Джефри Триз - Холмы Варны
Но и рассуждая так, Алан отлично понимал, что никогда не предаст Альда, не обманет доверия Эразма, открывшего ему свою тайну. К тому же им рукопись была нужна для того, чтобы напечатать ее и подарить комедию Алексида всему миру, герцог же собирался, как скупец, скрыть ее ото всех в своей библиотеке, чтобы потом хвастать, что ни у кого больше нет второго такого сокровища.
Какой же смысл спасать Алексида из его темницы в Варне только для того, чтобы вновь заключить его в венецианскую тюрьму, пусть и более роскошную?
Ну, а пока что делать? Герцог, несмотря на всю свою любовь к книгам, не производил впечатления человека чести. Алан решил, что он дорожит своими рукописями не потому, что они хранят сокровища знаний, а просто как собранием редкостей. Ну, а красивый, как Аполлон, Чезаре, его доверенный, был, судя по всему, опасен, как ядовитая змея.
- Час уже поздний, синьор, - сказал он наконец, - и поскольку ты убедился, что я не могу быть тебе полезен, надеюсь, мне разрешено будет удалиться?
Герцог резко повернулся к нему.
- Продолжаем играть в прятки? - спросил он невозмутимо. - Разве я не сумел убедить тебя, что ты не прогадаешь, если согласишься выполнить мое поручение?
- Это прекрасная библиотека, но... я уже связан словом с другими.
- Быть может, я выразил свою мысль недостаточно ясно. - Герцог говорил размеренно и зловеще. - Хотя ты и отрицаешь это, я знаю, что тебе известно, где находится рукопись Алексида. Она будет принадлежать мне. Мне - и никому другому! Я не уступлю ее даже Джованни Медичи! Ты продашь мне свои сведения прежде, чем покинешь этот дом. А то, что нам не продают, мы берем.
- Но каким образом вы можете "взять" сведения? - Почему-то, попадая в опасное положение, Алан всегда начинал говорить насмешливо.
- Это уж дело Чезаре. Не правда ли, Чезаре?
Молодой человек оскалил зубы.
- Твоя светлость может на меня положиться. Мы с Бернардо сумеем развязать ему язык. Завтра утром тебе будет известно все, что он знает.
Алан переводил взгляд с одного на другого, оценивая положение. У него не было оружия, не было ничего, кроме книги и подсвечника. Руки его заняты, и ему не удастся выхватить кинжал у кого-нибудь из них. Да и поможет ли это? Предположим, он даже сумеет справиться с ними обоими. Они, несомненно, успеют поднять тревогу, и из дворца ему все равно не выбраться.
Может быть, попробовать что-нибудь другое? Как-нибудь осторожно, не вызывая подозрений, избавиться от книги и подсвечника, освободить обе руки, а потом внезапно броситься на герцога, выхватить из драгоценных ножен на его поясе кинжал и прижать острие к груди старика прежде, чем Чезаре успеет вмешаться? Быть может, такой заложник обеспечит ему свободный выход? И, ведя герцога под руку, прижимая кинжал к его боку, он покинет дворец и окажется на свободе?
Но это слишком рискованно. Да и герцог, вероятно, носит под бархатом кольчугу. А что делать тогда?
"Какой же я дурак!" - внезапно подумал Алан. Он вдруг сообразил, что именно те предметы, от которых он так хотел избавиться, и могут открыть ему путь к свободе.
- Назад, Чезаре! - сказал он. - Или твой господин никогда тебе не простит!
Глава пятая. ПУТЬ ОТКРЫТ.
От неожиданности молодой итальянец попятился, но тут же выхватил кинжал из ножен. Бледные руки герцога тревожно взметнулись:
- Моя рукопись!.,
- Вот именно. - Алан поднял свечу, так что язычок пламени почти лизнул рукописные страницы Гомера. - Одно движение - и эта книга вспыхнет!
Герцог испустил вздох, похожий на стон.
- Не вздумай ослушаться его, Чезаре! - пробормотал он хриплым голосом, в котором не осталось и следа прежней вкрадчивой любезности. - Ты ведь знаешь, сколько стоит мой Гомер.
- На что надеется этот молокосос? - презрительно спросил Чезаре. - Дворец полон наших людей, мне стоит только кликнуть, и...
- Вы можете изрубить меня на куски, - весело перебил его Алан, - но книгу это не спасет. Если не ошибаюсь, твой господин сказал, что это - жемчужина его собрания, и он вряд ли будет тебе благодарен за подобную услугу.
- Да-да, - поспешно вмешался герцог, - ни в коем случае не торопись, Чезаре, и не наделай глупостей. Нам следует обсудить все это спокойно.
- Обсуждать будет легче, если ты прикажешь Чезаре бросить кинжал на пол, вон туда, и если сам снизойдешь последовать его примеру.
- Я никому не позволю обезоружить меня! - вспыхнул Чезаре.
- Не спорь, - с беспокойством сказал герцог, и их кинжалы упали рядом на ковер.
Алан перешел к столу и поставил на него подсвечник, чтобы дать отдохнуть затекшей руке.
- А теперь слушайте, - заговорил он как мог тверже и увереннее, - и я скажу вам, что мы сделаем.
- Скажешь нам? - Герцог поднял брови. - Ты добился некоторого преимущества, юноша, но оно только уравняло нас. Ты, конечно, можешь сжечь моего Гомера, но зато я могу сжечь тебя самого... Иди выбрать для тебя еще какую-нибудь смерть.
- Но при этом ты лишишься своего Гомера, а моя смерть не подарит тебе Алексида.
Герцог кивнул.
- Верно, - пробормотал он, словно говоря сам с собой.
- Таким образом, все преимущества на моей стороне. - Алан спокойно глядел на герцога, но сердце его бешено колотилось. Он отчаянно старался ничем не выдать своего страха и неуверенности. Эти двое были словно львы перед укротителем. Стоит им догадаться, что он боится их, и они бросятся на него. Ты, синьор, понимаешь это, но твой наемник как будто еще не понял.
- Я с большим удовольствием перережу тебе горло, петушок, - ласково сказал Чезаре, - и этого дня недолго ждать.
- Вот видишь, - заметил Алан, - тебе следует позаботиться, синьор, чтобы он не наделал глупостей.
- Да-да, - пробормотал герцог, - помолчи, Чезаре. Разве ты не понимаешь, что с ним погибнет и тайна? Надо найти другой способ...
- Теперь я пойду домой. Пусть Чезаре проводит меня до дверей и последит, чтобы меня пропустили свободно. Книгу и свечу я возьму с собой... для безопасности.
Герцог задумался.
- Ну что же, - сказал он, - у меня нет выбора. Чезаре, ты проводишь нашего юного друга из дворца и присмотришь, чтобы никто не коснулся его и пальцем. Он повернулся к Алану. - А ты дашь мне слово, что на улице вернешь Чезаре книгу в обмен на свободу.
- Конечно, нет, - рассмеялся Алан. - Я молод, но не настолько глуп. Я вряд ли благополучно доберусь до дому, если верну тебе этого заложника на пороге дворца. Нет, твой Гомер останется у меня, пока я не окажусь перед дверями мессера Мануция.
- Ни за что! - Взгляд герцога стал ледяным. - Эта книга не покинет пределов дворца.
- Она вернется в него в целости и сохранности, - пообещал Алан. - Пусть Чезаре пойдет со мной, и я даю тебе слово, что отдам ему Гомера на пороге дома мессера Мануция. Но только прикажи ему вести себя благоразумно - объясни ему, что, если книга погибнет, ты, как его господин, накажешь его.
- Я не дурак, - огрызнулся Чезаре.
- Придется подчиниться, - устало сказал герцог. Алан с трудом скрыл свою радость.
- Отлично. Что поделаешь, один из нас должен положиться на обещание другого. Ну, а после событий этого вечера я предпочту, чтобы тебе пришлось довериться моему слову, а не наоборот. Ты готов, Чезаре? Нет, оставь свой кинжал здесь, он тебе не понадобится. Доброй ночи, синьор.
Вслед за хмурым молодым итальянцем Алан вышел из библиотеки. Чезаре провел его назад по длинным галереям, вниз по широкой лестнице в квадратный зал, выходивший на улицу. При их появлении несколько вооруженных людей, сидевших там, вскочили на ноги и почтительно поклонились. Чезаре молча прошел мимо, и Алан, внимательно вглядывавшийся в их лица, решил, что он не подал им никакого незаметного знака. Если их и удивило, что гость идет по ярко освещенным апартаментам с зажженной свечой в руке, они ничем не выдали своего изумления. На всякий случай Алан отстал от Чезаре еще шага на два.
На крыльце он на секунду остановился и, бросив свечу, быстро выдернул из кольца пылающий факел. Чезаре оглянулся, чтобы выяснить, почему он задержался.
- Может подняться ветер, - любезно объяснил Алан. - Если бы он задул мою свечу... мне было бы труднее добраться до дому. Возможно, ты тоже об этом подумал...
Чезаре еще больше нахмурился, но ничего не ответил и пошел вперед. Алан не имел ни малейшего представления, где именно они находятся, однако он решил, что итальянец ведет его правильно - ведь Чезаре не имело никакого смысла обманывать его до тех пор, пока у него в руках оставались книга и факел.
И все же Алану было не по себе, пока они шли по узким улочкам и набережным, по длинным мостам и коротким узеньким мостикам. Наконец они пересекли широкую площадь и пошли под колоннадой, погруженной в угрожающий полумрак. Город еще веселился, но улицы уже опустели - люди расходились по домам, чтобы продолжить празднество в дружеском кругу. Порой навстречу этой странной паре попадались кучки громко распевающих гуляк, но чаще вокруг никого не было видно.
