Эдуард Успенский - Крокодил Гена и его друзья
Но несмотря на это, Чебурашка сразу понял, кто положил кирпич на дверь.
— Ну погоди же! — сказал он. — Ну погоди, несчастная Шапокляк! Я с тобой ещё поквитаюсь!
А несчастная Шапокляк стояла в это время на балконе своего дома и смотрела в подзорную трубу, как у Чебурашки на голове вырастала здоровенная шишка.
Она давала заглядывать в трубу также и своей дрессированной Лариске. Обе были счастливы как никогда.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
— А теперь пора за работу, — сказала Галя. — Сейчас мы будем записывать в книгу всех, кому нужны друзья. Скажите, пожалуйста, кто первый?
Но тут наступила пауза. Как ни странно, первого не было.
— Кто же первый? — переспросил Гена. — Неужели никого нет?
Все молчали. Тогда Галя обратилась к длинноногой жирафе:
— Скажите, а разве вам не нужны друзья?
— Не нужны, — ответила Анюта. — У меня уже есть друг.
— Кто же это? — спросил Чебурашка.
— Как — кто? Обезьянка! Мы с ней давно подружились!
— А как же вы с ней гуляете? — снова задал вопрос Чебурашка. — Ведь она может провалиться в яму!
— Нет, не может, — сказала жирафа. Она наклонилась, откусила кусочек соломенной шляпы крокодила и продолжала: — Когда мы гуляем, она сидит у меня на шее, как воротник. И нам очень удобно разговаривать.
— Вот это да! — изумился Чебурашка. — Я бы до этого никогда не додумался!
— Ну, а ты, Дима? — спросила Галя. — Разве ты завёл себе друга?
— Завёл, — ответил Дима. — Ещё как завёл!
— Кто же это, если не секрет? Покажи нам.
— Вот кто. — Дима показал пальцем на Марусю.
— Но ведь у неё совсем нет двоек! — удивился Гена.
— Это, конечно, плохо, — согласился мальчишка. — Но двойки — это не главное. Если у человека нет двоек, ещё не значит, что он никуда не годится! Зато у неё можно списать и она помогает мне делать уроки! Вот!
— Ну что ж, — объявила Галя, — дружите на здоровье! Мы будем только рады. Правильно я говорю?
— Правильно, — согласились Гена и Чебурашка. — Только кого мы будем передруживать, если все уже передружились?
Вопрос был справедливый. Больше желающих подружиться не оказалось.
— Что же это получается? — грустно сказал Чебурашка. — Строили, строили, и всё напрасно.
— И совсем не напрасно, — возразила Галя. — Во-первых, мы подружили жирафу и обезьянку. Правильно?
— Правильно! — закричали все.
— Во-вторых, мы подружили Диму и Марусю. Правильно?
— Правильно! — закричали все.
— А в-третьих, у нас теперь есть новый домик, и мы можем его кому-нибудь подарить. Например, Чебурашке, ведь он живёт в телефонной будке. Правильно?
— Правильно! — в третий раз закричали все.
— Нет, неправильно, — вдруг сказал Чебурашка. — Этот дом надо отдать не мне, а всем нам вместе. Мы устроим здесь клуб и будем приходить сюда по вечерам, чтобы играть и видеться друг с другом!
— А как же ты? — спросил крокодил. — Ты так и будешь жить в телефонной будке?
— Ничего, — ответил Чебурашка. — Я как-нибудь перебьюсь. Но вот если бы меня взяли в детский сад работать игрушкой, то это было бы просто здорово! Днём бы я играл с ребятами, а ночью я бы спал в этом саду и заодно сторожил бы его. Только никто меня не возьмёт в детский сад, ведь я же неизвестно кто.
— Как это так, неизвестно кто?! — вскричал крокодил. — Очень даже известно! Хотел бы я быть таким неизвестно кто!
— Мы все за тебя попросим, — сказали Чебурашке звери. — Тебя любой детский сад возьмёт на работу и ещё благодарить будет!
— Ну что же, — сказал Чебурашка, — тогда я очень счастлив!
Так наши герои и сделали. В домике устроили клуб, а Чебурашку отдали в детский сад игрушкой. Все были очень довольны.
Поэтому я решил взять в руки карандаш и написать одно короткое слово:
КОНЕЦ.Но как только я взял в руки карандаш и написал слово «конец», ко мне прибежал Чебурашка.
— Как так конец? — воскликнул он. — Нельзя писать «конец»! Я ещё не рассчитался с этой зловредной Шапокляк! Сначала мы с ней поквитаемся, а потом уже можно будет писать: «Конец».
— Ну что же, квитайтесь, — сказал я. — Интересно, как это у вас получится?
— Очень просто, — ответил Чебурашка. — Вот увидите!
Всё оказалось действительно очень просто.
На другое же утро Гена, Галя и Чебурашка все вместе заявились во двор старухи Шапокляк. В руках они держали большие разноцветные красивые воздушные шары.
Шапокляк сидела в это время на лавочке и обдумывала планы очередных каверзных дел.
— Подарить вам шарик? — обратился к старухе Чебурашка.
— Задаром?
— Конечно, задаром!
— Давай, — сказала старуха и схватила все Чебурашкины ярко раскрашенные шары. — В руки берётся, назад не отдаётся! — тут же заявила она.
— А ещё надо? — спросила Галя.
— Давай!
Теперь у неё в руках было уже две связки шаров, и они буквально отрывали старуху от земли.
— А ещё дать? — вступил в разговор Гена, протягивая свои шарики.
— Конечно! — И Генины шары тоже оказались в руках у жадной Шапокляк.
Вот уже не две, а три связки шаров поднимали старуху вверх. Медленно-медленно она оторвалась от земли и поплыла к облакам.
— Но я не хочу на небо! — кричала старуха.
Однако было уже поздно. Ветер подхватил её и уносил дальше и дальше.
— Разбойники! — кричала она. — Я ещё вернусь! Я ещё покажу вам! Вам всем житья не будет!
— Может, и вправду она вернётся? — спросила Галя у Чебурашки. — Тогда нам действительно житья не будет.
— Не беспокойся, — сказал Чебурашка. — Ветер унесёт её далеко-далеко, и без помощи людей ей ни за что не вернуться. А если она останется такой же вредной и злой, как сейчас, ей никто помогать не станет. Значит, она просто не сможет добраться до нашего города. Ну что, хорошо мы её проучили?
— Хорошо, — сказал крокодил.
— Хорошо, — согласилась Галя.
После этого мне ничего не оставалось сделать, как взять в руки карандаш и написать три коротеньких слова:
КОНЕЦ ЭТОЙ ПОВЕСТИВИКТОР БОКОВНЯ
В одном небольшом украинском городке жил мальчик. В той местности у ребят не было шумных и праздничных развлечений. Но зато у мальчика была книжка сказок. Сказки были, правда, малопонятными, их написал взрослый писатель девятнадцатого века Салтыков-Щедрин, а вот рисунки к сказкам были очень интересные. Они открывали странный мир, показывая жизнь прошедших времен. В картинках было много грозных, даже страшных персонажей, но они почему-то не пугали, а вызывали улыбку. Любимое занятие Вити, так звали мальчика, было листать книгу и рассматривать рисунки.
Прошло много лет. Мальчик стал Виктором Ивановичем, окончил Высшее художественно-промышленное училище им. В. И. Мухиной в Ленинграде. Стал художником-графиком. Заслуженным деятелем искусств России.
Однажды он сидел в мастерской своего старшего коллеги, известного художника, одного из руководителей коллектива «Боевой карандаш». Разговорились о жизни. Виктор вспомнил детство, свою любимую книжку сказок. Старый художник переспросил о времени, что-то подсчитал в уме и достал со стеллажа папку своих рисунков. Каково же было удивление Виктора Боковни, когда он увидел те самые, детские, иллюстрации из своей детской книжки. Иллюстрации Николая Евгеньевича Муратова к книге «Сказок» Салтыкова-Щедрина. Так они вновь встретились, Муратов и Боковня, и много лет проработали вместе в «Боевом карандаше», где художники и поэты в плакатах, карикатурах, сатирических листках высмеивали все то, что и в девятнадцатом веке так не любил Салтыков-Щедрин — тупость, лицемерие, хамство.
Боковня сделал много детских книг — прозаических, поэтических, сказочных. Подлинное признание пришло к нему с книгой В. Некрасова «Капитан Врунгель», которую он проиллюстрировал. Она окончательно сформировала почерк художника, его стиль.
Книга «Крокодил Гена и его друзья» Эдуарда Успенского не случайна в биографии художника. Боковня столько лет проработал в журнале «Крокодил», что теперь просто обязан рисовать портреты всех крокодилов, встречающихся в литературе. И судьба посылает именно ему книги о крокодилах. Так он проиллюстрировал книгу о крокодилах Тотоше и Кокоше Корнея Чуковского, а теперь — крокодила Гену.
Журнал «Крокодил» научил художника многому: и особой тонкой четкой линии, необходимой в карикатуре, и умению рисовать смешно, передавать в портретах главные черты личности, настроение и переживания героев.
Фото Александра Китаева
