Владимир Машков - Веселая дюжина (Здравствуй, Валерка! - 2)
Началась настоящая перепалка, в которую втянулись все. Про то, чтобы чистить картошку, мы, разумеется, забыли.
Неожиданно появилась Галка Новожилова.
- Как тебе не стыдно, Леня, - возмутилась она. - Зачем ты издеваешься над ребятами? Это не по-пионерски и, вообще, некрасиво.
- Красиво - некрасиво, - буркнул Ленька, удивленный, что Галка неожиданно взяла мою сторону. - А они большего и не заслуживают - хулиганы. Я б заставил их всю смену чистить картошку. Попрыгали бы.
Ленька повернулся и зашагал прочь. За ним потянулись остальные.
- Спасибо, сеньора, - я поклонился Галке, - мы никогда не забудем, как в трудную минуту ваша забота и участье тронули нас до слёз.
- Все дурачишься? - спросила Галка.
- А что мне, плакать?
- Не плакать, а придумать что-то надо. Ты же умел раньше.
Галка хитро глянула на меня.
- Ну, до свидания!
Мы долго смотрели вслед Галке, которая медленно брела между сосен к домику своего отряда.
- Давно знаком? - выдавил из себя Толька. - Как зовут?
Я промычал что-то неопределенное и принялся за картошку.
Тольке захотелось поговорить:
- Очень ненадежные люди эти девчонки. Как ты считаешь, Коробухин?
- Я считаю, - начал я, - что нам надо придумать, как избавиться от картошки, а не болтать всякую ерунду.
- А как ты от нее избавишься? - уныло протянул Васька Блохин.
- Как? - хором спросили ребята.
Вторая серия моих снов
Я выбегаю на шоссе и подымаю вверх руку. Мои друзья тормозят и слазят с велосипедов.
- Ну и влип ты в историю, - сокрушается Семка.
- Ничего, скоро все будет хорошо, - утешает Генка.
- Да плюнь ты на все и удирай из лагеря к нам. - Гороху, как всегда, неведомы никакие колебания.
- Я еще хочу немного подраться, - подмигиваю я ребятам. - Сдаваться рано.
- Молодец, Валера, - улыбается Семка, - я всегда говорил, что ты железный парень.
- Вот это по-нашему, - одобряет и Горох.
Генка мнется, прежде чем сказать:
- А может, лучше всего тихо отдыхать, ни во что не вмешиваясь? Каникулы скоро окончатся, а ты все мечешься как угорелый.
- Ну, ладно, ребята, - говорю я. - Катите дальше. А я пошел, у меня еще дело есть сегодня.
- Ночью? - удивляется Семка.
- Ага.
- Тебе дня мало? - ехидничает Горох.
- Чуть-чуть не хватает, - улыбаюсь я.
Ребята садятся на велосипеды и отправляются в путь. Я долго машу им рукой, а потом поворачиваю к лагерю.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ НОЧЬЮ У ТРЕХ СОСЕН
ПРИ СВЕТЕ ЛУНЫ ПРОИСХОДИТ СВИДАНИЕ
Ночь была темная, какой ей и полагалось быть. Здорово, если бы ночью было светло, как днем. Тогда стоял бы сплошной день, как на севере. И вожатые не заставляли бы нас так рано ложиться спать.
У меня отличное зрение. А ночью даже и я ничего не вижу. И когда я собственным лбом убедился, что по дороге к забору растет слишком много сосен, то подумал, хорошо бы на небо луну. Не для украшения, а для освещения.
И луна появилась, как по моему хотению и велению. Вокруг стало светлее. И за это я был благодарен луне. Потому что шел на свидание с Галкой. А разве свидание может быть без луны?
Днем я настойчиво ломал голову, как нам избавиться от бульбы, но ничего такого, чтобы все ахнули, не придумывалось. Мешали мне сосредоточиться Галкины слова: "Надо придумать что-то, ты же умел раньше". Легко сказать "придумать". А что, если?.. Я вспомнил, как в школе писал Галке письма и вызывал ее на свидание. Я решил, что письма можно писать и на каникулах.
Я быстро набросал записку: "Я жду тебя после отбоя у трех сосен".
По дороге от лагеря к речке, там, где кончался лес, росли три сосны, похожие на три изогнутых лука. Вот здесь я и назначил Галке свидание. Во время обеда я сумел незаметно передать ей записку.
И теперь хожу у трех сосен, гадая, появится ли Галка.
И вдруг мне становится смешно. Тут только до меня доходит, что я пришел просить совета, как нам выпутаться из трудного положения, у той самой Галки, которая беззаветно боролась с разгильдяями.
Но что поделаешь? Мои друзья далеко, и с ними я встречаюсь лишь во сне.
На тропинке послышались торопливые шаги. Галка? Она.
- Здравствуй, - сказала Галка.
- Здравствуй, - сказал я.
- Ого, какая луна! - удивилась Галка. - Я такой никогда не видела.
- Это потому, что ты рано ложишься спать.
- А ты когда ложишься?
- А я совсем не сплю.
- Почему?
- Не хочется. Наверное, я хорошо высыпаюсь за мертвый час. Поэтому ночью не могу заснуть.
- Ах, вот оно что! - рассмеялась Галка. - Бессонница! Лечиться надо. Пить микстуру, глотать таблетки.
Я сказал Галке совсем не то, что собирался сказать. Но как я буду ей жаловаться, если она уверена, что я все могу совершить. Мужчина я или нет, в конце концов?!
Луна спряталась за облако, и на небе засверкали звезды. Мы глядели на звезды, и я рассказывал Галке, какое прекрасное путешествие мы совершили вчетвером на велосипедах.
- А меня с собой возьмете, когда снова поедете? - спросила Галка.
- Конечно, возьмем, - пообещал я.
- Только я не умею кататься на велосипеде, - призналась Галка.
- Ничего, научим.
Снова появилась луна, и звезды побледнели и стали почти невидимыми.
- Что-то холодно, - поежился я.
- А я не чувствую, - сказала Галка.
- От реки тянет холодом, - упрямо повторил я.
- Да, немножко, - согласилась Галка.
- Пошли в лагерь, - предложил я.
И мы двинулись назад, к нашим разноцветным домикам.
- А зачем ты меня позвал? - тихо спросила Галка.
- Я хотел с тобой поговорить.
- Можно поговорить днем.
- Днем все мешают.
Мы шагали по еле заметной в темноте тропинке и разговаривали.
- Ты знаешь, какую я сегодня интересную книжку прочитала, - сообщила Галка.
- Про войну?
- Про войну. Про то, как боролись с фашистами мальчишки и девчонки, рассказывала Галка. - Однажды они забрались в фашистский гараж и у всех машин прокололи шины.
- Молодцы, - похвалил я ребят из книжки. - А что они еще делали?
- Листовки писали и расклеивали на заборах, на стенах домов. Полицаи разузнали про это, и тогда ребята ушли в партизаны, и там...
Я не дал Галке договорить и на весь лес закричал:
- Прекрасная книга! Самая лучшая в мире!
Галка удивленно на меня поглядела. Но я не мог ей рассказать, какая замечательная мысль пришла мне в голову. И помогли мне Галка и хорошая книга, которую она прочитала.
В лагере мы распрощались.
Я лег и долго не мог уснуть. Мне было все ясно, хотя вокруг стояла темная ночь. Чтобы воплотить в жизнь то, что я задумал, необходимы краски, бумага и клей. И как можно скорее.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ Я ПРЕВРАЩАЮСЬ
В АБСТРАКТНОГО ХУДОЖНИКА
Утром я посвятил в свой план Юрку, Марика, Тольку и Васю Блохина. Моя идея имела успех.
Сегодня нас продержали на "скамье подсудимых" недолго. А что будет завтра?
Мы разбрелись по лагерю в поисках бумаги, красок и клея.
Я сразу побежал в пионерскую комнату, надеясь добыть то, что нам нужно.
- Коробухин! - раздался за моей спиной властный голос. Я остановился и обернулся. Ко мне решительным шагом с пухлым журналом под мышкой направлялась Капитолина Петровна. Она подошла и укоризненно покачала головой. Не зная, в каких грехах меня обвиняют, я состроил на всякий случай покаянную физиономию.
- Что же это значит? - спросила Капитолина Петровна и еще укоризненней покачала головой.
Я развел руками. Сам понимаю, что ужасно плохо, но ничего с этим поделать не могу, потому как не знаю, в чем провинился.
- Что же это значит? - вопрошала Капитолина Петровна. - Все ребята записались в кружки. И лишь ты один - один на целый лагерь! - остался неохваченным.
- Запишите меня в кружок по дрессировке дельфинов, - быстро сказал я, когда понял, что от меня хотят.
- Ну вот что! Брось эти шуточки! - строго произнесла Капитолина Петровна. - Места остались в кройке-шитье и в рисовальном. Я записываю тебя в рисовальный. Сразу после полдника первое занятие. В пионерской комнате.
- Я не умею рисовать!
- Научишься, - успокоила меня Капитолина Петровна. - Для того и кружок мы организовали. И потом запомни - в "Лесной сказке" все ребята талантливые.
Я сказал, что постараюсь запомнить, и Капитолина Петровна с пухлым журналом под мышкой зашагала дальше.
Что же делать? Ведь я и вправду не умею рисовать. И вдруг меня осенило. Краски и бумаги сами идут ко мне в руки, а я отбрыкиваюсь.
Когда я появился в пионерской комнате, рисовальный кружок уже вовсю хвалился новенькими тетрадями и цветными карандашами. Я тоже получил от Ильи Александровича (того лохматого парня, который меня записывал в лагерь) свою тетрадку и красный, синий, желтый и простой карандаши.
- Ребята, - взлохматил Илья Александрович и без того лохматые волосы. Ребята, мы будем рисовать с натуры. Вы видите вазу с цветами? Начинайте рисовать, а я посмотрю, кто что умеет.
Ребята нависли над тетрадями и что-то там такое быстро начали выводить карандашами, изредка бросая воинственные взгляды на вазу с цветами. Видя такой подъем, я тоже решил рисовать. Провел одну линию, другую. Глянул - не то. Вместо вазы получалась пузатая бочка.
