Тамара Крюкова - Блестящая калоша с правой ноги
Севка протянул руку и хотел было схватить Калошу, но та проворно отскочила в сторону и фыркнула:
— Вот еще! А я-то хотела тебе предложить где-нибудь повеселиться.
— Да ну? Это я люблю. А где? — заинтересовался Севка.
— Где угодно! — махнула резиновой ручкой Калоша.
Севка ткнул в витрину, где стояла расписная палехская шкатулка с изображением веселой ярмарки, и сказал:
— Вот бы куда попасть! Там не соскучишься!
— Ну, что ж, можно отправиться и на ярмарку, — согласилась Калоша.
— А не врешь? — недоверчиво спросил Севка.
— Запомни раз и навсегда, что бы я ни говорила, я права всегда и во всем, — подбоченившись, произнесла Калоша.
— Почему? — недоуменно спросил Севка.
— Глупейший вопрос! Потому что я правая. Так что, отправляемся на ярмарку или нет? — она с вызовом посмотрела на Севку.
— Спрашиваешь! Конечно, отправляемся, — закивал он.
— Тогда надевай! — Калоша пододвинулась к Севке. Тот сунул в нее ногу, и…
Севка глянул на себя и обомлел. Вместо кроссовок на нем были настоящие лапти, плетеные из лыка, а вместо свитера — расшитая сатиновая рубаха. И стоял он не в музее, а на базарной площади.
— Ну и ну! — воскликнул Севка. Такая экскурсия была ему по душе.
Вокруг жизнь бурлила вовсю. Шла оживленная торговля. Живописные бабы расхаживали меж рядов в цветастых платках, а барышни в шляпках с шелковыми лентами. Мужики толпились возле скобяной лавки, а кто побогаче примерялись к лошадям. Торговцы нахваливали товар на разные голоса:
— Кому яблочки наливные, садовые, сахарные…
— Пряники медовые, шутка сказать — пудовые…
— Постиричь, побрить, ус поправить, молодцом поставить…
— Эх, с коричкой, с гвоздичкой, с лимонной корочкой…
К Севке подошел мальчишка, росту небольшого, на носу веснушки, вихор на макушке:
— А ты что же, нездешний будешь? — спросил он, поглядывая на Севку.
— Не-е. А куда это я попал? — спросил Сенька.
— Места эти знатные. Справа деревенька Какаукнеца, слева хуторок Такоткликнеца, а здешнее село знаменитое, его каждый знает. Позаслугам называется. Тут у нас в базарный день ярмарки проходят.
— Чего-то я про ваше знаменитое село не слыхал, — усмехнулся Севка.
— Неужто ты никогда и по заслугам не получал? — удивился мальчишка.
— Вот сейчас ты у меня получишь, — запетушился Севка и погрозил мальчишке кулаком. Тот мгновенно скрылся в толпе, только рыжий вихор мелькнул, а Севка пошел глазеть на ярмарку.
— Чего почем тут у вас продается? Товар-то, небось, так себе? говорил он, с хозяйским видом прохаживаясь между рядов.
Вдруг внимание Севки привлекла болшая толпа. Народу собралось видимо-невидимо, а за чем очередь — неизвестно.
— Чего дают-то? — спросил Севка.
— Деньги, — ответили ему из толпы.
— Не может быть, чтобы деньги раздавали? — не поверил Севка и, отчаянно работая локтями, стал протискиваться в середину толпы. Там пихнул, там толкнул, там на ногу наступил, там затрещиной угостил, мало помалу добрался он до первого ряда. Видит, стоит мужик в красной сатиновой рубахе, и товар нахваливает:
— Подходи, налетай,
что заслужишь, получай.
Задаром раздаю, кому рубь, кому алтын.
Не йди мимо, господин.
Люди наперебой подходили к странному торговцу, а тот на каждого попристальнее глянет, да каждого денежкой одарит.
И Севкин знакомый мальчишка уж здесь толчется.
— Эй ты, ну-ка, пусти старших, — отпихнул Севка мальчишку в сторону и встал перед торговцем, — Чего это вы деньги задаром раздаете?
— Не задаром,
а с большим наваром.
За так не получишь пятак,
дай-ка я погляжу, на что ты мастак.
Мужик повертел Севку и так и сяк, потом обошел его со всех сторон и говорит:
— Видать, ты любитель до драк.
Ну что ж и за такое дело награда поспела.
Кому гривну, кому полушку, а тебе — так по ушку.
С этими словами мужик отвесил Севке такую затрещину, что тот вылетел из очереди вон.
— За что?! — Севка с кулаками бросился к мужику, но толпа уже сомкнулась, и, как он ни старался, а пролезть до обидчика не смог.
Настроение у драчуна заметно испортилось. Сердитый и насупившийся, он побрел дальше. Ярмарка-то хороша, только без денег на ней делать нечего. А тут, как назло откуда-то потянуло запахом жаркого и свежеиспеченного хлеба. Глядит Севка, а перед ним харчевня. Возле нее зазывалы народ скликают:
— Кому угощенье, всем на объеденье?
Полсвета обойдешь, а вкуснее не найдешь!
Жареное, вареное,
Пареное, печеное!
Проходи не стесняйся!
От души угощайся!
Зазывалы обратились к Севке.
— Да у меня денег нету, — для наглядности Севка вывернул пустые карманы.
— У нас харчевня особая. В ней денег не надобно, — поклонились зазывалы.
— Нормально! А чего у вас на обед? — воспрянул Севка.
— Да все, что угодно: и пирог, и похлебка, а кому надобно и гуляш найдется. Каждому харчи по заслугам, — сказали половые.
— Ну что ж, можно и перекусить, — Севка направился в харчевню.
У входа стояла белобрысая девчонка точь-в-точь Верка, только в сарафане, и веснушки, и коса такая же. Похожа, как родная сестра. Стоит и нахально так ухмыляется. Севка не выдержал. Дернул ее за косу изо всех сил и прогнусавил:
— Дерни за веревочку — дверца и откроется.
В тот же миг зазывалы схватили его и ну мутузить с двух сторон. Тузили, тузили, насилу Севка вырвался. В харчевню заходить не решился, а увидел в другом конце полутемного коридорчика дверцу, что во двор выходит и бегом к ней. Да не тут-то было. Там его настигли и давай опять тумаками угощать.
— Эй, вы чего деретесь? — всхлипнул Сенька.
— Да разве мы деремся? — улыбаясь, отвечали половые. — Это мы тебя обедом по заслугам угощаем.
— Ничего себе обед! Обещали лепешки, да гуляши.
— Так ты все и получил сполна. Сначала биточки в дверях, потом гуляш по коридору. Испекли мы тебе пирог во весь бок, испекли лепешку во всю щечку, да дали похлебку в три охлебка. Чем же ты недоволен? Чего тебе еще надобно?
— Так он еще сдачи дожидается, — засмеялась девчонка похожая на Верку, дернула Севку за чуб, зазывалы вытолкали его за порог и захлопнули за ним дверь.
Пошел Севка не солоно хлебавши, а ему навстречу старичок с козлиной бородкой, под мышкой ларец держит. Подмигнул старичок Севке и говорит:
— Возьми ларец. Не продаю, за так отдаю.
— Ага, знаю я ваши "за так". Во как сыт, — Севка провел рукой по горлу, а потом, на всякий случай, спросил: — А с чем ларец-то?
— Ларец этот заветный. Стоит только сказать: "Двое из ларца, одинаковых с лица", — как тут же два молодца оттуда выскочат и, что прикажешь, сделают.
— Это хорошо. У меня как раз к ним поручение есть, — ухмыльнулся Севка и взял ларец.
— А ну, двое из ларца, одинаковых с лица! Поколотите-ка всех, кто тут есть, да так, чтоб на всю жизнь запомнили.
Крышка ларца распахнулась, и выскочили оттуда два дюжих молодца, брата близнеца.
— Слушаемся, хозяин! Сейчас мы всех по порядку поколотим. С тебя и начнем, — и давай Севку колотушками угощать.
— Вы что делаете?! Хватит! — завопил Севка не своим голосом.
— Да мы ведь только начали, а надо, чтоб ты, хозяин, на всю жизнь запомнил наши деревни: как аукнется — так и откликнется, да по заслугам!
— Запомнил уже! Запомнил! — закричал Севка.
— Алексеев! Прекрати кричать, ты же в музее. Вовсе не обязательно кричать, даже если ты запомнил все, о чем я вам сейчас рассказывала, услышал он строгий голос учительницы.
К своей несказанной радости Севка увидел, что он стоит в зале музея. Экскурсия закончилась, и все столпились у последней витрины. Севка потер бока. Неужели вся эта ярмарка ему привиделась?
Когда дети выходили из музея, Севке на глаза попался Вениамин-апельсин. В душе у Севки заклокотала ярость. Вот уж на ком он сейчас отыграется! За все свои тумаки отомстит! Севка злобно сощурился, сжал кулаки и стал угрожающе наступать на Веньку:
— А ну-ка, иди сюда, — приказал он.
Венька хотел было отступить, но передумал.
— Надо посмотреть на все другими глазами, — прошептал он.
— Чего ты там бормочешь? — процедил Севка, вскидывая кулаки.
Венька посмотрел на Севку и тут вместо грозного драчуна и задиры, обидчика всего класса Севки Алексеева увидел щупленького, тщедушного мальчишку на полголовы ниже себя ростом. Венька схватил задиру за шиворот и, хорошенько встряхнув, поставил на пол:
— Вот что я тебе скажу, тащи свой портфель сам. Тут носильщиков нету.
Севка оторопел от неожиданности. Он даже не мог ничего произнести, а только, как рыба, открывал и закрывал рот.
