Фабиан Гарин - Таинственная бутылка
— Как будто все верно, — раздались голоса и звонче всех Тани Крупиной.
В полночь Леша вышел к реке. В левом кармане его штанов лежала бутылка, в правом на всякий случай «лимонка». Таня мечтала о том, чтобы Леша ее позвал с собой, но Кузьма Акимович с вечера сказал: «Пойдешь один». Леша не смел нарушить приказа командира партизанского отряда.
У реки Леша остановился, осмотрелся и присел на корточки. Тихая, безлунная ночь, как будто и нет войны, и пушки не стреляют, и все живут мирно и спокойно.
После знойного дня вода манила своей прохладой. Леша достал из кармана бутылку, погладил ее и швырнул на середину реки. Раздался плеск. И снова все замерло. — Счастливого пути! — произнес шепотом Леша и быстро пошел обратной дорогой.
В КАБИНЕ ШОФЕРА
Записка, адресованная подполковнику Криворученко, лежала в заклеенном конверте. Ребята не рискнули его вскрыть.
— Если кто проговорится — выбросим из отряда, — пригрозил Дима.
— Как изменника, — добавил Сеня.
— Где же найти подполковника Криворученко? — спросил Бубенчиков. — Вот прочтем письмо, тогда все узнаем и найдем подполковника.
— Ты, Миша, несознательный, — заметил Петя Зубарев. — Оно заклеено потому, что в нем военная тайна.
— А ты сознательный, — ответил Бубенчиков, — глаз мне подбил.
— Так то на «войне». И ударил я тебя не по злобе, сам под руку подлез.
— Не подлезал я. Ты всегда дерешься…
— Что вы ссоритесь? — прикрикнул Дима. — Подумаешь, глаз подбили. На настоящей войне знаешь какие раны бывают?
— Димка, — перебил Сеня, — говори делом. Время проходит, а партизаны просят как можно скорей найти подполковника. Эх, если бы учительница сейчас была с нами…
Ребята чувствовали, что надо безотлагательно принять какое-то решение, но какое именно — не знали.
Если бы в Точилиной пасеке стояла воинская часть, они сбегали и расспросили бы, но в деревне никого, кроме жителей, не было.
— Чашечка, — спросил Дима, — тебе твой дяденька шофер не говорил, где они стоят?
— В Кочках, там у них какая-то ремонтная часть.
— Вот туда и надо податься, — предложил Дынников. — Давайте после обеда сходим.
— Сходим, да не все, — возразил Сеня, — и пойти надо с утра, а то до вечера не управимся.
Толя Шаповалов, молчавший все время, неожиданно спросил:
— А кто пойдет?
Вопрос Толи смутил всех. Каждый хотел пойти, но нельзя же всем вместе. Сеня первый нарушил наступившее молчание.
— Я нашел — я и пойду! — сказал он.
— Пойдет Чашечка, пойду я, а вам, ребята, завтра в поле выходить, — решительно заключил Дима, — но никому ни слова. Если спросят наши мамы, скажете — не знаем, где они. Согласны?
Все согласились.
* *
*
Всю ночь Сеня ворочался с боку на бок. Письмо к подполковнику он спрятал в старый валенок, лежавший на печи, и всякий раз, протягивая руку, щупал — лежит ли оно в целости. Он отдал бы любимую книжку с картинками, которую мать привезла ему из города еще до войны, когда отец был дома, и согласился бы целую неделю делать самую трудную работу, лишь бы найти Криворученко. А вдруг он найдет его в Кочках и тот спросит: «Где батя?»— «На войне», — ответит Сеня и расскажет, какой герой у него отец, как он в разведку ходит и фашистов ловит. И тогда подполковник скажет: «Значит, и тебя, Сеня, в армию возьмем».
Сон одолел Сеню и он уснул. Если бы Мария Никитична встала на скамью и посмотрела на спящего сына, то она удивилась бы тому, что его рука попала в валенок, а рядом лежала краюха хлеба, которую Сеня с вечера припас на дорогу.
Проснулся Сеня раньше матери и испуганно схватился за валенок — ни письма, ни записки. Лишь хлеб на месте. Он готов был заплакать. Где же письмо, в котором заключена военная тайна? Сеня не догадался, что во сне он вытащил руку с зажатым в ней письмом, потом разжал и выпустил его. Он приподнимал края старого одеяла, шарил под подушкой, но письма нигде не было. Мария Никитична кашлянула, и Сене на минуту показалось, что мать дозналась обо всем, забрала письмо и записку, прочла и теперь сама решит, что делать. Он готов был спрыгнуть с печи, броситься к матери и слезно просить отпустить его с Димой в Кочки, ведь это так близко, каких-нибудь двадцать километров, и они возвратятся благополучно домой. Больше всего Сеню смущала встреча с Димой. Ведь он вероятно, уже ждет его, как условились, у мельницы. Что ему сказать? Да разве Дима поверит, что ночью письмо таинственно исчезло? И ребята никогда не простят ему того, что просьба партизан осталась невыполненной.
Сеня слез с печи и вдруг взгляд его упал на что-то белое под скамьей. Какое счастье! Записка партизан, а рядом — письмо. Он быстро схватил их и сунул в карман. Взглянул на мать — она спала. Спрятав хлеб под рубашку, Сеня бесшумно открыл дверь и выскочил на улицу.
Солнце поднималось над лесом. Над рекой медленно стлался предутренний туман.
Пробежав шагов пятьдесят, Сеня обернулся и, убедившись, что никто из домов не выходит, пошел размеренным шагом к мельнице. Он не сомневался в том, что мать крепко спит, а пока она схватится — они с Димой уже будут далеко.
У мельницы никого не было, и Сеня решил, что Дима проспал, либо мачеха помешала ему уйти из дому.
— Плохой командир отряда, — сказал он вслух и тут же вздрогнул от неожиданного свиста. Из росистой травы поднялся Дима, вытирая мокрые руки о штаны.
— Думал, что не придешь, — сказал Дима.
— Я-то? — усмехнулся Сеня. — Ты вообще меня за последнего в отряде считаешь. По-твоему Петька Зубарев лучше всех.
— Чем Петя плохой?
— Задавака и ничего больше. Мише синяк под глазом поставил. Думаешь, не больно?
— Дорогу знаешь? — спросил Дима, стараясь переменить тему разговора.
— Знаю, пойдем через лес.
В лесу было тихо. Лишь изредка доносилось печальное кукование кукушки, либо на землю падала пересохшая ветвь. Солнце, поднявшись, уже припекало, но в лесу все еще веяло прохладой, а босые ноги ребят были мокры от росы.
Первые три километра они прошли быстро, но лес казался бесконечно длинным и трудно было определить, когда они выйдут из него.
— Знаешь что, — предложил Дима, — я влезу вот на эту сосну, до самой верхушки. Оттуда все видать.
— Не долезешь, сил не хватит, — усомнился Сеня.
Задрав голову вверх, Дима мысленно измерил расстояние и подумал, что ему и впрямь не добраться до самой верхушки.
— Не долезешь, — повторил Сеня.
— Подставь спину, — предложил Дима. Самолюбие его было задето и он решил доказать свою ловкость. Дима быстро карабкался вверх, упираясь босыми ногами о кору сосны. Добравшись до первого сука, он посмотрел на землю и крикнул:
— Что скажешь, Чашечка?
— Не долезешь, — донесся снизу голос Сени.
— А вот и долезу, сказал, передохнув, Дима, но Сеня не расслышал — сверху посыпалась кора и запорошила ему глаза. Когда же он снова, задрав голову, посмотрел вверх, Димы уже не было видно он скрылся в зелени.
— Димка, — закричал он, — где ты?
— На небе, — ответил задорный голосок. — Все в порядке, товарищ пулеметчик, начинаю приземляться.
На высоте одного метра от земли Дима прыгнул, о не удержался на ногах и упал на траву.
— Дорогу-то разглядел? — спросил Сеня.
— Она рядом, надо только правее держаться.
Сеня чувствовал, что Дима молодец и настоящий командир, но сказать об этом вслух не хотел. Он достал из-под рубахи хлеб и, поделив его пополам, протянул товарищу.
— На, ешь, своего-то, небось, не захватил.
Дима не ответил. Он откусил кусок и аппетитно стал жевать.
Вскоре лес поредел, и ребята обрадованно выбежали на дорогу.
На примятом от ночной росы песке заметны были-оттиски автомобильных шин. Пересекая поляну, дорога снова уходила в лес, и ребятам показалось, что, петляя, она приведет их обратно до Точилиной пасеки.
— Не домой ли возвращаемся? — нерешительно спросил Сеня.
— И мне так кажется, — согласился Дима, — ну и что, мы завтра снова пойдем, теперь дорогу знаем.
— Трудно будет из дому уйти, да и мать заметит, что хлеб брал, спросит зачем.
Издалека донесся ритмичный шум. Прошло несколько минут. Шум приблизился. Ребята посмотрели друг на друга и улыбнулись.
— Дима, — сказал обрадованно Сеня, — да ведь это машина.
За поворотом действительно показалась полуторка. Она шла ребятам навстречу. Надо остановить ее и поговорить с шофером. Ведь теперь машины только у военных, и шофер, наверное, знает, далеко ли до Кочек и куда эта дорога ведет.
Водитель, не сбавляя скорости, мчался навстречу ребятам.
— Стань в сторону! — крикнул Дима и отбежал, но Сеня остался на дороге, подняв руку.
Машина остановилась. Из кабины выглянул шофер.
