Павел Калмыков - Лето разноцветно-косолапое
Обзор книги Павел Калмыков - Лето разноцветно-косолапое
Павел Калмыков
Лето разноцветно-косолапое
Урок баболепия
Осень шла к зиме, каждое новое утро наступало всё неохотнее. И всё труднее просыпалась поутру медведица Аксинья Потаповна её клонило в зимний сон. Но ещё несколько дней оставалось до выпускного бала в Школе Разноцветных Медвежат.
Да, лето прошло не впустую. Медвежата изучили и древолазание (трудно давалось оно полярнику Умке, зато гостья из Австралии Коала хоть бы и всё лето на ольхе провела), и рыболовлю (тут Умка был круглым отличником, а китаяночка Панда все «очки» проплакала, пока поймала первую рыбку), и следопытство, и ягодолопанье. И очень непростую науку — берлогию. Зато теперь медведи проводили осенние ночи в тёплом, собственнолапно построенном жилище.
— Аксинь Потапна! Аксинь Потапна! — теребили медвежата учительницу. — Уже утро! А снаружи такое белое!
— Пухолёт!
— Мухорой!
— Снегопад! — авторитетно уточнил Умка.
Первый снег! Немудрено, что так сладко спится. Медведица потянулась, передёрнула плечами и простонала через зевок:
— Встаю, встаю. Выходим на зарядку!
Американский медвежонок Тедди Блэк уже вовсю кувыркался в сугробе и успел изваляться белее Умки. Учительница втянула носом свежесть, чихнула с облаком пара и пробасила:
— Какое благолепие!
— Какое баболепие! — протянула в тон Панда, зачерпывая снег ладошкой.
— Ура! Урок баболепия! — обрадовался Умка. Он тут же раздумал швырять в Тедди уже заготовленный снежок и принялся катать снежный ком. Снег был липкий и пушистый — самый что ни на есть «баболепный», ком увеличивался на глазах и вскоре растолстел почти с Умку.
Тут все медвежата принялись катать шары, обхлопывать их лапами, лепить фигуры кто во что горазд: Тедди Блэк выстроил космическую ракету «Спейс Шаттл», Умка изваял знакомого Деда Мороза, а рядом Коала присоседила к нему внучку Кенгурочку.
Аксинья Потаповна смотрела, смотрела, потом решительно крякнула и взялась создавать образцово-показательную снежную бабу. И ростом, и характером баба вышла похожей на самоё Аксинью Потаповну — дородная и основательная. Следовало бы дополнить образ морковиной вместо носа и ведром на голову, но тут учительница услыхала пошмыгивание и поскуливание.
— Что ты плачешь, Пандочка? — спросила она. — Очень симпатичный крокодил у тебя получился.
— Это ды-ды-дракон, — поправила Панда. — Я не плачу. Ла-ла-лапы мёрзнут.
— Всё, всё, ребятушки, греться, — заторопила медведица. — Отряхивайтесь начисто. Коала, выложи снежки из сумки. Идём домой, пить чай с малиной.
— И с мёдом?
— И с мёдом.
— Ура! — обрадовались медвежата.
Потому что самая любимая наука, по которой у всех медвежат круглые пятёрки, — это медведение.
— А я ваши чучела разломаю, — сказала, высунувшись из-за дерева, Машка-Росомашка, известная в лесу вредина.
— Сломаешь — так на то они и снежные скульптуры, — пожала плечами медведица.
Но Умка имел на этот счёт иное мнение и запустил во вредину крепким снежком:
— Только попробуй, Росомаха! Хвост оборву!
Та увернулась, показала, убегая, кривлячий язык и сказала:
— Бе-бе-бе!
* * *Интересно? Тогда начнём всю историю издалека и по порядку.
На далёком острове
На одном далёком южном острове жили гениальные учёные. Они творили секретные чудеса. Один учёный, к примеру, вырастил певчую ёлку, на которой к Рождеству поспевали разноцветные фонарики. Другие насиживали в специальном инкубаторе треугольные яйца, из которых вылуплялись маленькие весёлые самолётики. После упорного воспитания из этих малышей вырастали настоящие серьёзные самолёты-разведчики. Были среди учёных и вдохновители ураганов, и укротители извержений, и много других неслыханных чудотворцев.
Жилось учёным на острове хорошо, вот только не разрешалось хвастаться чудесными достижениями перед всем остальным миром. И пели они такую грустную песню:
Мы учёные,
Облучённые,
На безвестие
Обречённые…
А ещё был у них любимец — Зелёный Медведь. Он случайно народился в результате какого-то научного опыта и теперь вольно бегал по всему острову, ласковый, смышлёный и безобидный. По утрам купался в море и загорал на солнышке. (Никакой другой пищи ему и не требовалось — только солнце и вода!) А потом не спеша обходил все лаборатории. Где-то его погладят, где-то с ним и поиграют; а когда все учёные заняты, Медведь к ним не приставал, только наблюдал тихонько. «Наш зелёный научный сотрудник», — говорили про него учёные.
Однажды учёные вырастили новое чудо. Голубовато-зелёное, переливчатое, похожее на гигантскую медузу, оно умело плавать под водой и летать по воздуху. А внутри — кабина для пилота.
— Но где же в кабине рычаги и кнопки? — удивилось учёнское начальство. — Как же управлять этой «медузой»?
— Управлять легко, и медведь сумеет! — засмеялись учёные. — Надо только положить ладони на эти поручни и хорошенько себе представить, куда вам нужно двигаться.
«Они сказали, Медведь сумеет, — подумал про себя Зелёный Медведь. — Значит, это для меня такую игрушку приготовили? Вот здорово! Я назову её „Медведузой“!»
И не успело начальство глазом моргнуть — Зелёный Медведь нырнул в «Медведузу». Не успели учёные руками взмахнуть, как «Медведуза» приподнялась над островом да, как тазик с ледяной горы, скользнула к морю, бочком ушла под воду — и пропала.
— Вернись, Зелёный! — плакали учёные. — Пожалей нас!
Зелёный Медведь слышал их слёзы. Но не вернулся. Понял, что, если вернётся, и «Медведузу» отберут, и самого на цепь посадят.
С прибытием, деточки!
На самом востоке России, на полуострове Камчатка, наступило утро. По берегу моря бродила пожилая медведица Аксинья Потапов-на. Обнюхивала длинные водоросли на чёрном песке, разгрызала ракушки. Желтоносые чайки семенили на перепончатых лапках чуть поодаль и ругались писклявыми голосами:
— Чего наш берег объедаешь, прожора лохматая! Иди к себе в лес!
Медведица не слушала чаек, а время от времени вглядывалась в море, приставив ко лбу лапу:
— Ну и где же он? Жду, жду. Чужой берег, понимаешь ли, объедаю…
И вот на глади моря вздулся огромный блестящий пузырь. Тут же вода с него с шумом скатилась, и над волнами повисло что-то невиданное, по форме как шляпка великанского гриба, цветом небесно-морское. Чайки с воплями разлетелись в разные стороны, а медведица запрыгала и замахала приветственно:
— Я здесь, я здесь!
Как вы догадываетесь, странным объектом, перепугавшим чаек, была «Медведуза», летающая и плавающая живая машина. Она качнулась в воздухе, словно кивнула Аксинье Потаповне, и бесшумно перенеслась на полянку у края ольховых зарослей. Медведица, забыв о солидности, помчалась туда, прыгая через ягодные кустики.
Из «Медведузы» уже выбрался на травку Зелёный Медведь и с наслаждением потягивался, словно кот.
— Здравствуй, Потаповна, — сказал он. — Ух, как же у вас тут свежо, хорошо. Сам бы остался, да работа.
— Привет, привет, Зелёненький, — ответила Аксинья Потаповна, переводя дух. — Уф-ф, загонял. Отчего же ты всё-таки зелёный? Словно мохом порос. Дай-ка я тебя понюхаю.
— И чем я пахну? — заинтересовался Зелёный.
— Медведем пахнешь. Морем. Травами нездешними. И мохом немного тоже.
— Это потому, что я мутант. В основе я медведь, но модифицированный генами мха.
— Мута-а-ант, — протянула медведица. — Ну ничего, главное, чтобы душа добрая.
— Да, ну ты как, Потаповна, не передумала? Выгружать будем?
— Выгружай, чего там, — кивнула медведица.
И один за другим из «Медведузы» начали вылезать, вываливаться, выпрыгивать медвежата. И стали оглядываться, почёсываться, позёвывать.
И такие они были разные, что бывалая медведица от удивления села на хвост.
— Мутанты! — выговорила она. — Да какие же вы все лапочки!
Один был медвежонок чёрный, другой — весь белый, третий — бело-чёрный, пятнами. Четвёртый лохматый-прелохматый, сам рыжий, а рыльце вытянутое, белое. И был ещё один, самый маленький, серый, лопоухий, его так и хотелось взять на ручки и приласкать.
— Нравятся? — спросил Зелёный Медведь.
— Лапочки, лапочки! — повторила Аксинья Потаповна. — Оставляй, всех возьму. Им здесь будет хорошо.
— Вот и я говорю, — поддержал Зелёный, — Камчатка — медвежий рай. Так пусть здесь и начнётся дружба медведей всех стран. А это первые посланцы, — так сказать, пионеры. Эх, и сам бы остался, но пора мне. До встречи, ребятки!
