Александр Каменский - Мой друг Кирочка
Давно мечтал Василий Николаевич приручить птицу-хищника, да так, чтобы была она его верным другом и помощником в охотничьем труде.
Уселся как-то ранним утром Василий Николаевич в свою лодку и поехал за дровами на остров, что раскинулся посредине пруда. А на этом острове воронья, что попугаев в Ходит охотник между стволов могучих деревьев, сучья собирает, прислушивается к неумолчному гомону и карканью воронья..
Видит Грахов: у коряги, в траве, какой-то чёрный комочек копошится. «Воронёнок из гнезда выпал!» — подумал Василий Николаевич. Нагнулся, осторожно взял его в руки и бережно положил за пазуху.
Воронёнка он назвал Крылом.
Как в сказке говорится, рос воронёнок не по дням, а по часам. А когда стал взрослым вороном, так привязался к своему хозяину, что не отставал от него ни на шаг. Даже и тогда не отставал, когда Василий Николаевич на завод шёл. Большого труда стоило Грахову отучить своего пернатого приятеля от такого провожания: кому-кому, а ворону в цехе делать нечего!..
Не сразу, конечно, воронёнок стал гоняться за хозяином, сперва даже дичился, боялся его, сердито косил глазами, отворачивался, отказывался от еды.
Ласково обходился с воронёнком Василий Николаевич, часами беседовал с ним, учил уму-разуму, повадкам разным.
Как-то осенним днем довелось мне встретиться с Граховым на развилке дорог, у опушки леса. Он возвращался с охоты. Идём, беседуем на разные темы… Я уже знал некоторые привычки Крыла и не удивлялся тому, что он, сопровождая хозяина, то садился ему доверчиво на плечо, то с весёлым карканьем взмывал вверх, в синеву неба.
На окраине Очёра к нам присоединилась группа ребят — приятелей Василия Николаевича.
Видят ребята, что охотник то и дело поглядывает вверх.
— Дядя Вася, что вы в небе-то потеряли? — спросил охотника юркий веснушчатый паренек Петя Тютиков.
— Птицами любуюсь… Видите, вон кружатся над нами! — ответил, чуть приметно улыбаясь, Василий Николаевич.
И действительно, высоко в небе с громким торжествующим карканьем кружилась стая чёрных воронов.
Петя Тютиков, который задал вопрос охотнику, разочарованно протянул:
— А-а-а… Я думал, что другое… Много воронья тут летает, смотри на них, пожалуй, целый день!
Василий Николаевич решил позабавить юных попутчиков:
— Вот я сейчас крикну одного ворона, и он обязательно прилетит ко мне!
Ребята и слушать не хотели охотника: где это видано, что-бы диких воронов с небес сманивать?! А Грахов как закричит:
— Крыл! Крыл! Сюда-а-а!
Шумно махая чёрными, точно полированными, крыльями, птица полетела вниз и, сделав плавный круг над головой охотника, каркнула и важно уселась на его вытянутую руку. Только круглые карие глаза её лукаво поблескивали…
Ребята так и ахнули, а я даже затылок почесал:
— Ну, Василий Николаевич, тебя можно после такого случая в колдуны записать!
Охотник только усмехнулся моей шутке и, ни слова не сказав, подбросил высоко вверх свою фуражку. Крыл, не долго думая, схватил её на лету клювом и, взмыв в небо, стал медленно кружиться над нами. Потом минуты через две, птица снова камнем ринулась вниз и преспокойно уселась на плечо хозяину. Грахов высвободил из клюва Крыла свою фуражку и так же спокойно, точно ничего особенного не произошло, надел её на голову.
— Дядя Вася колдун! Дядя Вася колдун! — пропел высоким голоском другой приятель Грахова, Федя Косых, прыгая: вокруг охотника на одной ноге, точно танцуя.
— Какое тут колдовство, ребята! — сказал охотник. И тут он рассказал попутчикам, как обучал чёрного ворона следовать за собою, носить и подавать вещи, помогать охотиться за птицами и зайцами, как в конце концов подружился с ним.
— Любопытно то, что мой Крыл нисколько не страшится выстрелов, — сказал охотник. — Я стреляю, а он преспокойно посиживает на плече, точно музыку слушает.
* * *Много забавного и поучительного рассказал нам Василий Николаевич о своём пернатом питомце!
Особенно интересна история о том, как чёрный ворон гонял зайца. Как-то глубокой осенью пошёл Грахов на охоту и по обыкновению взял с собой Крыла.
…Медленно бредет охотник по узкой лесной тропе, а чёрный ворон над ним кружится — не отстает. Вот выбежал на опушку чем-то напуганный огромный заяц-русак… Встав на длинные задние лапы, он торопливо огляделся кругом, но как только завидел человека, стриганул к кустарнику. Как закричит тут Крыл, точно его режут!..
Загнал ворон зайца под куст своим страшным криком, низко кружится над кустарником, дожидается, когда хозяин подойдёт.
Русак, видимо, так испугался страшного карканья большой чёрной неведомой ему птицы, что подпустил охотника к себе совсем близко. Выстрел — и вкусная добыча в сумке!..
— А вот ещё один случай, — помолчав, продолжает Грахов, — я только что с ночной смены вернулся, устал крепко; проглотил на скорую руку ломоть хлеба с огурцом, прилёг на кровать. Задремал… Вдруг слышу: во дворе кто-то тревожно кричит. Вскакиваю… Что такое? Никак, моего Крыла кто потревожил? Из осторожности свет не зажигаю, подхожу к окну и вижу: две тени мелькают, мечутся (луна в ту ночь ярко светила). Мысль мелькнула: «Воры!» Хватаю ружье со стены — и в сенцы. Торопился так, что кадушку с водой опрокинул… А Крыл кричит, будто торопит меня.
Распахнул двери — слышу человеческий негромкий возглас, хриплый, какой-то странный крик моего Крыла. Толкаю ногой дверь, выскакиваю на крыльцо и стреляю для устрашения вверх. Слышу, хлопнула калитка и — тишина: исчезли ночные «гости». Смотрю — где мой Крыл? А он под навесом, у сарая лежит недвижим. Воры хотели моего приятеля придушить, чтобы не кричал лишку, а вышло по-другому, выходил я своего пернатого питомца, ребята. И вот, как видите, летает себе% жив-здоров. А надо вам сказать, что мой Крыл встречает посторонних людей неласково, сердито кружится над ними и даже, бывает, налетает на них. Он у меня вроде летающей дворовой собаки. Вот Крыл и зашумел, когда чужие люди во дворе появились… Как видите, мой пернатый пес выручил меня в ту ночь из беды, хотя чуть не поплатился своей жизнью.
Василий Николаевич помолчал и задумчиво поднял глаза вверх.
— Крыл! Крыл! Сюда-а-а!
Под одобрительный смех ребят ворон приблизился к земле и снова доверчиво уселся на плечо хозяина.
— Ишь ты… волшебная птица! — восхищенно произнес кто-то из ребят.
…Но вот и бревенчатый домик охотника. Пора и расходиться по домам; темнота быстро окутывает сонную землю; накрапывает мелкий мирный дождик…
Над нами лениво, точно в полусне кружится пернатый приятель охотника. Совсем неожиданно Крыл уселся на плечо Василию Николаевичу, и мы впервые услышали внятно произнесенное слово, вылетевшее из птичьего клюва: «Крылуша!» Мы шумно захлопали в ладоши, а старый охотник, широко улыбаясь (в темноте было видно, как блеснули его крепкие белые зубы), достал из кармана коробок спичек и пачку «Севера». Протягивая папиросы своему другу, Василий Николаевич сказал:
— Ну-ка, дорогой мой Крылуша, угости меня папиросочкой, да и на покой…
Чёрный ворон, слегка склонив свою гладкую голову на бок, осторожно, словно боясь поломать папиросу, вытягивает её из пачки клювом и протягивает хозяину, а потом достает из коробка спичку — только одну спичку!..
— Спасибо, Крыл! — улыбается Василий Николаевич и весело подмигивает изумлённым попутчикам…
* * *
ОТВАЖНЫЙ КОТ
Приезжая в уральский городок Очёр, я спешу к домику, что стоит на самом берегу пруда. В этом домике живет мой друг и приятель Виктор Степанович Бурдин. Я приезжаю к другу, чтобы порыбачить с ним, а после похлебать на берегу душистую ушицу из свежей рыбы, густо сдобренную луком, черным перцем и лавровым листом.
Но я спешу не только порыбачить и отведать ухи, вовсе нет! Мне хочется повидаться со своим четвероногим приятелем — котом Кузьмой, — питомцем Виктора Степановича и всей его большой и дружной семьи.
Вот и сейчас, добравшись до Очера, я иду к знакомому домику рыбака.
На пологом берегу ровного, как зеркало, пруда, на влажном золотистом песке важно восседает мой четвероногий друг — большущий котище Кузьма с рыжеватой, точно подпаленной огнём, шерстью. Кот хмуро, слегка поводя длинными усами, смотрит вдаль, ничем внешне не показывая живого интереса к жизни.
— Кузьма! — зову я его.
Животное лениво поворачивает в мою сторону лобастую голову, но туловище его остается совершенно неподвижным.
— Здравствуй, Кузя! Хозяина поджидаешь? Ну, давай лапу, поздороваемся!
Кузьма, не поворачивая своей лобастой головы, не отрывая от противоположного берега, заросшего густым лесом, своих зеленых, огромных, как у филина, глаз, медленно, точно нехотя, подает мне свою широкую когтистую лапу. Едва слышное мурлыканье свидетельствует о том, что кот благосклонно отнесся к моему приходу.
