Людмила Сабинина - Родео Лиды Карякиной
Она беспокойно задвигалась на своем месте, огонек сигареты потух. Поднялась, шагнула к окну и выбросила окурок в форточку.
- Нет, кое-что все-таки умеем, - усмехнулся Дельфин. - Во-первых, дисциплину соблюдать, потом, конечно, читать-писать. Стихи наизусть помним: "Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя". Еще про помещиков знаем Пульхерия Ивановна, Афанасий Никитич. Барщина, оброк и так далее.
Мы все трое расхохотались.
- А столярка? - напомнил я.
- Да-а, столярка, - подхватила Лида. - Я, например, пестик для толчения картошки выстрогала. И одну ножку для стула. Правда, кривая получилась.
Мы снова расхохотались и смеялись до тех пор, пока смех не иссяк. На шум явилась мама, заглянула к нам.
- Вы что это в темноте сидите? - Она включила свет.
Сразу сделалось скучно, и лица у нас такие обыкновенные. Как в школе. Дельфин поздоровался с мамой и тут же собрался уходить.
- Вот что, - сказал он. - У меня тетка в зоопарке работает. В лаборатории. Спрошу ее, нет ли у них в зоопарке для тебя местечка. Завтра же съезжу.
- Разве в качестве экспоната, - горько пошутила Лидка.
Витька ушел.
Мы с Лидой проводили его до угла, потом пошли разыскивать телефонную будку. Надо было позвонить к ним, справиться, ушел ли отец. Я набрал номер. Сердитый Мишкин басок сообщил, что отец все еще сидит.
- Ну и пускай сидит, - нахмурилась Лидка.
- Пойдем к нам, - предложил я. - Поужинаем. Телик включим.
- Да нет, я, пожалуй, домой.
Мы вместе дошли до подъезда, и тут Лида сказала мне, чтобы я шел домой, а ей надо еще забежать в булочную. Я понял - она просто хотела отделаться от меня, потому что было уже одиннадцать и булочная, конечно, давно закрыта.
Лидка повернулась и пошла. Я стоял у подъезда, смотрел, как она удаляется - долговязая, в своих потертых джинсах и черном свитере, бредет по асфальту мимо шеренги фонарных столбов, и синеватые отсветы поочередно ложатся ей на спину.
Дельфин сдержал слово: на другой же день съездил он к тетушке, и вскоре Карякину приняли на работу в зоопарк. Обязанности несложные: чистить клетки, подметать вольеры, помогать кормить животных. Зарплата - семьдесят рублей, для начала неплохо.
Недели через две мы с Дельфином зашли в зоопарк, как бы случайно. Мы долго шлялись по дорожкам, заглядывали в служебные помещения, Лидки нигде не было.
У клеток с леопардами я задержался.
Витька из всей живности больше всего любит птиц, с детства у него такая страсть. У него все подоконники усажены кормушками, за окнами настоящий птичий базар.
Я же предпочитаю семейство кошачьих. На разных там леопардов, рысей, пум и тигров готов смотреть часами. Вот где красота! Интересно, что все эти звери разные, отличаются и цветом, и ростом, и характером. Тигр весь какой-то тяжелый, глыбистый по сравнению с гибкой шелковой пантерой, а маленькие рыжие пумы и вообще кажутся игрушечными... Это ничего, нельзя просунуть руку и погладить зверя по мягкой шкуре, зато можно смотреть и вдумываться... Я долго стоял возле клетки с большим пятнистым леопардом. Он спал, свернувшись в точности как домашняя кошка; впрочем, скоро мне начало казаться, что леопард обратил на меня внимание. Во всяком случае, он приоткрыл острые треугольники-глаза, взглянул на меня пристально и снова зажмурился. И морда сразу стала казаться такой кроткой, домашний Вася, да и только.
Я любовался пятнистыми переливами шкуры, длинным гладким хвостом. Леопарда, видно, заинтриговало мое долгое стояние, он приподнял морду, лениво зевнул во всю пасть и как бы случайно взглянул на меня еще раз. Потом вытянулся и, задрав все четыре когтистые лапы, принялся перекатываться с боку на бок. Ну и картина! Он как бы приглашал меня участвовать в этой игре, а щелки-глаза подстерегающе поглядывали: тронь попробуй!
Интересно все же, что там про себя думает это пятнистое создание, а ведь все-таки думает же! В школьном учебнике одно объяснение всему: инстинкт. Ловко сказано! Название придумали такое: инстинкт, и крышка. Будто нарочно, чтобы не думать дальше. Почему зверь бежит куда-то?.. Инстинкт. А почему вот так крутится, лапами машет?.. Опять инстинкт. Сожрал кого-то? Инстинкт, ничего не поделаешь... А вдруг в данный момент этот леопард вовсе и не желает меня сжирать, вдруг у него что-то совсем иное на уме? Нет, тут еще думать и думать надо... Подошел Витька и толкнул меня в бок.
- Засмотрелся? Пошли. Она, оказывается, у копытных.
...За проволочной сеткой вольера паслись разные пони, зебры и прочий травоядный скот. В верблюжьем загоне двигалась щуплая фигурка в широченных брюках на подтяжках, в клетчатой рубахе. Я не сразу узнал Лидку. Волосы она запрятала под берет и совсем стала похожа на хилого мальчишку-подростка. Наклонялась, орудовала лопаткой и совком - подбирала с травы навоз. Тонконогий палевый верблюжонок ходил за ней по пятам.
- Здорово, Лид! - крикнул Дельфин.
- А-а! Вы? Привет!.. Порядок все навожу.
- А что этот тип за тобой ходит? Что ему надо?
Она обернулась, погладила верблюжонка по клокастой морде.
- Это любимец мой, Гришка. Вечно его обижают, заступаться приходится.
- Кто?
- Старшие. Вон особенно тот хулиган. - Лидка показала на темно-бурого приземистого верблюда. - То от кормушки оттеснит, то гонять начнет по вольеру. Беда с ним.
- Ну, ничего, ладно, - пробормотал Дельфин. - А как ты здесь вообще-то? Хорошо? Лидка нахлобучила беретку на ухо, подтянула свои чаплинские брючищи.
- Нормально. Работы, конечно, невпроворот. Вкалываю... Чищу, кормлю, восстанавливаю справедливость.
- И как они?
- Ничего, привыкают понемногу. Перевоспитываются.
Деловито подхватила ведерко и совок, отошла от решетки.
Потом мы увидели ее в другом загоне, среди мелких каких-то лошаденок, наверное, пони. Лидка нагнулась, чтобы подобрать навоз, и тут довольно крупный рыже-белый жеребчик подошел сбоку и звонко ударил ногой по ведерку. Ведро покатилось. Лидка заругалась, бросилась подбирать, а жеребчик все заходил сбоку, резво подбрасывая передние ноги, мотая башкой. Группа самок стояла невдалеке, с интересом наблюдая за действиями жеребчика, похоже, что конек из чистого бахвальства перед ними вытворял все эти шутки. Нагнулась Карякина, чтобы взять ведерко, а он подступил вплотную и толкнул Лидку башкой так, что бедняга едва не растянулась. Схватила метлу на длинном черенке, пригрозила баловнику. Но тот не отставал и, когда Лидка повернулась спиной и пошла, нахально увязался следом. Она прибавила шагу, жеребчик тоже. Досадливо махнула рукой, подхватила ведерко и совок, побежала к выходу... Жеребчик, видно, только этого и ждал: что есть мочи погнался за Лидкой. Она оглянулась и не на шутку запаниковала. Во всяком случае, бросив совок, метелку и вообще все свои орудия производства, пустилась бежать опрометью... Выскочить все же не успела, жеребчик прогнал ее мимо калитки. Лидка мчалась по кругу, придерживая обеими руками брюки, а коняшка преследовал ее, набирая скорость. Бег его был целеустремлен и плавен, как у иноходца... Такое увидишь разве что в старых, начала века, фильмах. Но мы забеспокоились. В самом деле, а вдруг лошачок-то кусается? Да и остальные лошадки подозрительно оживились, вышли из своего угла, заинтересованно поворачивали морды вслед этой карусели: Лида - коняшка Лида - коняшка - Лида...
Короче говоря, Витька не выдержал и полез через решетку. Я за ним. Стоило только нам оказаться на зеленом поле вольера, сердитый жеребчик сразу же переключился на нас. Опасно приблизилось и остальное стадо. Удирать теперь пришлось нам, и мы довольно успешно пробежали два круга, пока Лидка, подобрав разбросанные вещи, не отперла калитку. Мы выскочили. Ну и ругала же она нас!
- Куда полезли! Запрещено беспокоить животных, не положено! Хорошо еще начальства поблизости не было, а то бы... И с какой стати вы сюда заявились? А ну марш отсюда!
И это вместо благодарности за спасение. Разобиженные, мы удалились. И тут-то, когда ворота зоопарка остались далеко позади, мы насмеялись вдоволь. Смеялись даже в трамвае, повергая в недоумение пассажиров, хохотали и никак не могли остановиться. Старикан, сидевший на "месте для детей и инвалидов", долго терпел эти наши приступы, наконец укоризненно покачал головой и обратился к пассажирам:
- Вот! Посмотрите на них.
И все действительно на нас посмотрели.
После, стоило нам только вспомнить, как Карякина "восстанавливала справедливость" среди зверей, мы снова начинали хохотать. Что поделаешь, уж больно смешно у нее это получалось.
На другой день получили мы с мамой письмо от отца. Приехать в скором времени он не мог и поэтому звал нас погостить к себе на Урал. Мама взяла отпуск, собрались и поехали... Вернулись мы на исходе августа. Уже запахло началом школьных занятий: писчебумажные магазины гудят от ребятни, я даже испугался, что не успею купить тетради, атлас по истории и запас стержней для шариковой ручки. Около нашего подъезда намело целые сугробы желтых листьев, и это удивляло меня: уезжал-то я в самом начале лета, на березах тогда была изумрудная зелень... Словно и лета не было, хотя я очень здорово провел его вместе с отцом на Урале. Странно это получилось - погостил где-то на Урале, а вернулся домой и тихо ахнул: в чем дело, почему сразу осень? Ведь была же весна! Чувство потери. Вот ведь как бывает...
