Филип Пулман - Сказки братьев Гримм (сборник)
– Что это с Двуглазкой? Почему она не ест?
– Наверняка что-то придумала.
– Наверняка кто-то приносит этой жадной корове еду.
– Конечно!
И решили они дознаться, в чем дело. Погнала на следующий день Двуглазка козу на пастбище, а Одноглазка ей и говорит:
– Пойду-ка я вместе с тобой, а то мне кажется, что ты не очень-то хорошо присматриваешь за козой.
Двуглазка сразу поняла, что задумала Одноглазка, загнала козу на зеленую лужайку с сочной травой и говорит:
– Сядь, Одноглазка, отдохни. Я спою тебе песенку.
Одноглазка устала, непривычно ей было так много ходить по солнцепеку, растянулась она на травке в тенечке, а Двуглазка начала ей петь:
– Одноглазка, ты не спишь?
Одноглазка, ты уж спишь?
Веко на единственном глазу Одноглазки стало опускаться ниже и ниже, и наконец она уснула и начала похрапывать. Убедившись, что сестра крепко спит, Двуглазка сказала:
– «Ме-ме», коза, произнеси,
Еду скорее принеси.
И тотчас же перед ней появился волшебный стол, на котором стоял суп из лука-порея, жареный цыпленок и клубника со сливками. Двуглазка наелась досыта и сказала:
– «Ме» опять скажи, коза,
Я уже совсем сыта.
И столик пропал.
Разбудила Одноглазка Двуглазку и говорит:
– Ты же говорила, что хочешь помочь мне пасти козу, а весь день проспала! Она могла убежать или упасть в реку. Хорошо, хоть я за ней присмотрела. Пойдем домой.
Пришли они домой, и Двуглазка снова к объедкам не притронулась. На этот раз ей оставили пригоревшие крошки от пирога. Трехглазка с матерью не могли дождаться, когда же Одноглазка расскажет, что было на пастбище. Но Одноглазка лишь сказала:
– Я и сама не знаю. Уснула я. Такая жара стояла!
– Никакого от тебя толку! – заругала ее мать. – Завтра пойдешь ты, Трехглазка. Там наверняка дело нечисто.
На следующее утро Трехглазка и говорит Двуглазке:
– Сегодня я пойду пригляжу за тобой.
И пошли они с козочкой из дома. Двуглазка поняла, что задумала сестра, и, как только они пришли на поляну и Трехглазка улеглась на травку, начала ей петь:
– Трехглазка, ты не спишь?
Но вместо того, чтобы спеть: «Трехглазка, ты уж спишь?» – она почему-то спела: «Двуглазка, ты уж спишь? И так и продолжала:
– Трехглазка, ты не спишь?
Двуглазка, ты уж спишь?
Два глаза у Трехглазки закрылись и уснули, а третий так и остался открытым, ведь Двуглазка его не усыпила своим пением. Прикрыла Трехглазка веко, притворилась, что уснула, но все прекрасно видела.
Когда Двуглазке показалось, что сестра спит, она сказала:
– «Ме-ме», коза, произнеси,
Еду скорее принеси.
И тут же перед ней появился стол. На этот раз на нем стоял свекольник, большой пирог с мясом и вкусное пирожное. Двуглазка наелась-напилась досыта и запела:
– «Ме» опять скажи, коза,
Я уже совсем сыта.
И стол исчез.
Трехглазка все видела, но крепко зажмурила третий глаз, когда Двуглазка пришла ее будить.
– Вставай, Трехглазка! Ты весь день проспала! Хорошо, хоть я за козой приглядывала. Пошли домой.
Дома Двуглазка снова отказалась от ужина. А дали ей воду, в которой варилась капуста.
Мать отвела Трехглазку в сторонку и спрашивает:
– Ну и что там было? Ты видела?
– Да, видела. Она хотела меня усыпить, но мой третий глазок не спал, а сестра спела козе:
– «Ме-ме», коза, произнеси,
Еду скорее принеси.
И откуда ни возьмись перед ней появился стол с разными яствами, она наелась вдоволь и потом запела:
– «Ме» опять скажи, коза,
Я уже совсем сыта.
И стол исчез. Правда! Я не вру! Я сама это видела! Она только два моих глаза усыпила, а третий не спал!
Услышав такое, мать рассердилась не на шутку и закричала:
– А ну иди сюда, Двуглазка! Думаешь, что ты лучше нас? Колдовством занимаешься? Да как ты посмела! Ты сильно пожалеешь!
Взяла она на кухне огромный нож, ударила бедную козочку прямо в сердце, и та упала бездыханной.
Двуглазка бросилась вон из дома, добежала до поляны и начала плакать в три ручья. Так ей жалко было маленькую козочку, которая никому ничего плохого не делала, да и себя тоже жалко.
Вдруг смотрит, а перед ней снова ведунья стоит.
– Двуглазка, почему ты плачешь? – спросила она.
– Да как же мне не плакать, – ответила ей Двуглазка. – Мать ударила бедную козочку ножом прямо в сердце, и она умерла. Никогда больше мне не попросить ее принести еды.
– Позволь мне дать тебе один совет, – сказала ей ведунья. – Попроси сестер, чтобы они отдали тебе внутренности той убитой козы. Похорони их в саду у калитки. Это принесет тебе удачу.
Ведунья исчезла, а Двуглазка вернулась домой и говорит сестрам:
– Милые сестры, дайте мне что-нибудь от моей козочки на память, да хоть внутренности.
– Если хочешь, – ответили ей Одноглазка и Трехглазка, – бери и не хнычь.
Положила Двуглазка козьи внутренности в таз, отнесла в сад и закопала.
На следующее утро выросло на том месте прекрасное дерево. Листья у него были из серебра, а плоды, похожие на яблоки, из чистого золота. Такого прекрасного дерева не было еще на этом свете. Никто не мог понять, как оно могло вырасти за ночь, только Двуглазка знала, ведь дерево выросло как раз на том месте, где она похоронила внутренности козы.
Как только мать увидела его, она сразу же приказала старшей дочери:
– Залезай на вершину и сорви несколько золотых плодов.
Одноглазка, сопя и пыхтя, забралась наверх, но только собралась сорвать одно из яблок, как ветка выскользнула у нее из рук, пыталась она, пыталась, но ничего у нее не получилось.
– Никакого от тебя толку, – сказала ей мать. – Сама не видишь, что делаешь. Трехглазка, попробуй ты, тебе лучше видать тремя глазами.
Одноглазка спустилась на землю, а Трехглазка забралась на дерево, но, несмотря на то что глаз у нее было больше, чем у сестры, и у нее ничего не вышло. Каждый раз, когда она тянулась к золотому яблоку, ветка отодвигалась. Как ни старалась, не удалось ей сорвать ни одного плода.
– Дозвольте мне попробовать? – спросила Двуглазка. – Вдруг мне повезет?
– С ума сошла, уродина?
– С чего это ты решила, что у тебя выйдет лучше, чем у нас?
Двуглазка забралась на дерево, и плоды сами стали падать к ней в руки. А она собирала и собирала их, пока не наполнила весь передник. Когда она спустилась вниз, мать отобрала у нее золотые яблоки. Вместо того чтобы обращаться с ней лучше, ведь ей одной удалось то, что не получилось у обеих, сестры Двуглазке позавидовали и стали еще больше прежнего над ней издеваться.
И вот однажды, когда они были в саду, проезжал мимо их дома молодой рыцарь.
Сестры увидели его и закричали:
– Скорее, Двуглазка, спрячься под бочкой, а то он решит, что мы все уродины!
Засунули они ее под бочку, что рядом с деревом стояла, вместе с золотыми яблоками. А сами стали прихорашиваться да жеманно улыбаться. Подъехал рыцарь ближе, и стало видно, какой красавец и какие на нем ладные доспехи.
– С добрым утром, девушки, – сказал он, спрыгнув с коня. – Какое у вас красивое дерево растет. Все в золоте и серебре! Кто даст мне ветку с него, может потребовать с меня, чего захочет.
– Да, это дерево наше, – сказала Одноглазка.
– И больше ничье, – подхватила Трехглазка. – Я сорву для вас ветку.
Но как она ни старалась, у нее не получалось, да и у Одноглазки тоже. Ветки все время ускользали.
– Странно, дерево ваше, а вы даже ветки не можете с него сорвать.
– Конечно, наше, – заявила Одноглазка.
– Должно быть, оно оробело, что вы на него смотрите, – сказала Трехглазка.
– Дайте-ка я еще раз попробую, – вызвалась Одноглазка.
Пока они разговаривали, Двуглазка приподняла незаметно бочку и выкатила несколько золотых яблок к ногам рыцаря. Увидел их рыцарь и удивился.
– Надо же! И откуда они тут взялись?
– У нас есть еще одна сестра, но она…
– Мы держим ее подальше от взглядов, чтобы семью не позорить.
– Я хочу на нее посмотреть, – заявил рыцарь. – Двуглазка, выходи!
Двуглазка вылезла из-под бочки, и рыцарь был изумлен тем, какая она оказалась хорошенькая.
– Ты, Двуглазка, наверное, можешь сорвать мне ветку с этого дерева? – спросил он.
– Могу, – ответила Двуглазка, – ведь это дерево на самом деле мое.
