Владислав Крапивин - Рассказы
- Могла бы домой написать. Оттуда переслали бы. Двадцать дней писем нет.
- Значит, самолёты не идут.
- Почему же? Погода там хорошая. Я слышал метеосводку.
Он усмехнулся, вспомнив свои слова в недавно отправленном письме: "Ты жалуешься, что почта задерживается из-за нелётной погоды. Но ты ведь метеоролог. Сделай так, чтобы всегда было солнце."
- Сергей, я поеду домой, - неожиданно сказал Олег. - Виктор писал, что первого января он дежурит в радиоклубе. Я попрошу его связаться с базой.
Товарищ пожал плечами:
- Но тебе придётся встречать Новый год в вагоне. И кроме того, у нас третьего числа зачёт.
- Новый год я встречу дома. Владивостокский поезд приходит в наш город в одиннадцать пятнадцать. А второго числа я вернусь.
В купе, куда попал Олег, ехали двое: молодая женщина и мальчик лет семи. Женщина внимательно читала какой-то толстый журнал, делая на полях пометки. Мальчик сидел напротив и, видимо, скучал.
- Мама, нам долго ещё ехать? - спросил он.
- Ещё недельку.
- Значит, семь дней, - вздохнул малыш. - А во Владивостоке есть пароходы?
- Есть пароходы, - вздохнула женщина, не отрываясь от журнала.
- Большие? Как у меня на марках?
- Да. Подожди, не мешай мне, Юрик.
Малыш замолчал. Несколько минут он смотрел, как уплывают за окном огни далёкого посёлка. Потом попросил:
- Мама, достань мои марки.
- Подожди, - недовольно ответила мать. - Какой же ты, Юрка, неспокойный.
- Ну, достань, и я буду спокойный.
Мать вынула из чемодана тонкую синюю тетрадку, и Юрка действительно успокоился. Он долго разглядывал свою небогатую коллекцию.
За окном пролетали тёмные деревья. Бледная половинка месяца висела в морозном тумане. Слабый лунный свет слегка серебрил заснеженные верхушки, но внизу была темнота.
- Новогодний лес, - сказала женщина. - Помнишь стихи, Юрик?
Мальчик не ответил, напряжённо вглядываясь в сумрак за окном.
- Дед-Мороз и сейчас плетётся через лес, - мрачно сказал Олег. Он бредёт по пояс в снегу, тащит тяжёлый мешок и тихо ругается в бороду, потому что боится опоздать на станцию к приходу поезда. Он ведь не знает, что поезд тоже опаздывает на двадцать семь минут.
Женщина улыбнулась, а Юрка обернулся и ответил уверенно:
- Дедов-Морозов не бывает на свете. Это в сказке.
- Может быть, ты и прав, - усмехнулся Олег. - Но, - он понизил голос и подвинулся к Юрке, - зато есть Северная Королева.
Малыш взглянул на него с удивлением:
- Какая королева?
- Северная. Она живёт там, где кончается тайга и начинаются широкие белые поля - тундра.
- Она во дворце живёт?
- Нет, не во дворце. - Олег вдохновился. У неё не дворец, а высокая башня из ледяных плит. Плиты прозрачные, как голубое стекло. У входа в башню стоят на страже два медведя - белый и коричневый. А наверху, под самыми башенными зубцами, есть большие часы. В Новый год, когда обе стрелки сойдутся на двенадцати, там начинают звонить ледяные колокола. Потом самый большой колокол бьёт двенадцать раз, да так громко, что звёзды дрожат и срываются с неба. Начинается метель, и из всетлых окон ледяной башни вылетают маленькие снежные олени. Они по всему свету разносят поздравительные письма Северной Королевы.
- С марками?
- Конечно. С большими разноцветными марками.
Юрка уже давно не смотрел в окно. Он забрался с ногами на полку и, прижавшись спиной к вздрагивающей стенке вагона, внимательно слушал.
- Нет, - вздохнул он. - Это тоже сказка.
- Я и сам не верил, - серьёзно сказал Олег. Но однажды маленький снежный олень влетел ко мне в комнату через открытую форточку. Он ударился о стену, разбился на снежные комки и растаял.
- А письмо у оленя было? - хитро спросил Юрка.
- Письмо? - немного растерялся Олег. - Да. Да, конечно, было и письмо. Оно упало под стол, и я нашёл чуть позже. У меня даже марка сохранилась.
Он вынул блокнот и, взяв его за корешок, тряхнул над столиком. Выпал железнодорожный билет, какие-то записки и, наконец, большая шведская марка.
- Возьми, - великодушно сказал Олег.
- Насовсем?
- Бери насовсем.
Олег содрал эту марку с международного письма, полученного кем-то в общежитии. Он вёз её братишке. Но тот не обидится. Он уже взрослый, учится в седьмом классе и давно не верит в сказки.
Женщина отложила журнал и подошла к мальчику:
- Ты совсем спишь, сынок. Ложись.
Уложив сына, она вышла из купе. Тогда Юрка хитро посмотрел сверху на Олега и неожиданно заявил:
- А я знаю, куда вы едете.
"Прочитал название станции на билете", - понял Олег.
- Как же ты узнал? - спросил он.
Потому что я волшебник, - засмеялся Юрка.
Олег подумал.
- Если ты волшебник, - серьёзно сказал он, - сделай так, чтобы я получил ещё одно письмо Северной Королевы.
- Нет, - качнул головой мальчик, - пусть она лучше прилетит сама. На ледяном самолёте.
Поезд опоздал на пятнадцать минут. Олег торопился. Ярко горели окна домов, но улицы были пустынны. Мела позёмка.
До двенадцати оставалось не более четверти часа, когда Олег подошёл к своему дому. Кто-то окликнул его. Он узнал братишку.
- Ты откуда так поздно? - удивился Олег.
- Из парка. Там было открытие ёлки. Ты сам почему так поздно приехал? Мы уж думали, что не приедешь совсем.
- Постой. А почему я должен был приехать? - озадаченно проговорил Олег.
- Разве ты не получил телеграмму?
- Какую?
- Я так и знал. Говорил ведь ей, что телеграф перегружен. Прилетела твоя "повелительница стихий".
Обогнав братишку, Олег взбежал по лестнице и, не раздеваясь, вошёл в комнату. Скрипнули под ногами половицы. На большой, освещённой цветными гирляндами ёлке тихим звоном отозвались серебряные шары. Люди, собравшиеся за столом, с изумлением смотрели на засыпанного снегом пришельца. Он окинул их радостным взглядом. Но дольше всех он смотрел на ту, о которой выдумал сказку. Радость нежданной встречи накрыла его тёплой волной. "Пусть лучше она сама прилетит на ледяном самолёте", - вспомнил Олег. И он подумал, что в сказках часто бывает больше правды, чем кажется вначале.
Владислав Крапивин
РЕЙС "ОРИОНА"
Рассказ
Для посторонних это были просто пять брёвен, сколоченных тремя поперечными досками. Но Серёжка и Гарик знали, что это корабль. Нужно было лишь поставить мачту с парусом из старых мешков и укрепить вместо штурвала тележное колесо с ручками примотанными проволокой.
Плот-корабль с гордым именем "Орион" вполне годился для дальних экспедиций. И потому деньги, оставленные им для билетов на поезд, Гарик и Серёжка истратили на припасы, необходимые в дальнем плавании.
Серёжкина тётка, у которой целую неделю жили ребята, ещё утром уехала из посёлка в город.
- А мы приедем вечерним поездом. Надо нам ещё удилища вырубить, сказал ей Серёжка.
Сборы затянулись. Лишь к полудню был оснащён "Орион".
- Гроза будет. И ветер, - сказал соседский Генка. Он был посвящён в планы ребят, но по молодости лет в экспедиции не участвовал. - Наш Бобка траву жуёт. Раз собака траву жуёт - значит, к дождю.
- Ваш Бобка - корова. Небо чистое, и не будет дождя, - возразил Серёжка.
- Буря застигнет вас в пути! - зловеще продекламировал Гарик. Трепещите!
Генка просмотрел на них, посопел и ушёл.
Ветер и гроза застигли путешественников на полпути.
- Свистать всех наверх! - заорал Серёжка, когда чуть на сорвало парус. Они свернули мешковину, затем опустили мачту: Гарик утверждал, что мачты притягивают молнии. Потом сложили одежду в брезентовый рюкзак. Серые лохматые края сизой тучи уже перешли зенит, и скоро грянул ливень.
Минут сорок проели ребята под дождём и ветром, вздрагивая от синих вспышек и трескучих ударов.
- З-ак-каляйся, как сталь! - изредка произносил Серёжка. Нужно было оставаться бодрыми. Всё равно укрытия не было ни на плоту, ни на берегу.
Дождь стих мгновенно, и сразу стало теплее. Путешественники причалили к берегу. Там, метрах в сорока проходила дорога, ведущая от кирпичного завода к городу. Ливень размыл глиняные колеи. Увязнув да осей, на дороге буксовал грузовик. Наконец, на последнем издыхании машина выползла из глиняного мешка, но не вперёд, а назад. Ребята подошли, с сочувствием глядя на чертыхающегося водителя.
- Не проехать, - сказал шофёр, садясь на подножку. - Чёрт бы побрал это дело.
Объезда не было. Слева - размытая глина пологого берега, дальше вода, а справа - косогор, на который не заберётся ни одна машина.
- На ТЭЦ кирпичи везёте? - спросил Серёжка, кивнув на кузов. Шофёр осторожно мотнул головой. В этот момент, прикрыв ладонями спичку, он закуривал сигарету.
- На судостроительный, - наконец, произнёс он, с ожесточением выпустив сквозь зубы дымную струю. - Цех достраивать надо. График срывается.
Он отбросил недокуренную сигарету и полез в кабину. И вдруг замер на подножке, с надеждой глядя на ребят.
- Хлопчики, выручите, а? - осторожно сказал он. - Я бы... Это такое дело. Понимаете, а?
