Питер Леренджис - Наблюдатели
— Аллергия?
— Типа… даже не знаю, что… мутанты-эмбрионы или что-то в этом роде, а?
— «Тюринг-Дуглас» не эпидемиологическая лаборатория, — ответила мама, вставая из-за стола. — Никаких исследований в области эмбриологии, никаких мутантов там нет. Одни компьютеры. Думаю, ничего серьезного у тебя нет. Просто надо хорошенько выспаться. Нам с папой тоже.
Поставив свой стакан в раковину, она пошла наверх.
Сэм еще немного посидел и тоже пошел к себе.
Он пытался не думать о событиях дня и залез в кровать.
Молоко не оказало должного эффекта. Он никак не мог заснуть.
Он пытался считать овец. Пытался в упор смотреть на пятно на стене, пока глаза не сомкнутся сами собой. Когда ни то, ни другое не возымело действия, он решил прибегнуть к крайнему способу: придумать компьютерный код. Эта тягомотина может уложить кого хочешь.
Клик.
Открылась дверь в спальню родителей.
Сэм весь напрягся.
Отец поднимался в башню. Сэм узнал его по тяжести шагов, хотя тот явно старался идти на цыпочках.
Свет.
Оставила ли Джейми свет в комнате?
Тетрадь.
Она так и покоилась под матрасом у Сэма. Его прошиб пот. Что если папа сунется за тетрадкой, а ее и след простыл?
Что, если на экране окно с сообщением о конце работы программы по восстановлению? Что, если его нет? Что, если часть папиных файлов еще не восстановлена?
Сумел ли я их все вернуть?
Сэм не долго пребывал в сомнениях.
Сверху раздалось буханье шагов.
Папа снова спускался, но на этот раз он направлялся в комнату Сэма.
Сэм быстро прикрыл глаза и лежал не дыша на спине.
Он увидел, что там творится и пришел меня ругать.
Папа на цыпочках вошел в комнату Сэма, стараясь не шуметь, но направился вовсе не к Сэму.
Он открыл дверцу стенного шкафа. Сэм слышал звяканье металлических вешалок.
Он осторожно приоткрыл глаза. Чуть-чуть. И смотрел сквозь щелочки.
Папа выходил в дверь, неся в руке фланелевую ковбойку, которую Сэм давно уже не носил. Также на цыпочках папа вышел в коридор.
Тишина. Затем входная дверь щелкнула, открылась и закрылась.
Сэм выскользнул из-под одеяла. Он осторожно прокрался к окну и выглянул наружу.
Отец садился в машину. Торопливо бросив в машину чемодан, он неожиданно оглянулся и посмотрел на окно Сэма.
Сэм поспешно пригнулся.
Еще через минуту взревел мотор, и машина унеслась в ночь.
8
Наша миссия…
Где он?
Мы потеряли его.
— Помогиитее!..
Голос. Опять.
Я словно перенесся в прошлое. Прячусь под лестницей. Барт где-то поблизости. Потерял след.
У меня снова это чувство.
Головная боль. ЧУВСТВО…
Что-то внутри меня.
Толкает. Пытается выбраться.
УХОДИ. ЗДЕСЬ МАЛО МЕСТА.
(Проснись, Сэм. ПРОСНИСЬ.)
— ПОМОГИИИТЕЕЕ!
Голос как будто переместился в другое место. Он больше не за окном нижнего этажа.
Он снаружи.
Во тьме.
На улочках «Тюринг-Дугласа».
Я встаю. Я должен идти за ним.
Я должен узнать, кто это.
НЕТ.
Ноги дрожат. Они совсем как ватные.
Я хватаюсь за перила и неимоверным усилием воли добираюсь до верха.
Я не знаю, ПОЧЕМУ я должен следовать за голосом. Я не знаю, почему я не бегу отсюда на все четыре стороны, хотя следовало бы. (ПОТОМУ ЧТО ТЫ ГЛУПЕЦ!)
Чувство усиливается. Я едва передвигаю ноги.
— Помооогииите!
Голос выводит меня на узенькие улочки, окружающие меня корпуса разбухают и сжимаются, как темная медуза, а глаза, пронзая мрак, следят за мной, но я бегу по запутанному лабиринту улочек; я оказываюсь у ворот и вдруг иду по дороге к дому.
Но голос со мной. Я чувствую его.
ОБЕРНИСЬ ИЛИ ПОЖАЛЕЕШЬ!
Я понимаю, что ноги не двигаются. Они в капкане. Меня тащат. Я беспомощно парю, и тело мое меня не слушается.
— КТО ТЫ?
Я кричу, но каким-то образом слова остаются в голове, а я плыву над городом… над знакомыми местами…
И вот я перед своим домом. На дорожке.
Голос продолжает кричать, но изнутри меня.
— ПОМОООГИИИТЕ!
Он оглушает.
Это уже не просто звук.
Я его чувствую всем телом. Как если бы кто-то дергал за тугую струну, натянутую внутри меня от головы до пят.
Но я все иду. Потому что не в силах остановиться.
Я должен увидеть того, кто зовет меня. Голос, несомненно, связан с этим странным ощущением в голове. Если мне удастся узнать, кто кричит, может быть, прекратится и это чувство.
Я в доме. Мамы и папы не видно. Весь воздух пронизан этим криком: он в стенах, отчего все кругом вибрирует. И вскоре он уже и во мне, и уже я взываю о помощи — мой голос присоединяется к другому. И так я добираюсь до лестницы.
Крик доносится с этого этажа.
Из моей комнаты.
НЕТ — НЕ ХОДИ ТУДА!
Но я не могу сопротивляться. Сам голос управляет мной и заставляет меня двигаться — прямо к моей двери — и открывать ее.
Я пытаюсь воспротивиться, но это бесполезно. Это он — (Я?) продолжает звать, и у меня нет сил сопротивляться.
Я поворачиваю ручку двери. Она резко распахивается, ударяя со всего размаха об стену. Комната залита ярким белым светом. За моим столом сидит спиной ко мне незнакомец. Я в панике. Кто это? Он один? Это он взывает о помощи? Я не знаю. Но я ВИЖУ, что на нем моя фланелевая ковбойка, та самая, что унес папа. Сначала я думаю, что это Барт — он выследил отца, украл ключи и мою рубашку, проник в дом… Но нет, это не Барт. Это я могу сказать определенно. Это кто-то другой, кто-то знакомый, и я парю в воздухе, разбитый и измочаленный этим звуком (ПОМОООГИИИТЕ!), и
вот
он
начинает
поворачиваться.
Я не могу закрыть глаза, я вижу его профиль, и он вопит (ЭТО ЖЕ ОН ВОПИТ ИЛИ НЕТ?), не я же? Ни один звук не исходит из МЕНЯ, и это не «Помогите!». Я не кричу больше о помощи — это совсем другое, другое слово. Это имя:
— КЕЕЕВИИИН!
И вот наконец он обернулся полностью.
СТОП!
Больше нет вопросов.
Я знаю, кто он.
Я знал его всегда.
9
Что он делает?
Он вернется.
Пока его не схватят. А потом мы потеряем его навсегда.
Сэм вдруг проснулся.
Резкий белый свет пропал. В комнате стояла тишина.
Все казалось подернутым белесым туманом.
Кто это был?
Видение рассеивалось. Но видение ли это? Сэм пытался сосредоточиться на фигуре на другом конце комнаты. За его столом.
Он еще здесь.
Он встает. Смотрит на Сэма. Приближается.
Сэм хотел бежать, но ноги запутались в простынях.
Его крепко держат.
Мамины руки. Она склонилась над ним:
— Сынок, как себя чувствуешь? Тебе, видать, приснился дурной сон.
Сэм попытался стряхнуть остатки кошмара. Комната — и фигура — приобрели четкость.
Папа.
Да это же папа!
Стол Сэма очистили. На нем стоял портативный компьютер, который Сэм в доме не видел. С одной стороны он был подсоединен к какому-то возвышающемуся рядом прибору, а с другой — к сморщенному, кожаному на вид предмету в руке у папы.
— Как дела, сынок? — спросил папа.
Дыхание у Сэма было неровное и учащенное.
Горло болело, словно там прошлись жесткой щеткой.
— Хорошо.
— Видать, кошмары замучили, — сказала мама.
Сэм кивнул:
— Это было… как наяву.
— Мозг может что угодно вытворять.
— Переключатели, — проговорил папа, спокойно улыбаясь. — Помни, все это переключатели и ничего больше.
— Это что такое? — спросил Сэм, кивая головой на непонятную штуковину в руках отца.
— Прототип, — ответил отец.
— Прототип чего?
Мистер Хьюз начал разворачивать предмет. Он по форме напоминал тюбетейку. Сверху выступали электроды, соединенные проводами с прибором.
— Надень, — все также спокойно проговорил отец.
Сэм пытался выбросить из головы слова, сказанные Джейми и преследующие его в страхах и снах: эксперименты… мутанты… узник в лаборатории… вторжение в мозг…
ХВАТИТ.
Он стал дышать ровнее, стараясь обуздать нахлынувшие вновь страхи.
