Виктор Голявкин - Этот мальчик
- Есть, конечно. Что я, урод, что ли?
- Ну вот, ничего не пропускай мимо ушей, тогда будешь всё знать. И нечего хлопать глазами - видеть надо. Вот попробуй, потренируйся. Что ты здесь видишь?
- Тебя.
- А ещё что?
- Какой ты умный. Я тоже хочу быть таким.
- Правильно. Начинай, пока не поздно. А с такими штуками вообще можно быть на высоте.
- Где на высоте?
- На высоте развития, я говорю. А то, знаешь, как противно: некоторых учат, учат, а они всё равно ничего не знают, ходят рот разинув. Поговорить не с кем. Спят да едят, как в детском саду. А вы уже не маленькие. Меня даже ростом обогнали. В общем, мне надо за дело браться. Видите: программа уже начинается.
- А нам в школу надо, - говорю. - Мы, пожалуй, пойдём.
Я взял Ваську за руку, и мы вместе вышли за дверь.
По лестнице съезжал на велосипеде Коля. Он гнал прямо по ступенькам, только лестница тряслась и велосипед грохотал на спуске.
- Видал? - говорю. - А ты не знаешь, что такое Африка, - ругал я Ваську.
- А ты не знаешь, что такое фофано-фофанот, - разозлился Васька.
- Отстань ты со своим фофанотом! Ерунда собачья твой фофанот, и всё. Какафот, нафафот, фафот, драфафот, дифонафот - вот и все твои дела.
Но я видел, что Вася меня не слушает, а что-то усиленно думает, и я тоже стал раздумывать.
- Хорошо, - говорю, - всё же в школу иногда не ходить. Глядишь, с тобой что-нибудь и случится. А то сидишь, сидишь - и ничего!
- Ну вот, опять ты за своё, - говорит Вася. - Как же ты всё узнаешь, если в школу ходить не будешь?
- Я, конечно, не против, - говорю. - Теперь я, наоборот, внимательным буду в школе, вот увидишь. А то, понимаешь, собственная мать похвалить ни за что не может.
Я вспомнил, как однажды очень давно она меня хвалила. Дело было так.
Летом мы жили вдвоём с мамой в деревне. Я катал свои игрушки и всё рассказывал маме про игрушки. Я про них знаю всё, а мама давно забыла.
Один раз нам принесли телеграмму. Отец вызывал маму к телефону по важному делу. К телефону надо идти пять километров. А разговор был назначен на ночь.
Мама оставила мне всё к ужину. Мы договорились, что один я бояться не буду: поужинаю, когда захочу, а стемнеет, лягу сам спать. Мама придёт только утром. Она переночует там у знакомых, чтобы не идти глубокой ночью лесом.
Я помахал рукой, и мама пошла по дороге.
Стало темнеть. Я пошёл в избу ужинать, и дверь закрыл на засов. Засов был сделан из толстой плахи и продевался в две железные скобы.
Я ужинал. Потом стало темно. Я щёлкнул выключателем, но свет не зажёгся: электричество выключено или лампочка перегорела. Теперь осталось только лечь спать и уснуть, а завтра проснусь уже с мамой.
Не засыпалось. Я думал: я знаю, что бывает днём. А когда темнеет, меня спать укладывают. Мне говорят, так надо, потому что ночью спят все на свете. Ночью темно. Темно, ну а дальше-то что? Что в темноте? Я поглядел в тёмное окно, ничего в деревне не было видно. Пойду сейчас на улицу и посмотрю, что там. Но мне стало очень страшно - такая темнота.
Всё равно, думал я, вот сейчас подойду к двери, которая на засове. Нет, лучше пробегу. Побыстрее. Схвачу обеими руками засов, отодвину его и дверь открою. Самое главное - перешагнуть через порог и не брякнуться.
Я ступил на пол, и мне вдруг показалось, что сейчас не только ночь, но и зима. Но я точно знал, что лето. Просто я был босой, а крашеные половицы всегда холодные, даже летом.
В темноте я нашёл свои новые резиновые сапоги. Они днём блестящие. Сейчас они скользили в руках и скрипели один о другой. Я сел на пол и натянул сапоги. Одному пальцу места не хватало. Значит, не на ту ногу. Разулся. Сапоги опять заскрипели, а я ещё больше испугался. Обулся. Затопал сапогами по половицам.
Нащупал засов, схватился - не подвигается. Потом как потянул, и он громко отъехал в сторону. Шуму-то сколько, батюшки! Бух дверь - и открылась. Только порог переступить - и на улице. Стало совсем страшно. И тут я вспомнил, как зимой нечаянно проснулся рано утром. Мама собиралась на работу.
- Тебе не страшно в такую темноту и холодину идти? - спрашиваю.
- Ну и что, что страшно. Что же, всю жизнь бояться, что ли? Я ведь взрослая. Надо идти.
Я поднял ногу повыше и переступил через порог.
Я стоял на крылечке и смотрел на луну. Луна была, как маленькое окошко на небе, завешенное красной тряпкой. Свет был красный и ничего на земле не освещал. Только тучу было видно, тёмную, серую. Она поворачивалась и налезала на луну. Не было ни одной звезды.
Темно и тихо. Туча наползла на луну. Ничего не видно. Ну вот и всё. Можно домой идти. Пойду теперь домой - ничего тут нет. Хотел уже домой поворачивать, но тут заметил недалеко от дома светлую полосу. Это оказалась дорога. Сухую пыльную дорогу ночью в темноте видно. Я осторожно выставил вперёд руки и стал подвигаться по дороге. Сначала медленно, боялся запнуться обо что-нибудь, потом быстрее, быстрее вперёд.
Вот ночью по белой дороге идёт человек - это я. И я совсем не боюсь. Чего бояться. Всё равно все спят.
Я шёл дальше и не думал останавливаться и поворачивать обратно. Я шёл, как большой взрослый человек, а вовсе не маленький. И нечего мне было бояться.
В деревне залаяла одна собака. Наверно, она меня почуяла. "Лай, лай, правильно делаешь, что лаешь. Чуешь: человек идёт ночью по дороге в страшной темноте".
Вот, значит, собака ночью не спит. А я думал, все спят.
Вдали что-то чернело. Я вспомнил, что там растут кусты, они и чернеют.
Птица поёт. Так негромко чирикает. Ещё, ещё птица. Как будто птицы сидят у себя дома и негромко разговаривают. Одна как будто спрашивает, а другая отвечает. Значит, птицы ночью тоже не спят. Они, может быть, что-нибудь ночью обсуждают потихоньку.
Кусты кончились. Под ногами что-то зашуршало. Я остановился и присел пониже разглядеть что. По краю дороги идут два ёжика.
Я дотронулся до одного ёжика. И он побежал в траву, другой за ним скрылся. Куда это ёжики пошли, интересно? На охоту, что ли?
Потом я шёл мимо стога сена. Потом... что-то большое стояло у дороги.
А это, оказывается, была лошадь. Она совершенно не шевелилась. Лошадь стоя спала.
Вдруг я остановился. Навстречу мне по дороге кто-то шёл. Я решил лечь в траву, чтобы человек меня не заметил и не напугался. Но я только так думал, а сам не двигался с места от испуга. Человек приближался. Я испугался, что он на меня в темноте натолкнётся и, может, даже упадёт. И я тихонько запел: "А-а-а-а, о-о-о-о..."
И тут я услышал:
- Это ты, мой маленький? Ох и напугал ты меня! Куда ты?
- Я тебя и встречаю, - сказал я.
- Значит, ты чувствовал, что я иду. Я волновалась, торопилась, не стала оставаться ночевать. Пошла к тебе.
- Мама, тут у стога лошадь спит. Ты её не бойся. А по дороге ёжики шли. И птицы ночью не спят.
- Ты не сбился в темноте?
- Нет, дорога в темноте светит.
- Тебе не повезло сегодня. Уж очень тёмное небо. Сейчас дождь пойдёт. Давай скорее руку.
- Смотри, наш дом стоит, как тёмный пароход с чёрной трубой.
Дунул ветер. Деревья закачались, и пароход наш как будто закачался на чёрных волнах.
Вот мы вошли в тёмную открытую дверь. Мама засветила свечку, электричество, она сказала, выключили перед грозой. Мы увидали друг друга и засмеялись.
- Теперь спокойной ночи. А скоро нам с тобой в дорогу собираться. Кончается наше лето. Тебя в школу записали. Надо домой, за дело приниматься.
- Давай поплаваем, - сказал я, - раз наш дом, как пароход.
- Счастливого плаванья, - сказала мама.
Мы погасили свечу.
По стёклам потекли косые капли. Начался дождь.
Наутро мама хвалила меня за храбрость и называла умницей много раз. "Есть, - говорит, - у тебя характер".
Я был ужасно рад этому. Мне казалось, что я уже герой, и хватит с меня, можно больше совсем ничего не делать такому замечательному герою. С тех пор ничего хорошего не делал и хвалить меня было не за что.
- Давай, - говорю, - Вася, поговорим о наших харакрах. Какие у нас с тобой недостатки, какие хорошие черты.
- У тебя ужасный характер, - говорит Вася. - Ты всё время подговариваешь меня из школы сбегать.
- Это у тебя ужасный характер. Что тебе ни скажешь, куда ни позовёшь, ты всегда ломаешься.
- Потому что я не хочу убегать с уроков, а ты меня подговариваешь.
- Не хочешь, так не убегай, никто тебя не гонит.
- А ты пристаёшь, - говорит Вася.
- Пристаю, потому что знаю: всё равно сбежишь. Но ужасно спорить любишь: не хочу, не буду, не пойду. Надо тебе исправляться. Но вообще ты парень хороший. Всегда со мной ходишь, настоящий друг.
- Ты тоже настоящий друг, - говорит Вася. - Потому я с тобой и хожу.
Первый раз в жизни мы с ним не поссорились. Даже на душе легче стало, когда узнали, что мы с ним друзья что надо.
Теперь я твёрдо решил быть в школе внимательным. Всё замечать, мимо ушей ничего не пропускать.
Вот смотрю внимательно по сторонам. И приходит в наш класс ученик из другого класса. И говорит, что он у нас теперь будет октябрятским вожатым. Говорит, что он любит играть с малышами, то есть с нами.
