Эллен Нийт - Рассказы о Пилле-Рийн
Пол под ногами был прохладный, только солнечное пятно было тёплое.
Когда Пилле-Рийн снова очутилась под одеялом, она крикнула:
– Мама, я проснулась! Мама, ты знаешь, мы в деревне!
Неприятность
Всё началось с того, что на Пилле-Рийн надели платье с яблоками.
Папа сказал, что солнцу пришлось встать рано, чтобы высушить оба платья – платье куклы Анне и платье Пилле-Рийн, которые вчера вечером постирала мама. И тётя Юули встала на полчаса раньше, чтобы их выгладить.
Туфли Пилле-Рийн не обула, потому что в деревне можно ходить босиком. И мама сказала, что Пилле-Рийн может идти гулять, только пусть не шалит.
На улице было красиво. Перед домом цвели яблони куст лиловой сирени тоже уже немножечко цвёл. По небу плыли белые облака, похожие на цветы.
Рядом с кустом сирени был колодец, а на нём – ведро с цепью. Колодец был покрыт крышкой, но вставать на него всё равно нельзя. Папа вчера сказал, что так и до смерти рукой подать, если лазать на колодец.
Возле колодца была зелёная ванна с водой. Пилле-Рийн любит воду и поэтому сразу подошла к ванне. В ванне стоял ещё бидон с молоком. Это для того, чтобы молоко не скисло и чтобы было холодное.
Пилле-Рийн присела у ванны на корточки. Вода в ванне блестела и была чёрной, потому что солнце сюда не доходило – ему мешал сиреневый куст.
Пилле-Рийн потрогала воду пальцем. Вода была холодная как лёд. И ванна тоже холодная, потому что она из жести. А стенка ванны сплошь покрыта пузырьками и каплями.
Пилле-Рийн наклонилась над ванной и посмотрела в воду. Там виднелись ветки сирени, и небо, и белые облака. Так смотреть было даже лучше, потому что настоящее небо очень уж светлое и от него больно глазам.
Но самое интересное было то, что среди этого неба, и веток, и облаков виднелась ещё одна Пилле-Рийн в платье с яблоками и с красными бантами в косичках. Пилле-Рийн сказала:
– Здравствуй.
И водяная Пилле-Рийн тоже сказала:
«Здравствуй».
Пилле-Рийн наморщила брови, и водяная Пилле-Рийн наморщила брови. Пилле-Рийн засмеялась, и водяная Пилле-Рийн – тоже.
Тогда Пилле-Рийн обмакнула одну косичку в воду. Водяная Пилле-Рийн протянула ей навстречу свою косичку. И когда их косички встретились, вода покрылась рябью. Лицо водяной Пилле-Рийн стало неровным и расплылось в разные стороны, так что Пилле-Рийн опять засмеялась.
Когда водяная Пилле-Рийн снова стала гладкой, настоящая Пилле-Рийн показала ей язык. И та показала в ответ. И они обе смеялись и говорили друг другу:
«Ты смешная! Ты смешная! И у тебя веснушки на носу!» Веснушки – это хорошо. Правда, маме они не нравятся, но папе нравятся. И тётя Юули говорит, что солнце даёт их на лето только тем, кого оно любит, а другим не даёт ничего.
Потом Пилле-Рийн взяла палочку, что лежала у колодца, и сказала:
– Хочешь, я сделаю тебя неровной?
И водяная Пилле-Рийн спросила то же самое. Пилле-Рийн сказала:
– Сделай! А ты меня не достанешь. И водяная Пилле-Рийн сказала: «Ты меня не достанешь».
Тогда Пилле-Рийн тихонько покрутила палочкой в воде, так что водяная Пилле-Рийн распалась на разноцветные кусочки, и эти кусочки убежали к краям ванны. И молочный бидон отплыл к краю ванны и сделал – тук! Пилле-Рийн подождала, когда водяная Пилле-Рийн вернётся, и сказала:
– Смотри, я вовсе и не была неровной, а ты была!
И водяная Пилле-Рийн сказала то же самое. Но она говорила неправду, потому что Пилле-Рийн видела, до чего водяная Пилле-Рийн была неровной.
И всё-таки Пилле-Рийн сунула руку в воду, чтобы помириться. И они обе стали смотреть на небо.
Пилле-Рийн смотрела на небо, которое в ванне. А водяная Пилле-Рийн – на небо, которое наверху. В ванне плавали белые облака. Но когда Пилле-Рийн захотела их потрогать, они расплылись.
Тогда Пилле-Рийн пошла в комнату и принесла ведёрко для песка. Она снова села на корточки и сказала небу, которое было в ванне:
– Я твои облака поймаю.
И водяная Пилле-Рийн сказала настоящему небу то же.
Пилле-Рийн стала черпать ведёрком воду из ванны. А что делала водяная Пилле-Рийн, не было видно, потому что вода перемешалась.
Пилле-Рийн черпала долго, так что даже трава кругом стала мокрой. Но облака всё ещё были в ванне. Тогда Пилле-Рийн кинула туда камешек, чтобы узнать, глубоко ли до неба. Но камешек только щёлкнул, и Пилле-Рийн ничего не поняла.
Тогда Пилле-Рийн бросила в ванну горсть песку, но от этого замутилось небо. Пилле-Рийн вытерла измазанные песком руки о платье, подождала, когда небо в ванне снова стало голубым, и среди веток появилась водяная Пилле-Рийн. И стала черпать дальше.
Но тут случилось плохое дело. Водяная Пилле-Рийн толкнула ведёрком молочный бидон. Бидон сделал бульк! – и всё молоко растеклось между облаками.
Пилле-Рийн испугалась и заплакала. На крик прибежали мама и тётя Юули и, наконец, вышел папа. Папа и мама ругали Пилле-Рийн и хотели отправить обратно в город. Но тётя Юули сказала, что неприятности всегда могут случиться. И что если теперь Пилле-Рийн будет хорошей девочкой, то корова даст ещё молока.
Пилле-Рийн долго плакала на руках у тёти Юули и только ей одной сказала, что бидон перевернула как раз водяная Пилле-Рийн, а не она. Пилле-Рийн потому другим этого не говорила, что жаловаться вообще нехорошо. И тогда они вместе с тётей Юули постирали платье с яблоками, то самое, с которого всё началось.
Отъезд
В воскресенье вечером папа и мама уехали обратно в город.
Пилле-Рийн вместе с тетей Юули ходила на станцию провожать их. Станция была маленькая, только навес – даже билетов здесь не продавали. И платформа дощатая.
Пока ждали поезда, мама разговаривала с тётей Юули о том, как Пилле-Рийн должна вести себя в деревне. А Пилле-Рийн с папой ходила по платформе из конца в конец и всё по одной доске. А кто сойдёт с доски, тот даст фант. Пилле-Рийн дала папе ленту из косички и жестяную песочницу. А папа дал Пилле-Рийн карандаш – один конец красный, другой – синий и трубочку конфет-леденцов.
Но разыграть фанты уже не успели, потому что из-за леса показался поезд, и запыхтел, и остановился у платформы.
Папа и мама вошли в вагон. Папа вошёл с лентой от косички и с жестяной песочницей Пилле-Рийн. Мама и папа махали из вагона. Мама велела Пилле-Рийн быть хорошей девочкой, а папа сказал, что Пилле-Рийн может съесть конфеты. И тут поезд свистнул и поехал. Только дымок остался над станцией. А у последнего вагона сзади светилось пятнышко, как у косули, чтобы косулёнок видел и бежал следом – так рассказывал папа.
Когда поезда не стало видно, тётя Юули сказала:
– Ну что же, пошли. Уже вечер.
– Пошли,- сказала Пилле-Рийн и отдала тёте Юули карандаш на сохранение. Пилле-Рийн молча шагала рядом с тётей Юули и держала в руке трубочку с конфетами. Ни одной конфеты она не взяла. Просто не хотелось.
Лийза
Пилле-Рийн поела на кухне хлеба с молоком. Потом она взяла в сенях железные грабли и пошла к кусту сирени делать грядку для куклы. Пилле-Рийн сегодня была хозяйкой, а хозяйка не может сидеть без дела. В три часа вернётся с птицефермы тётя Юули, и тогда уже она будет хозяйкой.
На грядках Пилле-Рийн скоро всё было посеяно, и даже начали, как будто, появляться ростки. Потом Пилле-Рийн эти грядки полола. И тут уже стало немного надоедать.
Вдруг она увидела: через пастбище кто-то идёт в красном платье. А в руке что-то жёлтое.
Девочка! Совсем незнакомая девочка!
И вот она дошла до тёти Юулиных ворот. Открывать не стала, а ловко перелезла через них. И у нее были такие светлые волосы, совсем белые. А жёлтое в руке – это была корзинка. Девочка не заметила Пилле-Рийн и вошла в сени и заглянула через дверь в комнату. В комнате никого не было, и девочка вышла на улицу, а корзину поставила возле двери на скамейку.
Пилле-Рийн расхрабрилась, подошла к крыльцу и спросила:
– Извините, вы ищете тётю Юули?
Если бы Пилле-Рийн не была сегодня хозяйкой, она сказала бы девочке «ты». Но хозяйки всегда говорят чужим «вы» и «извините». И потом, девочка была старше Пилле-Рийн.
– Мама прислала тёте Юули долг – яйца, – сказала девочка и снова взяла корзину в руки. – А тётя Юули скоро придет? – И лицо у девочки стало розовое.
– Подождите, пожалуйста, – сказала Пилле-Рийн. – Тётя Юули придёт в три часа.
– Это ты должна была приехать из города? – сказала девочка. – Говори мне «ты». Мне ещё никто не говорит «вы»
– А сколько тебе лет? – спросила Пилле-Рийн.
– Восемь. А зовут меня Лийза.
На ней было выгоревшее платье с красными цветочками, а на ногах ничего не было.
– А мне пять, – сказала Пилле-Рийн. – Мне мама тоже позволила ходить босиком.
