы, как звёзды.
— Здравствуйте, мои дорогие, — нежным голосом сказала она. — Не пугайтесь, я — Звезда вечерней зари.
— Какое красивое платье! — проговорила Марджори. — Фиалки и медь… да, фиалки и медь с тёмной оторочкой!
— А волосы! — сказала Оливия. — Вот бы мне бронзовые косы…
— Тоже мне, косы! — сказал старший мальчик. — Я бы хотел стать таким высоким.
Самый младший подошёл к ней и взял её за руку. Она засмеялась, села на траву и колокольчики, и посадила его к себе на колени. Потом все молчали, пока Элфин не встал с её колен, пристально глядя на неё.
— Что ж, пойду, — сказала она, поднимаясь. — Может быть, мы ещё увидимся. Не забывайте меня.
И медленно удалилась, а через минуту-другую на небе засияла звезда.
Домой дети шли счастливые, беседуя о каком-то острове, на котором есть волшебный сад, и дома были так счастливы, что сразу легли.
Утром, за столом, они вспоминали прекрасную леди.
— Какое платье! — сказала Мэй. — Синее-синее, даже лиловое.
— Да что ты! — возразила Оливия. — Оно как огонь, а капюшон — как роза.
— Синее! — разволновалась Мэй. — Такое, с пурпурным отливом. Правда, Гэбриэл?
— Не знаю, — отвечал брат. — По-моему, оно белое. Корона и пояс — золотые, а на поясе — меч.
— Ничего подобного, — сказала Марджори. — У неё в руке книга.
— Вы что, смеётесь? — удивился Херн. — Да она вся закутана во что-то сизое.
— Нет, синее!
— Нет, огненное!
Надвигалась ссора.
— Скажи ты, Элфин, — предложил Гэбриэл. — Разве она была не в белом?
— Оставь его в покое, — заметил Бренд. — Сам видишь, он ничего не помнит.
Гуляя, они так спорили, что едва не подрались, но Гэбриэл сказал:
— Знаете, мы все ошиблись. Ну, посудите сами, могла к нам спуститься звезда? Кому-то она привиделась, он как-то внушил это нам. Забудем этот сон, из-за него мы только ссоримся. Элфин мудрее нас, хотя он и маленький.
И они пошли домой, стараясь забыть звезду.
Осень перешла в зиму, и однажды они забрели в то самое место. У тропки, протоптанной в снегу, сидела старая женщина и дрожала от холода. Элфин сразу бросился к ней, ликуя:
— Звезда! Звезда!
— Добрый день, мои дорогие, — сказала она, поднимаясь. — Так я и знала, что мы увидимся. Ничего, что вы спорили обо мне. Меня видят по-разному, но некоторые, — она взяла Элфина за руку, — смотрят мне в лицо и его запоминают. Певцы и пророки вашего мира узнают меня в любом столетье, в любой одежде. А вы… что ж, только не думайте, что меня нету. Лучше надейтесь встретиться со мной, когда меньше всего этого ждёте.
РАЗНОЦВЕТНЫЕ
СТРАНЫ
Жил-был маленький мальчик, которого звали Томми — именно звали, поскольку крестили его «Товия Теодор». В роду было много Товий, вокруг не было Теодоров, но родители всё же решили всем этим не хвастаться и делать вид, что он — Томас. Считается (особенно в книгах), что Томми — самое имя для мальчика, а Томкинс — обычная фамилия для взрослых. Кое-каких Томми я знаю, Томкинсов — ни единого; а вы? Однако исследование это заведёт нас слишком далеко.
Словом, как-то в жаркий день Томми сидел на траве у домика, который его родители сняли на лето. Домик был белый, и нашему герою казалось, что стены его — какие-то голые. Летнее небо было синим, что показалось ему скучным. Тускло-жёлтая крыша была, естественно, тусклой и даже пыльной, а розовые кусты стояли таким ровным рядом, что хотелось выбить один-другой, как кеглю. Траву он рвал, словно волосы младшей сестры, хотя сестры у него не было, равно как и брата. Он был единственным, а сейчас — и одиноким ребёнком. В том настроении, которое овладело им, взрослые пишут трактаты о своём мировоззрении, или романы о браке, или проблемные пьесы. Десятилетний Томми не мог столько натворить и рвал траву, словно волосы воображаемой сестрёнки, когда услышал сзади, в саду, какие-то звуки.
Обернувшись, он увидел молодого человека в синих очках и сером костюме, таком светлом, что на ярком солнце он казался белым. Волосы у пришельца были, собственно, жёлтые, но как бы и белые. Их частично закрывала соломенная шляпа, однако, верности ради, гость держал в руке сине-зелёный зонтик. Томми удивился, как он попал в сад, и решил, что ему пришлось перепрыгнуть через изгородь.
— Тоскуешь? — запросто спросил пришелец.
Томми не ответил, и странный гость спокойно снял очки.
— Надень-ка их на минутку, — приветливо сказал он. — Очень помогает.
Из чистого любопытства Томми их надел, и всё странно изменилось. Розы стали чёрными, стена — синей, трава — синевато-зелёной, как павлиньи перья.
— Совсем другой мир! — сказал молодой человек. — А теперь попробуй вот эти.
И он извлёк другие очки.
— Иногда, по ошибке, их считают розовыми, — пояснил он. — Но они куда ярче.
Томми надел их и оторопел, потому что всё запылало. Небо стало пурпурным и очень блестящим, точнее — сверкающим, а розы раскалились докрасна. Он поскорее снял очки, а гость предложил ещё одни, жёлтые. Сменились они зелёными, и Томми побывал в четырёх мирах.
— Ну вот, — сказал незнакомец. — Выбирай, какой мир тебе нравится.
— А кто ты? — спросил Томми, вдумчиво глядя на него.
— Да кто его знает… — ответил гость. — Наверное, твой пропавший брат.
— У меня нет брата, — сказал Томми.
— Значит, он давно пропал, — не сдался незнакомец. — Честное слово, я жил в этом доме.
— Ты был маленький? — осведомился Томми. — Такой, как я?
— Да, — серьёзно сказал странный человек. — Я был очень на тебя похож. Я тоже сидел на траве и маялся. Мне тоже надоели эта стена и даже красивое небо. Меня тоже раздражали крыша и ровный ряд кустов.
— Откуда ты знаешь, что я чувствовал? — испугался Томми.
— Я сам это чувствовал, — отвечал с улыбкою гость, — и тоже думал, что надо изменить цвета, скажем — пойти по синей дороге, между голубыми полями. Один знакомый волшебник исполнил моё желание. Я оказался в лесу, среди синих растений вроде гигантских кашек и колокольчиков. Птицы были синие, как попугаи, а понизу бегали синие зверьки.
— Люди там были? — спросил Томми.
Гость немного подумал и сказал:
— Да, конечно, но где люди — там беды. Они не очень ладили. Вот, к примеру, стояла там рота под названием Голубая Прусская, но была и морская бригада Ультрамаринов. Можешь представить, что вышло. — Он опять помолчал. — Однажды, в полукруге синих садов, я увидел бирюзовое здание, и оттуда вышел человек в венце из крупных сапфиров, с синей бородой. Это был Синяя Борода.
— Ты испугался? — спросил Томми.
— Да, сначала, — кивнул гость, — но тут же подумал, что он не так черен, вернее — не так синь, как его малюют. Мы потолковали, и я, в сущности, понял. ему приходилось жениться на Синих Чулках.
— На чулках? — удивился Томми.
— Это такие женщины, — объяснил гость. — Они всё время читают, да ещё вслух. Словом, я оттуда ушёл, мне помог волшебник. Границу там толком не определишь, как между цветами радуги. Когда я пробирался сквозь павлиньи и бирюзовые леса, мир становился всё зеленее, и я пришёл в зелёную страну. Ты скажешь, что там было приятно, и до какой-то степени не ошибёшься. Но тоже, знаешь, надоест — зеленщики, зелёнка, зелья всякие… Словом, вскоре я перебрался в жёлтую страну. Сперва она мне понравилась — лимоны, короны, подсолнухи, но есть и жёлтая пресса, и жёлтая лихорадка. Через оранжевые края — шафран, апельсины, пламя — я перебрался в красную страну и тут всё понял.
