Марк Сергеев - Волшебная галоша
– Идем.
– Страшно, Димка…
– А пироги есть не страшно было? Раз виноваты – надо идти.
– Как же идти? Ведь милиция теперь знает наши фамилии. Тут нам награду дают за благородный поступок, а тут еще накажут за пирожки.
– Что же поделаешь, все равно надо идти. Первым они увидели Степку-драчуна. На его зареванном лице размазана грязь. И совсем он, ну ни капельки, не похож на «грозу переулка», предводителя хулиганов. Он стоял, шмыгая носом, а вокруг носились ребятишки, те, кого он совсем недавно одним щелчком мог заставить примолкнуть. Они носились вокруг и во весь голос орали:
Петухов, Петушков,
Слопал сто пирожков!
Друзья разогнали мальчишек и совершенно неожиданно узнали, что Степка – сын той самой Дарьи Матвеевны, которую будут судить. И на душе у них стало совсем скверно. Ну чем они лучше этого Степки, которого они отколотили и которому написали «грозную» записку. Ну чем они лучше? Он, Степка, ведь никого под суд не подвел.
Зал гудел. У стола судьи стояла лоточница, та самая, что всегда торговала пирожками рядом с Петуховой. Она рассказывала:
– Вот уже пять лет мы торгуем вместе, всегда доверяем друг другу, и ни разу не случалось, чтобы, между прочим, была недостача. И Дарью я давно знаю, честный, между прочим, человек. И все, что случилось, дело-то нечистое. Вот мы с ней, с Дарьей, вышли на днях на точку. Она мне и говорит: «Что-то не такое, говорит, происходит, потому что, между прочим, пирожки каждый день пропадают, и ни много ни мало, а по шести штук в сутки. Понаблюдай, говорит, а, то, может, я чего не так делаю…» Пронаблюдала я: гляжу, человек подходит, чернявый весь, в пальто в сером. И на что, думаю, человеку пальто в такую жару. А он, между прочим, каждый день покупает с утра по два пирожка, да в обед два, да вечером два. То у нее, между прочим, а то, значит, у меня. Вот, думаю, точно все как совпадает: шесть пирожков у Дарьи пропадает, и шесть покупает этот тип в сером пальто…
– Гражданочка, нельзя ли выбирать выражения? – спросил кто-то из зала.
Все оглянулись: у окна, положив локоть на подоконник, сидел молодой человек в сером пальто. Лоточница поперхнулась и продолжала, но уже значительно спокойней:
– Ну и вот… Гляжу я на него, значит, внимательно. А он заплатил деньги. Дарья, между прочим, подала ему пирожок, положила на лоток, а он так посмотрел на этот пирожок, ну ровно бы фокусник в цирке, а пирожок вдруг – хлоп! – и нету его. А он и кричит, значит: где же пирожок, мол? А сам его небось давно в карман засунул. Так что Дарья-то, между прочим, не виновата.
– Как же не виновата?! Как же не виновата, я вас спрашиваю?! – вскочила со своего места фиолетовая дама. Она тоже была здесь. – Я сама собственноручно видела, как лоточница припрятала половину пирожка.
– Выйдите к столу и расскажите, – сказал судья.
– Я? К столу? Нет уж, увольте. Я лучше с места.
– Ну хорошо, с места так с места, – сказал Леня Фомин – общественный обвинитель. – Но скажите свою фамилию.
– Зачем?
– Как – зачем? Мы же должны в протоколе записать ваше выступление.
– Какое выступление? Какое выступление? Разве я выступала? Разве я что-нибудь сказала? Да я сижу и молчу как рыба. Нет, что за люди! Зайти посидеть нельзя. Обязательно что-нибудь на тебя наговорят! Я ухожу.
И она стала протискиваться к выходу.
– Тогда, может быть, вы нам что-либо скажете? – обратился судья к молодому человеку в сером пальто.
– Скажу. Мне кажется, конечно, если я не ошибаюсь, что тут замешаны, если я не ошибаюсь, какие-то неведомые нам силы…
По залу прокатился смех.
– А смеетесь вы, если я не ошибаюсь, зря! Зря! Я сам видел, как исчез, как стал невидимым пирожок на лотке у гражданки Петуховой, как она потом схватилась за воздух и в ее руке, если я не ошибаюсь, появилась половинка пирожка.
Смех в зале не прекращался. Судья поднял руку. Все смолкли.
– Послушайте, гражданин, извините, как ваша фамилия?..
– Семиструнов.
– Послушайте, гражданин Семиструнов, здесь собрались люди по серьезному поводу, а вы строите из себя шута… Нехорошо!
– Я могу и помолчать – И молодой человек в сером пальто сел на свое место.
Леня Фомин укоризненно взглянул на судью. И попросил:
– Мне бы хотелось, чтобы товарищу Семиструнову дали возможность договорить.
– Я, если я не ошибаюсь, сказал все. Кроме одного. Мне кажется, что случай с пирожками связан с историей о летающей девочке А если это так, то, если я не ошибаюсь, в нашем юроде действуют невидимки. Это самое естественное объяснение нескольким известным мне фактам.
– Что за глупости! – закричала уже где-то у самого выхода фиолетовая дама. – Какие невидимки! Зачем вводить всех в заблуждение?
– В заблуждение? – спокойно сказал молодой человек в сером пальто.
Затем он вынул из кармана черный пузырек, выпил из него какую-то жидкость и после этого поспешно стал снимать пальто.
Мальчики видели, как широко раскрылись рты у всех присутствующих, а фиолетовая дама выбежала на улицу с криком:
– Ой, мамочка, мама!
Между тем молодой человек исчез. На спинке стула осталось только его серое легкое пальто. Однако не улеглось еще волнение в зале, прошло всего каких-то две минуты, как на том же месте снова появился молодой человек, одетый в серое пальто.
Зал онемел от волнения. Невозмутимым остался только судья.
– Ваши фокусы, – сказал он, – еще ничего не доказывают. Разве только, что вы и есть главный виновник всего, что произошло.
– Вы хотите сказать, что я, если не ошибаюсь, имею какое-то отношение к исчезновению пирожков?
– Не знаю… Пока не знаю! Но в одном я твердо уверен: невидимок на свете не бывает…
И тогда в зале раздался взволнованный мальчишеский голос:
– Как не бывает? А мы?
Это, без всякого сомнения, крикнул Димка, и вслед за ним раздался другой голос:
– Это мы во всем виноваты!
И так же несомненно, что это был голос Павлика. Публика оглядывалась, недоумевая: откуда же это идут голоса? А Паша и Димка пробрались на сцену и, перебивая друг друга, рассказали оторопевшему залу, что это они – Паша Кашкин и Вадим Смирнов – заслужили сегодня наказание.
– Позвольте, – сказал тогда Леня Фомин, сощурив глаза, словно бы видел кого-то перед собой. – Уж не те ли вы ребята, что спасли от несчастного случая Марусю Логинову?
– Мы, – упавшим голосом сказал Димка.
– Тогда почему не зайдете в милицию за наградой?
– Какая там награда, – уныло сказал Паша. – Мы еще не расплатились за сто восемьдесят пирожков…
Глава 18
О том, что голод – не тетка, а Кузька очень похож на Зеленобородого.
Тимофей Митрофанович и Сергей Николаевич – слесари парка электропоездов метро – с некоторых пор стали задерживаться на работе позже обычного. Оба сухощавые, невысокие, они походили на братьев. Только один – Тимофей Митрофанович – чуть постарше и чуть повыше, а второй – Сергей Николаевич – помоложе, поживее.
– Чего это они по ночам шарят в поездах? – удивлялись их товарищи по работе. – Никак, ищут клад в кожаных диванах?
И, встречая дружков, подмигивая, спрашивали:
– Ну как? Еще не нашли?
– Да пока нет… – смущенно говорил Тимофей Митрофанович и косился на шагающего рядом напарника. – Ты, поди, разболтал? – строго спрашивал он, когда они оставались одни.
– Да ты что, – обижался Сергей Николаевич. – Я думал, это ты не вытерпел…
Подозрительных разговоров в электропоездах с той памятной ночи им не довелось слышать, но зато среди работников метро разговоров было хоть отбавляй. Кто-то из депо побывал на суде, и об истории с пирожками знали все без исключения.
Друзья каждую ночь обходили вагоны, ведя производственные разговоры. Чтобы не спугнуть невидимок, они делали вид, что тщательно осматривают состояние обшивки на сиденьях. Но все безрезультатно: невидимок, о которых под большим секретом неделю назад рассказали им в милиции, не было. Как в воду канули.
Однажды, устав после тщательных и безрезультатных поисков, искатели «клада» присели на коричневый диван.
– Знаешь, Тимофей, какая мысль у меня вот уже несколько дней не выходит из головы?
– Ну?
– А ведь мы, должно быть, вспугнули птичек, и они теперь, может, спят себе спокойным сном… на другой линии.
– Правда твоя. Сергей. Ну, конечно, спят они сейчас, милые голубчики, да над нами посмеиваются: тоже, мол, сыщики в метро нашлись!
– Я вот что думаю: не сообщить ли об этом в милицию?
– Да, пожалуй, надо…
Слесари вышли из вагона и вдруг остановились: в соседнем поезде слышались знакомые голоса.
– Ты вот что, – шепотом сказал Тимофей Митрофанович, – беги звонить, а я тут покараулю.
Он подошел поближе к окну, из которого слышался довольно громкий разговор.
– Так он и не пришел?
– Нет. Целый день простоял я там на углу – все без толку.
– Понимаешь, мне кажется, что этот человек в сером пальто и есть Зеленобородый. Значит, надо следить.
