Святослав Сахарнов - Повести и рассказы
- Кальмар, - подсказала Лиза.
- Конечно, кальмар. Но лично я уже много лет работаю над изучением трепангов. Трепанги съедобны и, как утверждают японцы, целебны. У трепангов интересное строение. Полюбуйтесь на них. Красавцы!
Трепанги в шкафу были похожи на чёрные капустные кочерыжки.
- Не забудь, что товарищу надо успеть на катер, - сказала Лиза.
- Я помню. Всех, кого я назвал, вы должны нарисовать в книге. В ней будут рисунки и фотографии.
- Я взял аппарат.
- Прекрасно. А мы всё устроили: вы будете жить на острове Попова. Там рыбокомбинат, приветливые, знающие рыбаки. Ловят они не рыбу, а морепродукты. То, что нам нужно. Морепродукты...
- Прошу вас, - сказал я, - не повторяйте так часто это слово. У меня от него мороз по коже.
Лиза рассмеялась.
- До свидания, - сказала она. - Катер ходит от городского причала два раза в день. Не опоздайте. На остров мы послали письмо. Вас там ждут... Адрес острова? Хорошо, мы сообщим его сегодня в Ленинград.
ОСТРОВ ПОПОВА
Катер был весь белый и закрытый. Только в носу у него был кусочек открытой палубы.
Он шёл, ударяясь носом о волны. Вода взлетала и падала дождём на палубу.
Пассажиры были сухие. Они все сидели внутри, под крышей. Все в плащах и резиновых сапогах. Сразу видно - моряки и морячки.
Я вышел на палубу. Мы проходили маяк. Маленький маяк на конце длинной косы. Волны, которые шли с моря, останавливались около неё.
Город был уже позади. Катер поворачивал, и за кормой двигался порт: мачты, трубы, краны на причалах, жёлтые и серые дома на сопках.
Впереди показалась скала. Она стояла отдельно, одна в море, и была из двух половинок. Одна половинка - задранная вверх, как нос тонущего парохода, вторая - наклонная, как труба.
Громадный остров заслонил Владивосток. Он закрыл от меня причалы, трубы. Одна телевизионная мачта осталась торчать в небе.
Мы плыли вдоль берега.
Через час показался зелёный край нового острова.
- Кто тут спрашивал остров Попова? - сказал матрос, выходя из рубки. - Вам выходить, гражданин.
ТЫ, БАТЮШКА, КТО?
По деревянному широкому причалу пассажиры сошли на берег. Они шли, повизгивая резиновыми сапогами. Только я не повизгивал. На мне были лёгкие чёрные полуботинки. Я поднял чемодан, взял под мышку альбом и пошёл следом.
Рыбокомбинат начинался у самого причала.
За дощатым невысоким забором стояли вытащенные на берег катера. Бревенчатые подпорки держали их. Подпорки упирались в смолёные катерные днища. Днища блестели. Берег пах смолой и рыбой.
У ворот комбината дежурила старуха.
Я поставил около неё чемодан.
- Ты, батюшка, куда? - спросила старуха.
- Мне бы начальство найти. Я из города.
- Наниматься пришёл?
- Плавать.
- Ты, случайно, не трепаншшик?
Я не понял.
- Я по казённому делу. Командировочный. Где правление комбината?
- Контора? Вон она.
В конторе моему появлению не удивились.
- Знаем, было письмо, - сказала кудрявая секретарша. - Директор приказал принять и разместить. Жить будете в общежитии, плавать на МБВ-10.
- МБВ - что? - переспросил я.
- Десять. Морской бот водолазный номер десять. Фамилия шкипера Телеев... Клава, где сейчас МБВ-10?
- В море, - донеслось из-за стены.
- Тогда ждите до утра. Вот вам записка в общежитие, к коменданту.
Когда я опять проходил ворота, старуха посмотрела на меня и сказала:
- Нет, батюшка, ты не трепаншшик!.. Комнату снимать будешь? Есть у меня, недорого.
- Не надо.
Я нашёл общежитие.
Громадная, с прямой солдатской спиной женщина-комендант прочитала записку, сказала: "Комната, так точно, есть" - и повела меня в конец коридора.
- Только кровать плохая, - объяснила она, - я вам завтра хорошую дам. Вот ваша комната.
Открыла дверь.
Я внёс в комнату вещи, разделся и повалился на скрипучую, шаткую кровать.
В голове у меня ревели моторы, стучали колёса поезда.
Я лежал с открытыми глазами до тех пор, пока из вечерней темноты не выплыла скала, похожая на тонущий пароход. Она заслонила для меня весь мир, и я уснул.
ТЕЛЕГРАММЫ
Утром мне неожиданно принесли телеграмму:
ВОЛНУЕМСЯ КАК ДОЛЕТЕЛ ТЕЛЕГРАФИРУЙ ПОДРОБНОСТИ ПОЛЕТА
МАМА ЗИНА
Как они быстро узнали мой адрес!
Я ответил:
ДОЛЕТЕЛ БЛАГОПОЛУЧНО САМОЛЕТЕ ЗАСТРЯЛА НОГА
КОЛЯ
Здесь всё было правда и были подробности.
ПРИВЕТЛИВЫЕ РЫБАКИ
Отправив телеграмму, я пошёл искать МБВ-10.
За забором, около которого я проходил в первый день, прямо на берегу стояли цеха. От цехов в море уходили причалы. Рыбацкие судёнышки побольше и поменьше покачивались около них.
- Где тут МБВ-10? - спросил я.
Мне показали.
В самом конце причала стоял низенький деревянный бот. У него был прямой нос, крыша над моторным отделением и рулевое колесо на корме. На носу лежали два зелёных водолазных костюма и стояли два медных глазастых шлема. Белые резиновые шланги, как змеи, свернулись около них.
На корме стоял матрос. Плотный, невысокий, совсем мальчишка.
- Скажите, не вы будете Телеев? - спросил я его.
Матрос перешёл к носовой каюте и крикнул вниз:
- Володя!
- Что?
- Спрашивают.
- Кто?
- Кто вы будете? - спросил матрос.
- Я, собственно говоря, художник.
- Художник.
- Здесь все художники.
Из каюты на палубу один за другим вылезли три человека. Все они были в ватниках, на одном кепка-блин.
- У меня есть задание, - сказал я. - Директор комбината разрешил...
Человек в кепке сказал:
- Жаботинский, ватник!
Молодой матрос нырнул в каюту, вылез и положил передо мной на причал старую ватную куртку.
- Заводи мотор! - сказал человек в кепке.
Я понял, что это и есть Телеев.
- Я не умею заводить мотор, - сказал я.
Телеев поморщился:
- Я не вам. Заводи!
Моторист уже сидел в машинном отделении. Оттуда послышался лязг, мотор чихнул и взревел.
Я понял, что они уходят в море.
- Подождите, - сказал я. - Я не ожидал, что всё будет так быстро... У меня нет с собой аппарата. Он в чемодане.
Мотор тарахтел. Палуба под ногами Телеева нетерпеливо вздрагивала.
- Какого аппарата?
- Фотоаппарата. У меня "Зенит-3М". У меня цветная плёнка.
- Глуши мотор! - сказал Телеев.
Мотор захлебнулся и умолк.
- В чём дело? - спросил моторист, высовывая голову из люка.
- Товарищ фоторепортёр. Надо подождать его.
- Я не фоторепортёр, я художник. И потом, мне надо разобрать вещи, привыкнуть. А то сразу так - в море...
- Как хотите. Сегодня - солнце.
- А завтра его не будет?
Телеев пожал плечами. Моторист в люке тоже пожал плечами. Они пожали плечами и переглянулись.
Я сошёл на причал. Моторист скрылся в машине.
Снова запустили мотор, матросы отвязали канат, и катер ушёл.
Он ушёл в море, а я отправился домой.
Да, да, сперва надо осмотреть остров. Надо привыкнуть.
Я взглянул на часы - восемь часов утра.
ОСТРОВА НА ГОРИЗОНТЕ
Я шёл осматривать остров.
Жёлтая дорога вела из посёлка в лес.
Лес был густой, непролазный. Высокая, по пояс, трава росла между деревьями. На деревьях висели, как плети, тонкие суставчатые лианы.
Я шёл по дороге. Справа от меня между верхушками деревьев чернела большая сопка. Слева шумело море. На верхушке сопки виднелась ровная площадка.
Я шёл по лесу час, второй. Дорога не кончалась и не делала крутых поворотов. Сопка всё время была у меня справа, море - слева. Только тень моя передвигалась: сперва она прыгала позади, потом забежала сбоку и, наконец, появилась спереди.
И тогда я понял, что кружу. Что дорога идёт по острову вокруг сопки и что если я пойду по ней дальше, то вернусь в посёлок.
Я свернул к морю, прямо на шум волн. Они шумели совсем неподалёку, но как только я сделал несколько шагов, то сразу попал в болото.
В невысокой траве лужами стояла вода. Глина не давала ей уйти в землю. Мелкому холодному болотцу не видно было конца.
Я вернулся обратно. Ноги мокрые. Была не была! Махнул рукой и пошёл напролом через лес к сопке.
Сопка была крутая и скользкая. Лес редел.
Несколько шагов, и моя голова поднялась над вершиной.
Вокруг до самого горизонта море! И острова.
Острова были зелёные. Они плыли по морю; приближаясь к горизонту, становились голубыми.
На вершине сопки кто-то выложил площадку из камней. ЗАЧЕМ?
Наверно, задумал когда-то строить дом, заложил фундамент, а брёвна для дома затащить сюда не смог. А может, во время русско-японской войны на этой площадке стояли генералы и смотрели в подзорные трубы, как приближаются к Владивостоку серые японские миноносцы?
Дул ветер, сильный ветер, которого не было внизу.
На юге, в море, стояла розовая полоса тумана.
Я обошёл площадку кругом и начал спускаться по тропинке вниз. Идти было скользко.
ОТКУДА ЗДЕСЬ ТАК МНОГО ВОДЫ?
ДОЖДЬ
На следующий день я проснулся оттого, что кто-то барабанил по стеклу: тук-тук-тук...
