Михаил Коршунов - Бульвар под ливнем (Музыканты)
Декам, сделанным даже из одного и того же куска дерева, приходится придавать различную толщину, чтобы добиться тона одинаковой высоты, потому что древесина у части ствола дерева, обращенной на север, плотнее, чем у части ствола, обращенной на юг.
Конец его шерстяного колпака доставал почти до плеча, если старый мастер наклонял голову, подносил к уху деку, стучал по ней пальцем. Потом снова подстругивал стамеской, уменьшая толщину деки. Он знал, что должен слышать, угадывать уже сейчас качество звука будущего инструмента.
Закончив верхнюю и нижнюю деки, мастер вырезывал массивную головку завиток из волнистого клена, прикреплял ее к грифу. Гриф потом прибивал мелкими гвоздиками к корпусу скрипки. Через эфу вставлял между деками душку (от слова "душа"), тонкую, короткую палочку. Без душки скрипка будет глухой. Душка передавала вибрацию с верхней деки на нижнюю.
И все равно скрипка полностью еще не зазвучит: ее надо покрыть грунтом, окрасить.
Мастер не знал, что потом люди будут столетиями мучиться, отгадывать, чем знаменитые итальянцы красили инструменты. Цикорием? Настоем из оболочек грецкого ореха? Коптили в дыму?
Но старый мастер, который сидел на крыше своего дома, может быть, просто выносил деки на солнце и поливал водой, и солнце и вода делали деки его инструментов красивыми, эластичными, легкими, способными жить и не разрушаться.
И опять это не все еще. Остается лак.
Старый мастер сам брал бутыль и ходил за лаком к своему аптекарю. Что же это был за лак? Почему он и через столетия под пальцами музыканта дышит, двигается? Живой и теплый? И вся скрипка становится живой и теплой? Ее звук, ее голос. Какие это были смолы и в чем они были растворены? В спирте? В эфирном масле? Копале? Мастике? Драконовой крови?
Первую скрипку он сделал в мастерской Амати, когда ему было всего тринадцать лет. Ее найдет потом французский мастер Шано-Шардон. Ему было уже шестьдесят, когда он наконец создал самостоятельную модель скрипки.
Его скрипкам будут присвоены имена, чаще всего по именам бывших владельцев - Медичи, Юсуповская I, Юсуповская II, Львова, Третьякова. Их будут похищать, перекрашивать, чтобы как-то изменить внешний вид и утаить от специалистов. Будут выпускать подделки и торговать, как фальшивыми бриллиантами. Из-за них будут совершаться преступления, их будут прятать в тайниках. Их стоимость будет расти, пока фактически они не станут бесценными.
Секрет их утерян, как утеряна и могила самого мастера. Он, как и великий Моцарт, похоронен в общей могиле, за чертой города. Его имя Antonio Stradivari.
"Гроссы" приступили к работе. Они были уверены, что современная наука должна стать решающим фактором в создании скрипки.
Начать можно и с того, что отправиться в музыкальную школу к кладовщику, встретиться с ним, поговорить. "Гроссам" было известно, что кладовщик - бывший мастер. Всегда надо знать истоки любого производства, чтобы предугадать его дальнейшее развитие и возможную эволюцию.
Кладовщика "гроссы" без труда отыскали на его постоянном месте, в подвале.
- Простите, - сказал Иванчик, - что вы знаете о скрипках?
Кладовщик подумал и ответил:
- Ничего.
- Это очень мало, - сказал Сережа.
Кладовщик улыбнулся:
- Вы хотите знать больше?
- Мы должны.
- Давно еще я прочитал, что в среднем раз в неделю кто-нибудь заявляет, что открыл секрет Страдивари. Вы пришли за этим секретом? Кладовщик по-прежнему улыбался.
"Гроссы", не обращая внимания на его улыбку, продолжали спрашивать:
- Что вы знаете о резонансном дереве? О распределении толщин?
- О стеклянных резонансных палочках?
- О гармонической настройке дек?
- Вы работали у Витачека. Что у вас сохранилось? Записи? Наброски?
Кладовщик положил простую ручку, которой он производил пометки в ведомостях. Он много лет провел в подвале, он сам обрек себя на эту жизнь и не хотел возвращаться в прошлое. Вновь настраивать деки, водить по краю смычком, прикладывать к декам стеклянную палочку и мокрыми пальцами тихонько тереть палочку и тоже настраивать таким способом, слушать, как звук рождается из-под палочки.
И так день, два... месяц. Не спать, не есть, а все искать, искать, добиваться.
Составлять лаки и крыть ими не только поверхности дек, но и внутренние своды, накладывать со сгущениями - а вдруг получится резонанс, тот самый?
И опять слушать день, два... пять. И от усталости, от бессилия, от отчаяния топтать деки ногами.
Теперь пришли эти двое и хотят, чтобы он им что-то сказал о скрипке, в чем-то помог. В чем он может помочь? Скрипка, сделанная на фабрике, стоит девять рублей; футляр к скрипке стоит одиннадцать. Футляр дороже скрипки. Это он должен сказать этим двум? Что фабрика, где делают скрипки, называется мебельной? Что исчезает резонансное дерево? И что на одном авиационном заводе лежит уложенное еще до войны на просушку дерево. И только один мастер-старик попытался сделать из него скрипки, и сделал. Дерево оказалось удивительно поющим, но скрипка не получилась такой, как у итальянцев. Старик вскоре умер. Скрипка, как память о мастере, хранится в Госколлекции. Есть у кладовщика и книга Зеленского, где написано, что в скрипках Гварнери дель Джезу, на одной из которых играл Паганини, верхние деки часто утончаются к середине, и поэтому распределение толщин здесь обратное общепринятому. А звук не обратный! Звук, достойный Страдивари.
- Вы когда-то собрали скрипку Андрею Косареву, - сказал Иванчик. - Мы его друзья, и мы это знаем.
- Я сделал то, что могли бы сделать и на мебельной фабрике.
- Допустим, - сказал Сережа. - Но вы помогли человеку.
- Он талантливый скрипач, - сказал кладовщик.
- Настоящие скрипачи должны играть на настоящих инструментах. Только маленькие дети могут играть на скрипках за девять рублей, учиться...
- Я дам вам книги и рукописи, - сказал кладовщик, подумав.
- Будем очень благодарны. Это поможет нам идти дальше. Новым путем.
- Новым путем?
- Конечно. Зачем повторять Рафаэля?
Кладовщик ничего не ответил. Он только подтянул пальцем свой глаз, чтобы лучше видеть "гроссов".
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На диване лежало белое платье, сеточка-фата, длинные белые перчатки. Стояли белые туфли, в них видна была надпись фирмы и маленькая золотая корона.
Санди в ситцевом халатике, в шлепанцах занималась уборкой квартиры. Мать с отцом уехали на репетицию.
Все эти белые вещи уже несколько дней находились в доме. Санди их не убирала, ей нравилось их все время видеть. Иногда она надевала то платье, то туфли и прохаживалась по квартире, смотрела на себя в зеркало. Еще в доме появился пакет, на котором было написано: "Рис, 500 граммов". Рисом будут посыпать Санди и Ладю, когда они приедут из загса домой. Так велела сделать Адель Степановна, старейшая артистка цирка, а теперь заведующая учебной частью ГУЦЭИ. Адель Степановна была "крестной" Санди на манеже. Сейчас она лежала в больнице и боялась, что ко дню свадьбы Санди ее из больницы не выпустят, и поэтому прислала пакет с рисом.
Пришел Ладя. Он ежедневно приходит к Санди. Он теперь не хочет быть без нее ни дня и ни часа.
- Даже ни секунды! - кричит Ладя каждый раз, когда Санди отправляет его на занятия.
За друга пытается заступиться Арчибальд, он тихонько лает на Санди и смотрит ей в глаза, просит, чтобы не выгоняла Ладю.
- Арчибальд, - говорит Ладя уже в дверях. - Лично они... - и он, как всегда в таких случаях, мизинцем показывал в сторону Санди, - они со мной, так вот... За дверь меня... Гонют, как унтера какого-нибудь...
Арчибальд провожал Ладю до крыльца подъезда - это все, что он мог сделать для друга.
Сегодня Ладя решил остаться подольше: он мог пропустить занятия по физическому совершенствованию. Потом отработает совершенствование.
Ему тоже хотелось, чтобы Санди что-нибудь примерила из того, в чем она будет совсем скоро. Этот день Ладя отметил в календаре: нарисовал утенка - это единственное, что он умел рисовать с детства.
И сегодня Санди закричала:
- Смотри!
Она надела длинные белые перчатки и в своем ситцевом халатике, в шлепанцах, выставив одну ногу и подняв высоко руку, застыла перед Ладькой, как юный Пушкин перед Державиным.
И тогда Ладька не выдержал, разорвал пакет Адели Степановны, схватил горсть риса и засыпал им Санди.
Когда Оля пришла в консерваторскую диспетчерскую, ей сказали, что завтра к десяти утра ее вызывают в Министерство культуры, в международный отдел.
Оля подумала, что это ошибка, но диспетчер сказала, что ошибки нет приглашается Ольга Николаевна Гончарова, органистка, в отдел стран Западной Европы и Америки Управления внешних сношений Министерства культуры СССР. Олю разыскивали в музыкальной школе, а потом обратились сюда. Все правильно.
Сегодня Оля хотела подобрать на органе для второй части "Слова о полку Игореве" наилучший вариант сочетания регистров, проверить фразировку, темп.
