Дмитрий Мищенко - Северяне
С ночной Десны веет свежим холодком. Неугомонно вперед и вперед бегут ее светлые воды и будто влекут за собой мысли княжны далеко-далеко отсюда. Она тянется всей душой к зеленым лесам, к текучим водам, то бурным, то тихим и убаюкивающим. Тянется к ним, как росток к живительному солнцу… Уселась на подоконник, мысленно увидела тропы, которые вели ее когда-то по склонам Болдиных гор на душистые задеснянские луга… Хорошо было там, в кругу милых подружек! Милана созывала на праздники всех зареченских девушек. Как весело кружились они в танцах, пели веснянки, играли в прятки, перекликаясь, вздрагивая от радости и страха, что тебя найдут и схватят ловкие девичьи руки! А набегавшись, выходили на опушку рощи, собирали цветы, садились в круг и плели венки, пестрые, яркие, свежие…
Где они сейчас, девицы красные? Бежали с родными в чащи лесные, а может, стали полонянками хозар, терпят позор и надругательство на истоптанной злым ворогом земле? Где Милана, подружка любимая? Как живет она с ладом своим? Неужто не спаслась от хозарской неволи? Неужто не оповестили их вовремя княжьи гонцы? Не должно так быть. Младан, ее муж, силен и храбр. Не позволит над ней глумиться: либо в острог отвез под защиту стен, либо в леса, в дебри непроходимые, а сам пошел сражаться в ополчение…
А она, Черная, не спрячется теперь. Ее судьба решится здесь, на ратном поле, под стенами града… Неведомо, как решится…
И страшно и горько на душе. За что карают ее боги?
Почему так немилосердны к ней?
Как непонятно создано все в мире. Одни страдают оттого, что появились в нем без красоты телесной, другие потому, что красота их слепит глаза. Так кто же тогда счастлив? Те, что облюбованы судьбой? Кто занял в жизни золотую середину? А может быть, счастливых вовсе не бывает, а счастье только призрак, мечта, к которой все идут неведомыми бесконечными путями? Кто-нибудь же достигает счастья? Да только пути-дороги у людей разные: у одних – торные, прямые, ровные, у других – ненадежные, зыбкие, извилистые, невесть куда ведут, а то и в трясину заводят…
Черная закрыла глаза, гонит неутешные думы. Да, видно, нелегко уйти от них, как черные мухи роятся в голове.
Как там отец? Что делается сейчас за Болдиными горами, куда должен вывести князь воинов? Спокойная жизнь в северянских лесах не понуждала ее раньше думать о ратных приготовлениях в остроге. С тех пор как помнит себя княжна, всегда стояли высокие стены и тут, в детинце, и в окольном граде, а ров, наполненный водой, надежно ограждал черниговские стены. Ничего больше не знала она, а князь, оказывается, не сидел сложа руки. Теперь только поведал дочери, что выйдет из острога с воинами подземным ходом в заросли вдоль Белоус-реки. А оттуда в тыл хозарского лагеря и свалится врагам как снег на голову на рассвете, когда те будут спать крепким сном.
Захотелось увидеть таинственное место, где должны открыться кованные железом двери и выпустить из подземелья вооруженных с ног до головы дружинников, воинов народного ополчения. Посчастливится ли пройти незаметно, напасть внезапно? «О боги, смилуйтесь над нами! Помогите князю и воинам северянским! Пошлите победу над врагом! Спасите нас от позора и плена», – жарко молилась княжна.
Уж далеко за полночь. Если все обошлось хорошо и Всеволоду удалось избежать встречи с хозарами, значит, он вышел на торную дорогу, уже должен быть в Ольжичах. Кони его быстры и сильны. И Сокол и Вороной, как только выйдут на простор, помчатся быстрее птицы, обгонят ветер! Не только в Ольжичи – в Киев могут за ночь доскакать!.. А там – надежда на Олега. Он обещал, и слово его верно. Немедля двинется сюда на помощь. Да и прямая выгода в том Киеву. Олег говорил, что хочет собрать воедино все силы русичей и вывести их против хозар и печенегов.
Эти мысли ободрили Черную. Обняв колени, сидела она на подоконнике, устремив печальный взгляд в темноту ночи. За далекими лесами виделись ей Ольжичи. Что ей расстояния, что тьма кромешная, если в мыслях затеплилась надежда и свет ее прокладывает путь к беспокойному сердцу?.. Словно во сне предстал перед ней Олег, статный, осанистый, но почему-то грозный. Слово его – как гром, взгляд – как сталь. Скажет ли, глянет ли, не то что люди – трава стелется перед ним… Вот стоит он у лесной опушки на ратном поле, пристально, нахмурясь смотрит вдаль, прямо на Чернигов. И не поймешь: гневается или нацелился в кого-то. Потом вскакивает на коня и первым вылетает на торную дорогу. За ним Тучей движется дружина, будит ночную темень… Конь под князем белый, весь светится в ночи, стелется по ветру его пышная грива. За плечами князя плащ развевается, как могучие крылья. Вот-вот поднимут они витязя вместе с конем и перенесут через повитые сумраком леса прямо на княжью гору, в черниговский острог.
Она закрыла глаза, радуясь сладкому трепету сердца. Еще ближе, еще яснее видит перед собой Олега. Только не на коне уже. С непокрытой головой стоит он перед ней. Наклонился, и волосы его, густые, мягкие, щекочут ее лицо. От этого замирает сердце и бесконечно долго хочется смотреть в его очи, не то закрыла б глаза и упала бы ему на грудь… Да, только теперь поняла она, как он прекрасен, с какою силой овладели ею чувства, пробужденные Олегом. «Я люблю его, – шепчет Черная, – всемогущие боги, услышьте меня! Я люблю его. Это тот, кто снился мне по ночам. Из-за него отказывала я всем князьям. Я знала, я знала, что он не такой, как все другие, что приезжали сватать меня в жены! Я верила: он где-то есть, и он пришел. Сама судьба свела меня с Олегом. Он спас меня в лесу от лютых волков. Потом пришел в мой терем и говорил о помощи, о союзе…» Черная вздрогнула и проснулась. Радость теплой волной обдала ее. Отныне она уверена, что князь спасет ее. Теперь ей ничто не страшно! Она соскочила с подоконника и заходила по комнате. Но вдруг иное воспоминание встало перед ней… Дружинник Всеволод. Как быть с ним? Ведь он живет надеждами и верой в свое счастье, в то, что любовь его и беззаветную преданность княжна вознаградит своей любовью… Потому и пошел он к князю в дружинники, вызвал кагана на поединок, помчался от нее гонцом к Олегу… Неужто она разобьет его веру, обманет надежды? Зачем же было поощрять? И как он понял ее в ту встречу, когда она на радостях его поцеловала? Быть может, он принял это как знак ее любви? Но это же не так… Вдруг откуда-то снизу до нее донесся приглушенный и сразу оборвавшийся крик. Черная вся напряглась, мелькнула испуганная мысль: кто там кричит? И почему? Но в это время внизу поднялись шум, суета, послышались топот ног, звон мечей, тяжелые удары.
Ошеломленная княжна кинулась к двери, но не успела протянуть руку, чтобы ее открыть, как кто-то дернул дверь к себе и в комнату вбежала бледная, дрожащая нянька.
– Спасайся, дитятко… хозары! – задыхаясь, прохрипела старуха. Потом схватила Черную за руку и хотела увести ее из опочивальни, но тут же в ужасе отшатнулась и захлопнула дверь. – Они уже здесь, – прошептала она, торопливо запирая дверь на засов. – Что же нам делать? Боги! Что теперь делать?
Нянька растерянно оглядывалась, ища опоры и совета. А Черная никак не могла собраться с мыслями, понять, что происходит. Она все еще была во власти недавней тишины, надежд и дорогих сердцу видений… Откуда взялись здесь хозары? Как могли они сюда проникнуть незаметно, неслышно, без стычек с воинами, через ров, через две стены укреплений?.. И, судя по гортанным выкрикам, их много… Но как бы ни добрались, они здесь. Они вступили в бой с охраной. За дверью слышны вопли и лязг мечей. Кто-то упорно не сдается, не отступает, сражается за жизнь княжны здесь, на пороге смерти…
Черная понимает: смельчакам не выстоять в неравной борьбе. Нужно самой искать спасенья. Отчаянный взгляд ее упал на раскрытое окно. И тут же молнией сверкнула мысль: бежать отсюда, как тогда бежала в лес после сватовства хозар, после разговора с отцом!
Уверенная, что выход найден, княжна бросилась к стене, где висело ее оружие и арканы для охоты. Но вдруг остановилась, похолодев от ужаса: на стене висели лук, подаренный каганом, колчан с золотыми стрелами, теми, что Амбал советовал бить только редкостных птиц… Но главного, арканов, не было!
Смертельно бледная княжна обернулась к няньке.
– Здесь висели арканы, – закричала она, – те, что отец позволил накинуть на рога оленя, которого я поймала на первой охоте! Где они? В них мое спасение, нянька!
Старуха горестно смотрела на нее, видно не понимая или не зная, что сказать. Наконец она спохватилась:
– Ах, дитятко! Ах, горюшко мое! Были, правда были они здесь. А когда ты тогда сбежала в лес, князь приказал убрать отсюда арканы. Ведь один из них тогда нашли спущенным в окно…
«Князь?.. Велел убрать? – лихорадочно билась мысль. – Так что же теперь делать?» «Отец!» – хотела она крикнуть, но тут, поддавшись под напором хозар, затрещали двери. И отчаяние ее погасло сразу вместе с этим треском. Решительно и гневно схватилась она за оружие. И только успела наложить стрелу, как сорвались запоры, и двери с грохотом распахнулись.
