Вильям Козлов - Президент не уходит в отставку
И все же она не могла вот так взять и выбросить Бориса из головы. Нет-нет и думала о нем… Когда рядом не было Сороки… Вот он лежит на спине и, не щурясь, всматривается в небесную синь.
Ей вдруг захотелось, чтобы он ее поцеловал. Она осторожно высвободила руку из-под головы и вытянула ее вдоль своего тела, растопырила пальцы и кончиками прикоснулась к нему. Кожа у него горячая, прокалилась на солнце. Он сделал вид, что ничего не заметил, хотя веко его дернулось, а губы дрогнули, будто он хотел улыбнуться или что-то сказать. Алена провела пальцами по его руке выше запястья и затаилась: что он теперь сделает? Ресницы его затрепетали, в глазах что-то мелькнуло, он нащупал ее руку, взял в свою большую ладонь и тихонько сжал…
«Ну поцелуй же! — умоляла про себя Алена. — Слышишь, Тимофей!»
Наверное, он услышал, потому что сжал ее руку сильнее, прерывисто, будто ребенок, вздохнул и сжал веки. Только темные ресницы вздрагивают. Тогда Алена приподнялась, нагнулась над ним, отвела пальцами желтую прядь со лба и сама крепко его поцеловала…
— Я так и знал, что вы прячетесь здесь… — послышался голос Гарика. Вы видели, что было на озере?
— Видели, видели, — ответила Алена. На щеках ее пылали два красных пятна. Повернувшись к Нине, которая поднималась вверх от причала вслед за Гариком, она попросила у нее расческу.
Сорока поднялся с травы, подал руку Алене. Лицо у него сконфуженное.
— Извините, я забыл постучаться… — ухмыльнулся Гарик. В подобных ситуациях он не отличался особенной тонкостью. — Да вот дверь не нашел…
— Ты бы и в дверь не постучался, — расчесывая волосы, заметила Алена.
Сорока, все убыстряя шаги, прошел мимо него прямо к обрыву. Сделав небольшую пробежку, оттолкнулся от берега и исчез из глаз. Немного погодя внизу раздался громкий всплеск.
Бледный костер потрескивал, сиреневый дымок тянулся вверх, рассеиваясь в сосновых ветвях. Нина сказала, что ее кусают комары, вот Гарик и соорудил небольшой костерок. Развалившись на траве, он положил темноволосую голову Нине на колени и блаженствовал. Алена сидела на широком пне, а Сорока прислонился спиной к дереву.
— …Глеб рассказывал, что иногда до двух сотен в день зарабатывает, — говорил Гарик, снизу вверх глядя на Нину. — Купит, к примеру, у моряка импортный магнитофон и тут же перепродаст в два раза дороже… Это его законный бизнес.
— Точнее, беззаконный, — ввернул Сорока.
— Я делами Глеба не интересуюсь, — сказала Нина. — А покупатели на него не жалуются… И начальство им довольно. Не беспокойтесь, продавцы теперь сами стали хорошими психологами. Знают, у кого купить, кому продать. И сразу чувствуют, кто перед ними: работник ОБХСС или покупатель с бабками…
— С чем? — переспросила Алена.
— Так дельцы у нас называют деньги, — улыбнулась Нина.
— Про «башли», «капусту» слышал, а про «бабки» — впервые! — подивился Гарик.
— То-то они, голубчики, спелись… — думая о своем, произнес Сорока.
— О ком ты? — спросила Алена.
— И давно они дружки-приятели? — не ответив ей, обратилсн Сорока к Нине.
— Дружки-приятели? — переспросила та.
— Глеб и Борис, — пояснил Сорока.
— Твой бывший… близкий друг, — не удержался и съязвил Гарик.
— У Глеба есть еще один приятель — Борис, мастер спорта по автомобилизму, — наградив Гарика уничтожающим взглядом, спокойно ответила Нина.
— Его фамилия Борисов?.. Борис Михайлович? — странным голосом спросил Сорока.
— А ты его откуда знаешь? — удивилась Нина. — Впрочем, он человек известный, о нем в газете писали…
У Сороки сначала кровь прилила к лицу, потом он побледнел. Никто, кроме Алены, этого не заметил.
— Ты видела его? — хриплым голосом спросил он. Чтобы скрыть охватившее его волнение, Сорока откашлялся.
— Бориса-то? — не замечая, что с ним творится, продолжала Нина. — Я его впервые увидела на даче у Глеба, интересный мужчина… Он часто заходит в комиссионку.
— Тоже увлекается… музыкой? — поинтересовался Гарик.
— Они все помешались на этих магнитофонах, усилителях, колонках! Платят шальные деньги.
— Да, он ездит быстро… — произнес Сорока. — У него светло-зеленые «Жигули»?
— Это очень важно? — не спускала с него встревоженных глаз Алена. В голосе Сороки прозвучали какие-то нотки, заставившие всех посмотреть на него. Взволнованный, он резко нагнулся, схватил толстую ветку с земли, разломал на несколько кусков и бросил в костер. Когда он снова выпрямился, лицо его было спокойным, как обычно.
— Он тебе не рассказывал, как весной подбил на Приморском шоссе двух мотоциклистов? — после продолжительной паузы спросил Сорока.
— Об этом мне не нужно было рассказывать, — ответила Нина. — Я сама там была.
— Ты?! — вырвалось у Сороки. На лице его глубокое изумление и растерянность. — Ты была в этой машине?!
И Гарик и Алена, чувствуя, что происходит что-то необычное, во все глаза смотрели на них.
— Их никто не подшибал — они мчались за нами как сумасшедшие и перед поворотом, когда увидели встречный грузовик сами свернули в канаву, продолжала Нина. — Я увидела, как они закувыркались, и закричала… Борис остановился, мы все выскочили из машины, ребята кинулись к ним, а я страшно испугалась, даже не подошла посмотреть… Девочки — тоже. Борис потом сказал, что они получили серьезные травмы, но будут живы.
Гарик и Алена переглянулись.
— Это ты про тот случай на Приморском шоссе? — спросила Сороку Алена.
— Ты знаешь, кто был на мотоцикле? — сказал Гарик, глядя на Нину.
— Какие-то дружинники, — ответила она. — Я же говорю, их не видела.
— Дружинники! — воскликнул Гарик. — Вы убили Сашу и чуть не отправили на тот свет…
— Нина, сколько вас было в машине? — перебил Сорока, бросив недовольный взгляд на Гарика.
— Борис, я, Глеб, сестренки Оля и Аня и Борис… Шесть человек. Мы ехали на дачу Глеба.
— Ты Бориса два раза назвала, — заметила Алена.
— Один — Борис Михайлович Борисов, второй — Длинный Боб, — пояснила Нина. — Два Бориса, неужели непонятно?
— Понятно, — сказал Сорока. — Непонятно только, куда испарился Длинный Боб…
— Борис Михайлович и Глеб погрузили их в машину и повезли в Зеленогорск, а мы все сели на автобус и на нем доехали до дачи… — Нина обвела всех недоуменным взглядом. — Какого Сашу убили?
— А с ним на мотоцикле был Сорока, — прибавил Гарик. Он сидел рядом с Ниной и накручивал на палец тонкий стебель.
— Это правда? — Нина перевела взгляд с него на Сороку.
— Вспомни: о чем они говорили, когда стали удирать от нас? — попросил Сорока.
— Почему же я тебя не узнала? — произнесла Нина.
— Я сидел сзади, — сказал Сорока.
— Борисов хотел остановиться, когда вы замахали полосатой палкой, ну, а Длинный Боб…
— Он сидел рядом с водителем? — перебил Сорока.
— Да, он сказал, что не стоит останавливаться, это свои ребята, он их хорошо знает… Давайте, мол, их разыграем… Ну, тут и началась эта бешеная гонка!
— Которая так трагически окончилась, — сказала Алена.
— Ну и друзья у тебя! — покачал головой Гарик. — Тюрьма по ним плачет!
— Я же не виновата, что ты мне так поздно встретился, — съязвила Нина.
— Это Боб попросил вас не говорить следователю, что он был в машине? спросил Сорока.
— Он сказал, что у Борисова будут неприятности с ГАИ, если узнают, что в машине было шесть человек. И Борисов согласился… Ну, мы и не назвали его.
— А вас спрашивали?
— Да нет… Борисов привез нас в милицию и еще раз попросил не говорить про Длинного Боба. — Нина посмотрела на Сороку. — А что? Надо было сказать?
— Зачем же подводить своих друзей, — усмехнулся Сорока.
— Я не знала, что Саша погиб, — сказала Нина. — Борисов говорил, что он лежит в больнице…
— Он умер не сразу, — сказал Сорока. — Его пытались спасти, сделали операцию, но он так и не пришел в сознание…
— Боже мой, какой ужас! — воскликнула Нина. — А ты?
— Я, как видишь, легко отделался…
— Р-р-р! Ав! — раздался дикий рев, и из кустов с шумом и треском выломился улыбающийся Сережа. Подбежал к костру, оглядел всех веселыми глазами. — Что, испугались? Вы видели, какой смерч плясал на озере?
— Он нас сюда по воздуху забросил, — сказала Алена.
— Я так и подумал, когда увидел в камышах перевернутую лодку, засмеялся Сережа. — Или вы прямо в рай к боженьке на небо попали, или — на Каменный остров.
— Может, ты и мое платье нашел? — спросила Алена.
— Удочку нашел, а на крючке знаешь кто был?..
— Лещ! — воскликнула Алена.
