Вадим Селин - Счастье для двоих. Большая книга романов о любви для девочек
Я посмотрела на настенные часы в виде штурвала. Стрелки показывали 6.30 утра.
– Над чем можно смеяться в такое время? – недоуменно спросила я, вставая с кровати.
Я вышла из комнаты и увидела всех домочадцев. Они стояли возле дальней комнаты и просто покатывались со смеху.
Я подошла к ним.
– Над чем смеетесь? – зевнув, спросила я.
Они наконец заметили меня.
– А ты сама посмотри! – рассмеялся папа и указал куда-то в комнату.
Я посмотрела в указанном направлении и только сейчас поняла, что это та комната, в которую мы положили лемура. Я хотела возмутиться, отругать всех, что они мешают лемуру, но вдруг увидела такую картину: в коробке лемура сидела кошка Мурка и самозабвенно его вылизывала, как будто он был котенком. И судя по всему, лемуру это нравилось, потому что он лежал на спинке, вытянув вверх передние лапки, а его глаза были полуприкрыты от блаженства.
– Лемур жив?! – воскликнула я. – Ему стало лучше?!
– Как видишь, – улыбнулась мама. – И у меня такое впечатление, что, кроме лекарств, ему помогли любовь и забота.
Любовь и забота… Мне тоже нужны любовь и забота…
Я смотрела на лемура и глазам своим не верила. Еще вчера вечером ему было очень плохо, а уже сегодня утром его состояние улучшилось.
– За ночь ему стало лучше, – будто прочитав мои мысли, сказала мама. – И вообще ночь такое время… Ночью больше всего умирает и рождается людей… И животных, наверное, тоже… Ночь очень загадочное время… Но нашему лемуру ночь помогла.
– Господи, как я переживала за лемура! – с чувством воскликнула я. – Как мне было его жалко!
– Зато теперь он пришел в себя, и будем надеяться, что ему станет еще лучше, – сказал дядя.
– Мурка взяла его под свое покровительство, – дополнила мама.
– Ой! Так и Мурке стало лучше! – обрадовалась я. Правда, радость за Мурку на фоне улучшения здоровья лемура была немного меньше.
– Ладно, не будем мешать лемуру, ему нужен покой, – мама подошла к коробке и вытащила из нее Мурку.
Лемур открыл глаза и посмотрел по сторонам. Кажется, он был недоволен, что от него убрали заботливую кошку.
– Отдыхай, – сказал дядя лемуру и закрыл дверь в комнату.
– Я там заварила вкусный чай с травами, – проговорила мама.
Мы отправились на веранду.
– Кстати, насчет здоровья, – вспомнил папа. – Мы вчера долго гуляли с мамой, она рассказывала все новости за время моего отсутствия и сказала, что у нас появился новый друг, Захар. Я узнал о его беде с ногами.
– Да уж, – вздохнула я. – Так обидно, что он не может ходить…
– Я это к чему? – продолжил папа. – С нами на корабле плавает врач Лаврентий Иванович. Он очень умный и помог многим людям. Он объездил чуть ли не весь мир, общался с разными народами и за всю жизнь накопил много опыта. Он практикует и традиционную, и нетрадиционную медицину. Лаврентий рассказывал, что в его практике было несколько человек, которые не могли ходить. Так он на что-то там нажал, на какую-то точку, прописал какие-то мази, и те люди начали ходить. И вот я думаю, может, свозить его к Захару?
Я обомлела.
– Конечно! – потрясенно отозвалась я, еще не до конца осознавая, что у Захара появился шанс на выздоровление. – Папа, ну конечно, надо показать Захара этому Лаврентию!
– Только это надо сделать срочно, потому что сегодня в одиннадцать вечера я везу Лаврентия в аэропорт. Он улетает в Китай на несколько месяцев. Познакомился с каким-то врачом, который лечит горячими камнями. Будет учиться у него. Так что нам надо поспешить сейчас или ждать возвращения Лаврентия из Китая.
Мысли у меня скакали, как веселые зайцы по зеленой полянке.
«Так, что там у меня сегодня? Я обещала прийти к Денису на соревнования? Придется ему отказать, потому что Захар сейчас важнее. Хочу поехать к Захару вместе с папой и врачом. Им надо и дорогу показать, и вообще мне интересно».
И все-таки придется разочаровать Дениса… Из-за непредвиденных обстоятельств я не смогу поддержать его на соревнованиях.
Но что такое спортивные соревнования в сравнении с тем, что Захар может начать ходить?!
Перед мысленным взором проносились картины: Захар встает с инвалидного кресла, улыбается, плавает в море, стоит на палубе корабля…
Я взяла телефон и написала Денису эсэмэску: «Денис, извини, я не смогу прийти на соревнования, у меня возникло неотложное дело. Прости. Желаю занять первое место!»
Отправила сообщение и после этого позвонила Захару.
– Алло? – сонным голосом ответил он. Видимо, он еще спал, и я его разбудила.
Я быстро ввела Захара в курс дела.
– Подожди, – ошарашенно сказал он. – То есть у этого врача были случаи, что люди вставали?..
– Да! – радостно подтвердила я.
– Но, Полина, мы уже столько врачей объездили… – с сомнением произнес он. – И традиционных, и нетрадиционных… Никто ничем не помог… Хм… Я даже не знаю, как быть…
Я понимала Захара. Наверное, он уже отчаялся и не верит в выздоровление. И боится еще раз разочароваться и снова маяться от душевной боли.
– Захар, надо попытаться, – настаивала я. – А вдруг именно он тебе поможет?
Какое-то время Захар молчал. А потом дал добро:
– Приезжайте.
– Хорошо, жди нас!
Я отключилась.
– Он согласился, – сказала я родным.
– Тогда собирайтесь, поедем прямо сейчас, – радостно ответил папа.
– А Лаврентий? Он уже проснулся? – заволновалась я.
– А он спит всего полтора часа в сутки, – усмехнулся папа. – Практикует какую-то очередную методику…
Через двадцать минут мы уже ехали в машине за Лаврентием Ивановичем. Он стоял возле своего дома и ждал нас.
С виду это был классический доктор – лет шестидесяти, роста выше среднего, худой, бородка клинышком и очки.
Он сел в машину и весь путь рассказывал о себе: где учился и сколько стран объездил, с какими людьми встречался, какие страшные болезни видел. Все болезни описывал в подробностях – и симптомы, и то, как та или иная болезнь отражалась на внешности человека.
Пока доехали до Новороссийска, у меня уже трещала голова.
«Ну, ничего, что болтливый, лишь бы Захару помог», – философски рассудила я.
Нас встретила Надежда и провела в дом. Она была очень взволнована и с большой надеждой заглядывала в глаза врачу.
Захар лежал на кровати.
«Странно, почему он тоже нас не встретил? – озадачилась я. И тут же поняла: – Наверное, не хотел, чтобы я видела, как он будет перебираться с коляски на кровать…»
Врач познакомился с Захаром и принялся его осматривать. Он колол ступни какой-то толстой иголкой, затем водил этой самой иголкой по ступням, как будто проверяя, щекотно ли Захару, стучал молоточком под коленками, проверяя рефлексы.
– Пойдем на улицу, не надо смущать Захара, – шепнула мне мама, и мы вышли из дома.
Но перед тем как выйти, я посмотрела на Захара. Его лицо выражало отчаяние, и вместе с тем на нем была вера, словно лучи солнца, проникающие сквозь густые облака после ливня. Он цеплялся за каждую возможность выздоровления.
Я нервничала не меньше Захара. Очень хотелось, чтобы врач помог. Мне кажется, если бы я увидела Захара, стоящего на ногах, это было бы самым большим счастьем для меня. Даже еще большим, чем если бы море снова стало моим другом и я могла бы без посторонней поддержки плавать на самом горизонте.
Мы сели на веранде. Все молчали.
В конце концов я не выдержала и пошла к комнате Захара. Стала у двери и начала подслушивать.
– Надежда, вы говорите, что Захар перестал ходить, когда ему было два года?
– Да, – дрожащим голосом ответила мать Захара.
Наверное, в ее памяти освежились все события, и она заново все переживала.
– Это очень хорошо. Значит, у него сохранилась мышечная память.
– Да нам разные врачи это уже говорили… – вздохнул Захар. – А толку от этой мышечной памяти никакого. Сами видите…
– Но то были другие врачи, а это я. У меня есть уникальные иглы.
Я не смогла побороть своего любопытства и зашла в комнату. Села в самом дальнем углу, чтобы и не мешать, и вместе с тем все видеть.
Лаврентий Иванович держал длинную коробку с медицинскими иглами разной длины и толщины. Иглы блестели серебром. Одна сторона игл была заострена, а другая оканчивалась белым шариком.
– Это не просто иглы. Они изготовлены из очень редкого металла, который действует целебно на человека. Такие иглы есть только у нескольких врачей на планете. Попробуем?
Захар вопросительно посмотрел на меня, на Надежду. Он испытывал отчаяние и страх.
– Попробуем, – серьезно сказал он. – Хуже уже все равно не будет…
– Тогда переворачивайся на живот, – дал указание врач.
Захар перевернулся.
– Приспусти немного штаны, иглу надо разместить в поясничном отделе.
Я вновь вышла из комнаты, чтобы не смущать Захара. Но перед тем как выйти, услышала:
– У иглы есть одна особенность. Она действует или сразу, мгновенно, или не действует вообще.
