Джеральд Даррел - Звери в моей жизни
"...львицы весьма похотливы, оттого-то львы так жестоки и свирепы. Африканцы хорошо об этом осведомлены и часто наблюдают примеры, особенно в пору сильной засухи, когда нехватка воды вынуждает диких зверей собираться вместе в большом количестве у немногочисленных рек. По этой причине появляется на свет так много странных тварей и удивительных помесей, потому что самцы когда вынужденно, когда удовольствия ради покрывают без разбора самок другого рода".
Я ни разу не видел, чтобы Нэн и Джил вели себя хоть сколько-нибудь похотливо, даже во время течки казалось, что им только докучают знаки внимания Альберта. Плиний продолжает:
"Лев по запаху узнает, когда львица была ему неверна и позволила леопарду покрыть ее; и тогда он, не щадя сил, набрасывается на нее и наказывает за неверность".
Конечно, у Нэн и Джил не было никакой возможности изменить Альберту, поскольку они были заточены в вольере вместе с ним. Но я не сомневаюсь, что Альберт в любых условиях был бы строгим супругом. Не приведи господь оказаться на месте его жены, если бы он застал ее во время шашней с леопардом!
Меня всегда озадачивало, почему посетители зоопарка хихикают и украдкой поглядывают друг на друга, когда Альберт с великим достоинством, без малейшего смущения совершал посредине поляны акт оплодотворения. Представляю себе их возмущение, если бы они знали, что соучастница оргии – его собственная дочь, Джил. Инцест!
Джо тоже одолевала странная робость, если он заставал животных во время спаривания. Он тщательно обходил те вольеры, в которых происходили столь ужасные вещи. Зато Джеси не страдал застенчивостью. Хриплым голосом он громко подбадривал животных, отчего публика поспешно расходилась. Никто не умел так, как он, заставить зевак улетучиться в мгновение ока.
– Не понимаю, как только у него язык поворачивается, – жаловался мне Джо, укрывшись в свободном от всяких намеков на секс Приюте. – Меня бросает то в жар, то в холод, честное слово. Вчера вот иду я мимо львов, а он там завел свое. Люди стоят, девочки маленькие, а старик Альберт крутит с Джил у всех на виду. И как только Джеси может, я и за сто фунтов не смог бы так.
И он поджимал губы с таким скорбным видом, словно и впрямь отказался от ста фунтов. Бедняга Джо, тяжело ему приходилось, когда у животных начинался гон.
Если не считать развязного подхода к вопросам пола, был у Джеси не совсем обычный дар, которому мы с Джо завидовали черной завистью. Есть чудодеи, определяющие присутствие подпочвенных вод при помощи ивового прута; есть псы, чующие скрытые под землей грибы; не менее волшебный дар позволял Джеси угадывать, где его ждут чаевые. Стоит перед Приютом, цыкая зубом и присматриваясь к шествующим мимо посетителям, – вдруг весь подобрался, белые брови подрагивают, и челюсти удовлетворенно смыкаются.
– Так, две бумажки есть, – заключает он и начинает подкрадываться к жертве так же ловко, как доверенные ему большие кошки.
Мы с Джо, сколько ни старались, не могли усмотреть никакой разницы между собеседниками Джеси и теми, кто удостаивал внимания нас. А Джеси был наделен безошибочным чутьем, перед началом очередной атаки он точно определял, какой будет добыча. Из него вышел бы отменный пират.
– Ей-богу, не пойму, как он это делает, старый гусь, – жаловался Джо. – Вот недавно был случай, он говорит мне: "Давай, Джо, попытай счастья. Вон к белым медведям подходящий тип направился, видишь – тот, в шляпе. Пять бумажек обеспечены". Ну, я пошел, полчаса потратил на того типа, рассказывал про то, про се. Нет, правда, изо всех сил старался угодить, а что получил за свои старания – паршивую сигаретку.
Прошло немного времени, и Альберт с его дамами мне, честно говоря, приелись. В отличие от других обитателей секции они были лишены индивидуальности. дружелюбие им тоже было неведомо, а это не позволяло узнать их поближе. Фантастические львы Плиния и иx похождения казались мне куда интереснее наших живых подопечных. Не знаю, понял ли Альберт, что мом душа не лежит к нему, но он вдруг проникся ко мне острой неприязнью и откровенно пытался прикончить меня, когда я подходил к вольеру. Однажды это ему почти удалось.
Как-то раз Джо постановил очистить канавы у львиногo вольера, чтобы мне было что вспоминать, когда я перейду в другую секцию. Вооруженные шлангом, вилами, щетками и прочими причиндалами, мы прибыли на место и вскоре сумели заманить Альберта и его супруг в клетку. После этого Джо, весело насвистывая, взял в руки шланг, а я перемахнул через отжим и принялся очищать канаву от мусора. Канава тянулась вдоль самой ограды, и просвет между прутьями позволял Альберту просунуть лапу, потому-то мы и заперли его в клетку с более частой решеткой.
Мы прилежно трудились и приблизились наконец к разъяренному узнику. Лихо орудуя шлангом, Джо щедро поливал все вокруг, и, потянувшись за метлой, я поскользнулся и упал около клетки. Хорошо, что просветы были узкие, не то Альберт ухватил бы меня за лопатку. Не теряя времени, он с торжествующим рыканьем бросился в мою сторону и попытался вонзить в меня когти. Решетка не пустила лапу, но он все же зацепил когтем мой рукав. С истошным воплем, не сомневаясь, что лев уже пожирает меня, Джо направил шланг на нас. Он хотел, разумеется, поразить струей морду Альберта и заставить его выпустить меня. Увы, от волнения Джо промахнулся, и в ту самую секунду, когда я, освободившись от львиного когтя, кинулся прочь от клетки, тугая струя ударила мне в лицо, так что я едва не захлебнулся, и отбросила меня обратно. Альберт попытался снова зацепить меня – безуспешно; Джо повернул шланг и влепил ему струю между глаз. Я оторвался от клетки и, мокрый насквозь, перелез через отжим на дорожку.
– Ты кому, собственно, помогаешь? – опросил я Джо.
– Ради бога, извини, – покаялся он. – Мне показалось, эта старая скотина схватила тебя.
– Да уж ты-то сделал все для этого, – – горько заметил я, без особенного успеха вытираясь носовым платком.
В долгие летние вечера мне полагалось дважды в неделю дежурить после ухода Джеси и Джо, следить за тем, чтобы никто из посетителей не демонстрировал свой интеллект, перелезая через отжим или швыряя в зверей бутылками. Это были очень приятные вечера. Я чувствовал себя властелином всех обозримых окрестностей. Сидишь в Приюте с чашкой крепкого чая и разбираешься в набросанных торопливой рукой заметках, пытаясь как-то причесать их. Все длиннее тени на траве снаружи; последние посетители направляются к выходу. Без людей сразу становится удивительно тихо, и вот уже кенгуру осторожно выбираются из зарослей бузины, куда их днем загнали орды крикливых мальчишек. Хрипло рыкает Альберт, прочищая голосовые связки для ночного концерта; отчетливо слышно, как белые медведи лениво плещутся в своем бассейне.
Напоследок я должен был обойти всю секцию и убедиться, что все в порядке.
...Кенгуру разбрелись по территории и мирно пасутся, успокоенные внезапно наступившей тишиной. Тигрица Рани счастлива, что открывается дверь ее клетки: большая цементная яма, в которой она обитает, теперь в тени и лапам становится холодно. Ее сын Поль уже спит на соломенном ложе. На участке по другую сторону, гряды в своих деревянных будках свернулись калачиком енотовидные собаки; в соседнем вольере песцы скользят среди кустов, будто привидения, В высокой траве на краю пруда лежат львы. Альберт как обычно, размышляет, укутавшись в гриву; Нэн и Джил возле него крепко спят с туго набитым брюхом. И опять кенгуру – неторопливо прыгают по траве, волоча за собой тяжелый хвост. На верхушках деревьев суетятся и трещат сороки. В своей лощине дремлют тигры Джам и Морин, а в кустах вокруг их вольера копошатся кенгуру. Кенгуру, кенгуру – всюду кенгуру; слышно, как в полумраке зарослей бузины их кроличьи зубы соскребают кору со стволов.
Удостоверившись, что в секции царит полный порядок, и предвкушая плотный ужин, которым миссис Бейли всегда потчует меня после вечернего дежурства, я направляюсь к выходу. По пути тут пустую бутылку подберешь, там клочок оберточной бумаги.
3
ТОРЖЕСТВО ТИГРОВ
Убедится, что Тигр вполне окупает все усилия и расходы.
Бэлок. ТигрПервые лучи утреннего солнца греют слабо, но они покрывают траву и листья тонкой позолотой, и в их прозрачном свете видно – и слышно, – как просыпается парк. Среди поникших кустов бузины с застрявшими в ветвях клочьями тумана сидят на солнце кучки вялых и тучных кенгуру с темной росной росписью на шубках. Воздух над лужайками пронизывают похожие на английское help резкие крики павлина, влачащего свой многоцветный хвост через сосновую рощу. Зебры при виде тебя вскидывают голову, выпускают из ноздрей фонтаны пара и нервно переступают на влажной траве. Свернешь на свою дорожку – из-за ограды вольера белых медведей в тебя целятся трепещущие черные носы, которые жадно втягивают сытный дух зажатых у тебя под мышкой буханок хлеба.
