Николай Внуков - Фотография Архимеда
— А, знаю. Брала. Ну и что?
Андрей расстегнул портфель и вынул из блокнота фотографию.
— Твоя?
Девчонка скользнула по снимку равнодушным взглядом.
— Нет. Я фотографией не занимаюсь.
«Ноль целых, ноль десятых», — подумал Андрей.
— Ты знаешь, что это за снимок?
— Не знаю и знать не хочу.
— Эх! А еще читаешь фантастику!
— Чего ты ко мне пристал? Ну, снимок Луны, если хочешь. А фантастику я читаю только хорошую.
— Какая же фантастика, по-твоему, хорошая? — насмешливо спросил Андрей.
— Та, которая учит благородству.
— Ну, например?
— Например, Жюль Верн, Уэллс, Грин, Алексей Толстой. Аэлита у него замечательная...
— Ты это читаешь? — воскликнул Андрей. — Это же пройденный этап. История. Вот Ефремов, Днепров, Артур Кларк, Хойл, еще Эдмонд Гамильтон. Это настоящая фантастика. Современная.
— Читала! — тряхнула головой девчонка. — Не люблю. Капитан Немо, Невидимка, Бегущая по волнам — на всю жизнь. А у Днепрова что? Или у этого самого Гамильтона? Груды железа, стрельба, ржавые космические корабли... А люди — как тени. Ни одного лица не запомнить. Ефремов еще ничего, а остальные...
— Они — технические фантасты. Певцы прогресса. Понимать надо.
— Не беспокойся, понимаю!
— У твоего Толстого одно описание космического корабля — ухохочешься!
— Зато Аэлита живет. Аэ-лита, — мечтательно повторила девчонка. — Свет звезды, видимый в последний раз...
— Детское чтиво, — сказал Андрей.
— Каждому свое, — вздохнула девчонка. — Для меня, например, человек важнее, чем техника. Ну, до свидания!
Она захлопнула дверь, подхватила сумку и ринулась вниз по лестнице. На площадке первого этажа остановилась, запрокинула голову и крикнула:
— Обязательно прочитай «Шевалье д'Арманталя»! Пригодится!
«... Серьезная девочка. Увлекается исторической литературой», — вспомнил Андрей слова Александры Ивановны.
Выбежав из подъезда, он еще раз увидел Рагозину.
Она быстро шла по улице. Зеленое пальто снова было распахнуто, черные волосы, подстриженные как у мальчишки, блестели на солнце.
«Пигалица длинноногая, — подумал Андрей. — А полагает о себе много».
Последний раз мелькнула полосатая сумка и исчезла. Рагозина повернула за угол.
Итак, осталось два неразведанных адреса.
* * *Дом номер четырнадцать по Республиканской очень похож на тот, в котором живет Андрей, Такой же белый фасад с тремя окнами на улицу. Такие же высокие ворота и рядом калитка с тяжелым железным кольцом вместо ручки. И вход наверняка тоже со двора.
Андрей повернул кольцо. Лязгнула щеколда, и калитка открылась.
Во дворе, возле самых ворот, стоял голубой «москвич». Капот у него был поднят, и около передних колес на корточках сидел мальчишка. В старом тазу он промывал какой-то колпачок, какие-то металлические звездочки, гайки и трубки.
Услышав стук щеколды, он повернул голову и недовольно посмотрел на Андрея.
— Павел Петрович Шиянов здесь живет?
— Это мой отец, — сказал мальчишка, продолжая возиться руками в тазу. Его сейчас нет. А тебе для чего?
— Дело есть. Просто так не пришел бы, — сказал Андрей.
Мальчишка встал. Руки у него были черные, и от них резко пахло бензином. Волосы белобрысым ежиком топорщились на голове.
— Я могу вместо отца. У нас все дела общие.
«Так я тебе все и выложил! Быстрый какой», — подумал Андрей.
— Нет, мне нужен сам Павел Петрович.
— Тогда жди.
Мальчишка нырнул головой под капот и, не обращая больше внимания на Андрея, начал ковыряться в двигателе. Он ловко орудовал гаечным ключом и отверткой и насвистывал какой-то модный мотивчик.
Несколько минут Андрей наблюдал за его работой, потом не выдержал.
— Он скоро придет?
— Может быть, скоро, а может, нет. Он в баню ушел.
Мальчишка положил ключ на бампер и, став на колени, снова опустил руки в таз.
Андрей присел рядом на корточки.
— Ты что делаешь?
— Отстойник мою и бензопровод продуваю. Не видишь, что ли?
— Это ваша машина?
— Угу.
— «Москвич»?
— Кузов от «москвича» и шасси. Остальное — с бору по сосенке.
— Как это — с бору по сосенке?
— От разных машин. Двигатель и колеса от ГАЗ-57. Электросистема от «Волги». Ну и всякие мелочи от других...
— Значит, вы ее сами собирали?
— А то кто же? Дядя? — вскинул мальчишка голову.
— Здорово! — сказал Андрей. — Вот здорово!
— Конечно, здорово. Старые-то машины все равно в металлолом списывают. На переплавку. А мы с отцом выбираем, что нужно.
Мальчишка поставил стекляшку и все железки на место, затянул все, какие нужно гайки, вытер руки комком пакли и сказал:
— Все. Теперь попробуем, как работает.
Он залез в кабину, повернул на щитке ключ, перевел какой-то рычажок под рулем и нажал кнопку стартера.
— Уж-ж-ж... по-ря-док, — отчетливо выговорил двигатель и зачастил: Порядочек, порядочек, порядочек...
Андрей с завистью смотрел на мальчишку. Как здорово, как просто и ловко он завел машину! А он, Андрей, даже не знает, что нужно делать, если сядешь за руль. Ну, повернуть ключ зажигания... А этот рычажок под рулем — для чего и на сколько его нужно поворачивать?
— Послушай, а ты умеешь водить?
— А ты думал? — усмехнулся мальчишка. — Я ее здесь по всем дорогам гонял. И на Пятигорск, и на Минводы, и на Белую Речку.
— Один?
— Когда с отцом, когда и один.
— Трудно? — изнемогая от зависти, спросил Андрей.
— Не особенно. Это пока не привыкнешь, а потом ерунда. Только за дорогой следи, за поворотами. Послушай, тебя как зовут?
— Андрей.
— А меня Алексеем. Лешкой. Я знаешь уже сколько на спидометре накрутил? Километров тысячу, не меньше.
«Заливает, — подумал Андрей. — В Пятигорск и на Белую Речку! Да его первый же регулировщик на первом углу снимет с машины!»
И вдруг в голову ему пришла замечательная мысль.
— Слушай, Лешка, а ты можешь вот сейчас по двору?
Лешка насмешливо посмотрел на Андрея.
— Ну, что по двору! По двору чепуха. Только тронешь с места — и все. Хочешь по улице?
— А отец не заругает?
— Отец? Вот чудак! Я же сказал, что у нас с отцом все общее. И вообще меня отец никогда не ругает. Хочешь, мы его по дороге перехватим? Ну? Хочешь?
— А если на автоинспектора нарвешься?
— При чем здесь автоинспектор? У меня же права третьего класса.
— У тебя?!
— Конечно! Подожди.
Он взбежал по крыльцу и исчез в доме.
Андрей с опаской посмотрел на «москвича». Машина пофыркивала и вздрагивала.
«А вдруг в ней что-нибудь включится само собой и она поедет?» — мелькнуло в голове.
На всякий случай он отошел подальше.
Из дома выскочил Лешка. Он держал в руке маленькую коричневую книжечку.
— Вот смотри.
Андрей открыл книжечку.
Это действительно были права водителя третьего класса, выданные городской автоинспекцией Алексею Павловичу Шиянову, ученику шестого класса девятой средней школы.
— А это талон. Первый. Ни разу не пробитый, — с гордостью сказал Лешка, вынимая из книжечки карточку из плотной бумаги, на которой тушью были написаны его имя, отчество и фамилия и стояла большая фиолетовая печать.
— Как это — ни разу не пробитый? — спросил вконец растерявшийся Андрей.
— Ну, значит, ни одного нарушения не было. Если бы тебя автоинспектор прихватил за неправильную езду, он сразу бы пробил талон специальными щипчиками, как в поезде у контролера. Это вроде замечания. Могут даже права отобрать на шесть месяцев. А у меня талон чистенький. За все время ни одного замечания.
Он взял из рук у Андрея талон, вложил его в книжечку, а книжечку сунул в карман.
— Поедем, что ли? Давай открывай ворота. Я выеду, а потом ты закроешь.
Он опустил капот двигателя, оттащил к крыльцу таз, уложил инструменты под сиденье и сел за руль.
Андрей взялся за тяжелый засов ворог, и в этот момент отворилась калитка и во двор вошел невысокий человек в черном свитере и защитного цвета джинсах. В руке он держал фибровый чемоданчик, такой, в каких спортсмены обычно носят тренировочные костюмы.
Он посмотрел на Андрея, потом прищурился на машину и воскликнул:
— Вот это я понимаю, класс! Ты уже кончил?
— Конечно! Я хотел тебя подвезти, папа, — отозвался Лешка из «москвича». Тут к тебе по делу пришли.
— Очень важное дело? — спросил мужчина, поворачиваясь к Андрею.
— Очень.
Андрей вынул из портфеля фотографию.
— Ваша?
Мужчина долго рассматривал карточку. Наконец спросил:
— Почему она должна быть моей?
Андрей объяснил. Вылезший из «москвича» Лешка с удивлением смотрел то на отца, то на снимок,
— Я думал, это вы фотографировали, — сказал Андрей.
— Странно, — сказал мужчина. — Как можно сфотографировать невозможное?
