Софья Андреева - 77 бантиков на одной голове
Слава перекидал на сторону Выквы навоз и устало плюхнулся на сиденье.
— Если бы мне утром кто-то сказал, что я руками буду копаться в навозе, не поверил бы…
Высунувшись по пояса в окно, Слава осторожно, на малой скорости решил повести автомобиль. Он включил двигатель, машина заурчала, полог крыши дернулся и медленно, веером откинулся назад. Корова, потеряв опору, рухнула внутрь салона. Хорошо, что она упала на свою же кучу, а то наверняка бы кого-нибудь придавила. Выква довольная своей предусмотрительностью, прижалась к дверце и теперь приветливо похлопывала корову по её пятнистому боку.
— В Индии коров на машинах катают?
— Не, — помотала головой Корова, и широко улыбнулась, поездка ей нравилась, тем более автомобиль раздался вширь, и теперь можно было ехать не только вдвоем, втроем, но и впятером, на переднем сиденье. Корова удобно легла, щекой облокотилась об сгиб ноги и зажевала свою неизменную жвачку. Путешествие удовлетворяло её потребностям, тем более ехать было легко, так как она изрядно похудела
— Вообще-то я испугалась, — повернув голову к Славику, вдруг как бы между прочим сообщила она.
Славик фыркнул в руль и очень вежливо, как только мог попросил святую не отвлекать его от дороги.
— Я не удивлюсь, если вдруг слоны полетят. Я столько про это слышал, но только не сегодня…
Корова утвердительно кивнула и сказала.
— В следующий раз мы прилетим со святым слоном, он очень стихи любит. Рябина сказала, что будет нас ждать. Вы не против?
— Я не против, хоть всех святых приглашай. И что все они могут летать?
— А как же!
За разговорами, они не заметили, как приехали. Во дворе за столом, выставив ладонь козырьком от солнца, в сиреневом кресле сидела Ядигида. Слава её сразу узнал. Он её узнал бы из миллиона, тысяч Ядигид. Сердце юноши забилось
Кикирилла успела поспать пару часиков, пол часа на тропинке, пол часа на крыльце, и час на пороге собственного дома. Там её и нашла Элис. Элис уже час как сидела на дворе, она вскипятила самовар, разложила пирожки, которые ей предусмотрительно положила мама, и выразительно прокашлялась.
Самовар остыл, а Кикирилла все не собиралась просыпаться. Элис поиграла с креслом, попрыгала на ступеньках, поболтала с Пчелкой Жу-Жу. Элис конечно бы подольше позанималась этим, но пчелка торопилась, так что разговор получился коротким и не содержательным. Элис вздохнула, взглянула на сладко посапывающую Кикириллу. Она уже пару раз пыталась её разбудить, то самоваром загремит, то чашку разобьет. Ничего не действовало.
Вскоре Элис потеряв терпение, затормошила Кикириллу. Зря она это сделала, потому что секундой раньше Кикирилла сама проснулась и размышляла с закрытыми глазами. Если бы она знала что Элис здесь, у неё в гостях, то она бы обязательно глаза открыла. Но она этого не знала, поэтому начала строить планы на сегодняшний день. Кикирилла уцепилась за интересную мысль, но Элис со своим тормошением все перепутала.
Кикирилла не открывая глаз, капризно бросила, свое «отстань». Она же разговаривала со ступенькой, предполагая, что та разыгралась. Элис обиженно надула губки, и буркнула.
— Я ей чай, пирожки, а она — отстань!
Кикирилла подскочила от неожиданности. Со свистом и улюлюканьем она кинулась к столу, и шмякнувшись в кресло запихала в рот душистый пирожок. Откинувшись на спинку кресла, она прищурилась, и стала смаковать угощение. Нежное тесто сладковатое на вкус просто таяло во рту. Запив пирожок чаем, он только что вскипел уже в который раз, она сказала:
— Ты представляешь, вольер так и не открыли. Ядигида вызвала своего друга программиста, говорят, он открывает сейф любой сложности. Ядигида за ним послала свою дорогу. Столько всего произошло за это утро! Уму не постижимо. Да я забыла тебе сказать, самое главное — нашелся золотой корень.
Элис обожглась. Очень сильно обожглась, она даже за это обиделась на Кикириллу.
— Разве можно такие вещи говорить за горячим чаем? — Элис тихо высунула язык, чтобы остудить его.
— Ты чего? — уставилась на неё Кикирилла, — чего дразнишься?
— Бу-бу-бу, — пробубнила Элис, сказать толком она не могла, так как опухший язык мешал это сделать.
— Обожгла? Подожди, у меня где-то были запасные. Язык же без костей поменять можно.
Элис схватила вскочившую Кикириллу за рукав, и потянула вниз показывая, чтобы она не суетилась, села обратно. Потом схватила салфетку и стал ею обмахивать язык.
— Почему не надо? Честное слово хорошие языки, кажется там был вороний, лисий, елочный… — и Кикирилла стала перечислять, — сама выберешь.
— Бу-бу-бу…
— Как хочешь, — пожала плечами Кикирилла, — каркать или шелестеть намного красивее чем вот так, — бу-бу-бу…
— Бу! — обижено бросила Элис. Потом, немного справившись с болью, добавила, — расскаши о шолотом кольне.
Махнув бархатными черными ресницами, Кикирилла завязала желтый бантик, и захлебываясь от восторга, стала тараторить.
— Ах, да!!! Представляешь, золотой корень — это Ромашка.
Довольная произведенным эффектом Кикирилла восторженно пояснила. Помнишь, Шиповник искал Ромашку, вот эта Ромашка и есть золотой корень. Здорово, правда?!
— Вот это да… — начало было Элис, и тут же осеклась, — а где она, Ромашка.
— А Шиповник как раз за ней отправился, в кафе, куда вас водил Вьюн. А директор кафе оказался другом Ядигиды.
Элис призадумалась, и грустно добавила.
— Выходит, друг Ядигиды украл Ромашку?
— Он человек. С кем не бывает? Главное, чтобы он исправил ошибку.
— А он исправил? — заглянула в глаза подруге Элис.
— Слушай, а я ведь проспала этот вопрос. Давай собирайся, сходим к Ядигиде. Там, наверное, все утряслось, и Шиповник со своей Ромашкой прибыл, и вольер с лисами открыли, — заторопилась Кикирилла, — тебя надолго отпустили?
— Мы с отцом на даче ночевать будем.
— Ну, вот и ладушки-листопадушки. Значит надолго. Торопится, не будем. Вдруг Кикирилла остановилась и задумчиво сказала. — Знаешь, а мне как-то легче, когда ты со мной. Почему так???
Элис не знала ответ на этот вопрос, она только пожала плечами, и глубоко вздохнула. В душе она с подругой согласилась, по тому, что с Кикириллой ей также все было легко и просто.
По тропинке ехали очень быстро. Вдоль одной стороны приветливо расположились вековые сосны, и с другой стороны неприступной стеной стояла скала Лысой горы. В одном месте тропинка дернулась и на мгновение, провалившись в яму, вновь поплыла, как по маслу, к намеченной цели. Элис крепко схватилась за руку Кикириллы, кое-как удержалась, чтобы не свалиться с тропинки. Тоже самое сделала и Кикирилла.
За поворотом Колокольчик весело позванивая, послал Элис с Кикириллой воздушный поцелуй. Кикирилла была сама любезность. Она поздоровалась с переплетеными березой, прощебетала слова приветствия Бобрихе, и звонко расхохоталась над неуклюжестью зайца рассыпавшего ягоды…
Поворот, ещё поворот, по времени должна появится усадьба Ядигиды, но она словно решила сыграть с девочками в прятки, вместо неё мимо тропы в бесконечном ряду проплывали вековые сосны. Слева нагромождение скал продолжало хвастаться своей неприступностью.
Кикирилла вздрогнула, когда тропинка вновь провалилась в яму, и очень удивилась, когда показались две как будто знакомые березы с переплетенными стволами. Элис также напряглась, когда за поворотом Колокольчик прозвенел слова приветствия. Бобриха задумчиво махнула рукой, а Заяц забыв об рассыпаных ягодах, вылупил глаза и попятился назад. Подруги задумчиво промолчали.
Первой не выдержала Кикирилла. Ей показалось, что они в третий раз проезжают мимо вековых сосен, и горных массивов.
— Мне то же так показалось, — ответила ей Элис, — но я побоялась тебе об этом сказать. Вдруг ты смеяться будешь.
Кикирилла задумчиво произнесла,
— Ты права, я бы обязательно повеселилась. Но, кажется, мы застряли, или того хуже запутались, закружились. Это всегда получается, когда торопишься.
Кикирилла покрутила пальцем лазурный бантик и тихо предложила Элис сойти с тропинки. Так Элис и поступила. Кикирилла присела рядом с тропой, и тихо похлопав тропу по низкой траве, вежливо спросила.
— Я могу вам помочь?
Тропа задрожала, затем по ней прокатилась волна, и она словно змея свернулась в жгут. Один конец её приподнялся и опустился возле ямки, подтопленной водой. Кикирилла пригляделась. Оценивая обстановку, она задумалась. Картина вроде ясна. Видимо новый ручеек облюбовал себе дорожку, и она не совпала с интересами тропы. Поковырявшись в начинающей заболачиваться почве, Кикирилла вытерла руки о носовой платок. Проследив за хвостом тропы, и ручейка, Кикирилла приняла решение. Здесь требовалось применить школьные знания по мелиорации.
