Жорж Санд - Королева Квакуша
Обзор книги Жорж Санд - Королева Квакуша
Жорж Санд
Королева Квакуша
В Нормандия или Пикардии, хорошенько не припомню, в большом старинном замке жила знатная владелица больших поместий, старая барыня, которая несмотря на свои преклонные года была очень добрая и рассудительная женщина. Замок был окружен рвами, поросшими тростником, кувшинками, морским ситником и тысячью других красивых диких растений, в которых жило множество лягушек, некоторые из них были такие старые и огромные, что нельзя было надивиться их громадным размерам и громкому голосу. Владелица имения, которую звали г-жой Иоланд, прекрасно спала под кваканье их, да и все жители замка совершенно привыкли к нему.
Случилась большая засуха. Вода во рвах пересохла, тростник и другие растения погибли, множество лягушек, саламандр и других маленьких животных, живших в тех растениях, умерло, отчего грязь наполнилась миазмами и стала распространять дурной болотный запах. В замке и его окрестностях появилась злокачественная лихорадка, которою заболела и г-жа Иоланд со всеми почти жителями замка.
У г-жи Иоланд были дети, которые все пристроились в других странах. При ней находилась только пятнадцатилетняя внучка ее Маргарита, очень сметливая и бойкая девочка и такая услужливая, что несмотря на то, что она была вовсе некрасива, все любили ее без ума. Она была мала ростом, но ловка и довольно грациозна, зато нос ее был слишком мал, глаза ужасно круглы, рот громадный. Г-жа Иоланд, бывшая в свое время красавицей, иногда говаривала: какая жалость, что такое милое и смышленое дитя походит на лягушечку!
Может быть, вследствие этого сходства Маргарита любила лягушек и жалела, когда они стали умирать от голода и жажды в пересохших рвах. Несмотря, однако же, на привязанность ее к этим невинным животным, ей пришла мысль, что хорошо было бы совершенно высушить рвы и обработать их под сады. Насаженные во рвах плодовые деревья были бы защищены от морозов, очищенная почва перестала бы распространять вредные испарения, и лихорадки непременно бы прекратились в замке и окрестностях его. Во время болезни бабушки и старых служителей Маргарита так заботливо ходила за ними, что благодаря попечению ее все больные выздоровели, а когда настала зима, она сказала бабушке, которой еще прежде сообщала свою мысль:
— Милая бабушка! Рвы теперь пока без воды, мороз истребил всех животных и все растения. Пригласим работников до начала весны и, не дожидаясь дождей, которые воскресят все болотное царство, велим вычистить сор и прокопать борозды для стока воды. Заменим дурную землю хорошей, посыплем песком аллеи, будем сеять и сажать, а в будущем году о болезнях не будет и помину.
— Делай как знаешь, Маргариточка, — отвечала г-жа Иоланд. — Ты рассудительная девочка, и я тебе предоставляю распоряжаться рабочими.
Маргарита поспешила отдать приказания и недели через две очистили все большие рвы, устроили прекрасные цветники, усыпали песком прелестные аллеи, а в марте насадили вдоль стены шпалерником деревья; посреди цветников появились редкие кустарники, на клумбах цветы. В мае все зазеленело и расцвело. В каждом отделении цветников устроили мраморные бассейны, в которых дождевая вода оставалась чистой и прозрачной, а в ней плескались прекрасные рыбки огненного цвета и чудные белоснежные лебеди. Маргарита устроила красивые шалаши, окрашенные зеленой краской, куда поместила своих лебедей и павлинов. Щеглята, зяблики стали вить гнезда на деревьях. Сады были так хорошо защищены от жары и холода, что она с удовольствием проводила в них почти все время, да и г-жа Иоланд частенько спускалась в сад по отлогой лестнице, устроенной для нее заботливой внучкой.
Настало лето, а о болезнях не было и слуха. Однажды Маргарита спросила бабушку, довольна ли она была ее распоряжениями?
— Конечно довольна, — отвечала старушка, — потому что ты всем оказала важную услугу; но откровенно тебе признаюсь, что, припоминая былое время моей молодости, я невольно начинаю грустить, разумеется не о болоте, а о прекрасной прозрачной воде, которой было в изобилии в нашем поместье; а по моему мнению, вода служит лучшим украшением жилища знатных людей. Теперь наш замок более походит на мещанский домишко, и я уверена, что наши соседки подсмеиваются над нашими плантациями, полагая, что мы собираемся торговать плодами на рынке.
Маргарита так смутилась от слов бабушки, что, покраснев, опустила голову. Г-жа Иоланд поцеловала ее и, чтобы утешить, сказала:
— Теперь дело уже сделано, оно принесло пользу, а нужно всегда предпочитать полезное приятному. Мы будем есть наши яблочки, а соседки будут пустословить. Продолжай свои занятия и будь уверена, что я тебя одобряю.
Оставшись одна, Маргарита крепко призадумалась. Она никогда не видела рвов, наполненных прозрачною водою, может быть, воображение бабушки несколько преувеличивало красоту их, но Маргарита и сама припоминала, как она любовалась роскошной зеленью, покрывавшей их точно изящным узорчатым ковром с крупными букетами гигантского тростника, поднимавшего свои головки темно-коричневого бархата. Она припоминала и водяную чечевицу, и волчью траву с красивыми букетиками белых и красноватых мелких розанчиков, и водяные лютики с тысячью матово-серебряных цветочков, плавучий шильник, водяную лазорево-голубую веронику и, наконец, всевозможные мхи, которыми она забавлялась в детстве, свертывая их в гнездышко; из длинных оленьих языков она делала себе пояса, а из красивого папоротника — плюмаж. Она вспомнила все это, и ей стало так жаль прошлого, что прекрасный сад ее показался ей скучным и некрасивым.
— Я уничтожила все, что мне нравилось и о чем бабушка сожалеет, — подумала Маргарита. — Может быть, осенние дожди и в нынешнем году привели бы все в прежний вид.
Она взглянула на свои мраморные бассейны, на красных рыбок и прекрасных лебедей и горько заплакала, вполне убеждаясь, что все это не стоило больших лягушек, саламандр, водяных ящериц и тысячи животных, которые некогда резвились во мху и тине. Сквозь слезы она смотрела на прозрачную воду, струившуюся по чистому желобку из переполненных бассейнов, и бессознательно следила за свободным течением струйки, стремившейся по полянке к хорошенькому ручейку.
Маргарита шла по сырой траве до самого ручейка, куда вода тихо пробегала, скрываясь в дерне; она пришла к берегу, где от сильного скопления воды образовалось довольно большое болото, которого до сих пор она не замечала. Дно реки было весьма неглубоко, а деревья, поваленные грозой, замедляли в этом месте течение ее, и потому вода, прибывшая с поляны, останавливалась у берегов. Тростник, украшавший прежде стены рвов, теперь переплелся в беспорядке со своими товарищами — волчьей травой, шильником, водяным ситником, ирисами, белым лютиком и голубыми верониками, а вокруг этой растительности роились мириады различных насекомых. Большие и маленькие стрекозы, веснянки, коромысла, стрекозы красные как коралл, голубые, зеленые и блестящие как бриллианты, легкие перлянки, прозрачные воздушные поденки и другие с черными крапинками, восхитительные цветочники с розовыми точно осыпанными изумрудами крыльями — и весь этот мир насекомых роился, разлетался или гонялся друг за другом в чудной зелени великолепного папоротника. Между стебельками этого крошечного девственного лесочка копошились жесткокрылые то золотисто-бронзового цвета, то аспидного оттенка или ярко-красного, будто раскаленного на огне; тростянки и жуки-головастики — жильцы земли, которые как будто заняли свой блеск у металлов, как воздушный мир бабочек занимает его у цветов, а сетчатокрылые у солнечных лучей. Тяжелые дитики менее ярких цветов плавали с удивительною ловкостью в воде, которую туча двукрылых долгоногих комаров осыпала словно золотой пылью.
Маргарита вспомнила то время, когда она любовалась играми этих маленьких созданий и вместе с тем плаванием лягушек. Но как она ни искала их, все было напрасно. Всего было много в воде, исключая лягушек. “Да неужели же нет ни одной лягушки на всем земном шаре? — подумала она, — ни маленькой, ни большой, и не я ли причиной истребления бедных животных?”
Солнце, скрывшееся за большую темную тучу, снова озарило всю поляну таким лучезарным блеском, что Маргарита принуждена была на мгновенье закрыть глаза, и, открыв их, она увидела себя уже не на берегу болота, а на островке, образовавшемся из ветвей и корней. Она была окружена глубокой прозрачной водой, которая искрилась тысячами блесток. Солнце так приветливо освещало все болото, что оно оказалось очаровательным; вода блестела в нем, точно расплавленное золото, камыш представлялся пальмами, покрытыми изумрудными и яхонтовыми плодами, а со старой наклоненной к берегу ивы сыпались дождем лазоревые с серебристыми брюшками насекомые, спешившие упиться соком из лиловых цветочков посконника. Маргарита была так очарована необыкновенным зрелищем, что и не подумала разъяснить себе, каким чудом она туда попала и как оттуда выйдет.
