KnigaRead.com/

Ирина Карнаухова - Наши собственные

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ирина Карнаухова, "Наши собственные" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

- Василий Игнатьевич! - окликнула его Анна Матвеевна, и Василий Игнатьевич вздрогнул.- Голубчик, возьмите вы Пиньку и пойдите с ним до проселка или в сельсовет зайдите, может, там телефонограмма есть. А они нарочного не шлют. Ведь сил нет ждать. Танюшка уж истомилась вся. Да и я сама не своя... что-то сердце щемит. Телефон-то у нас еще не включен. Сходить надо...

- Сейчас, Анна Матвеевна, сейчас, сейчас,- охотно согласился старик.Я и сам хотел предложить. Мы с Пинькой быстро, два часа туда да обратно, ну да полчасика в сельсовете, ну еще полчаса накиньте, вот и дома к одиннадцати будем.

Скоро Василий Игнатьевич и Пинька уже шли по тропинке к проселку, а Таня стояла у окна своей комнаты и глядела им вслед...

Девять часов.

Анна Матвеевна смотрит на стрелки часов, как будто хочет подтолкнуть их взглядом. Скорей бы, скорей Василий Игнатьевич и Пинька вернулись домой!

Анна Матвеевна садится у окна и устало вздыхает. На подоконник вскарабкивается Хорри, устраивается, скрестив ноги по-турецки, подпирает подбородок руками и смотрит на начинающий темнеть лес.

- Десять,- говорит, наконец, Анна Матвеевна.- Ох, нехорошо! Как ты думаешь?

Молчит Хорри.

- Скажем, заболела... так педагоги бы приехали... Поезд опоздал,- так не на сутки же... На сутки ведь поезда не опаздывают. Верно, Хорри?

Молчит Хорри.

- Ну, что ты молчишь? Не нравится тебе у нас? Все тоскуешь? А ты погляди, леса какие кругом, боры да дубравы... Хорошо ведь!

- Нет,- говорит Хорри и спускает ноги с подоконника,- плохо. Я как слепой стал. Смотрю и ничего не вижу. Воды не вижу. Края земли не вижу. Одни елки глаза колют. А у нас сейчас гуси кричат. Чайки птенцов выводят. Олень с важенкой гуляет. Саами по тундре едет, "аароу" кричит.

Хорри вскочил на подоконник, вытянул вперед руки, и кажется, что он и впрямь летит по бескрайним просторам тундры, по зеленой ёре от озерца к озерцу до самого синего горизонта.

Анна Матвеевна заинтересована и хочет во всем разобраться досконально.

- Что это значит "аароу"?

- "Вперед" значит. И олени летят, только ветер в рогах поет... У нас, знаешь, энэ, три оленя живут: красный олень, серый олень да комолый.

- Ишь как!

- Ребята у нас песни поют, оленей пасут, на охоту ходят. Вместе работают.

Тут Анна Матвеевна сразу села на своего любимого конька.

- А уж с нашими не поработаешь. Так и норовят улизнуть. Только и слышно: "Мой папа ответственный", да "мой папа директор", да "мой папа ЭМТЭЭС". Все важные - за собой стакана не уберут, постели не постелют... Что это за дети, прости господи! Постель, понимаешь, постелить не умеют!

Так разволновалась Анна Матвеевна, что и не услышала, как скрипнула дверь и на пороге остановились Василий Игнатьевич и Пинька.

Кто знает как, по каким неуловимым признакам человеческое сердце узнает вестника несчастья?

Такой же аккуратный и подтянутый стоял на пороге Василий Игнатьевич, обычным был и Пинька, а у Анны Матвеевны дрогнуло сердце, и, побледнев, прижимая руки к сердцу, она двинулась на них мелкими шажками и забормотала побелевшими губами:

- Ну что? Что такое? Что?

- Анна Матвеевна... это...

Хорри, взглянув на Василия Игнатьевича, ближе придвинулся к Анне Матвеевне.

Пинька прервал старика.

- Это не торф горит,- сказал он срывающимся голосом.

Но Василий Игнатьевич отстранил его и, выпрямившись, произнес два слова:

- Это война...

- Война...- как эхо повторил Пинька.

3. Вечер, который никогда не забудется

Война!!!

Она уже топтала чужие страны, поджигала факелом селения и города, губила посевы, вырубала сады, высушивала реки, убивала людей...

И теперь она пришла к нам.

Анна Матвеевна не могла так просто поверить этому; она подошла к Пиньке и, тряся его за ворот рубашки, закричала сбивчиво и гневно:

- Что ты, опомнись! Что ты говоришь? Замолчи!..

Но Пинька настаивал на своей страшной вести:

- Это война... это с Германией... Они всю прошлую ночь бомбили... Город горит...

И в это время вошла Таня.

Краска постепенно сползла с ее лица, и девочка прислонилась к косяку.

- Пинюшка,- сказала Анна Михайловна вдруг жалким просящим тоном,- а Ольга Павловна где же?

Василий Игнатьевич опустил глаза.

Как трудно ответить на этот вопрос!

- Город бомбили...- забормотал он,- и станцию...

- А ее-то нашли? - по-детски упорствовала Анна Матвеевна.

- ...и завод горит.

Тут Таня оторвалась от косяка, подошла вплотную к Василию Игнатьевичу и, глядя ему прямо в глаза, спросила тихо:

- Где моя мама?..

- Не знаю...

Вот она, война, уже положила железную свою лапу на плечо девочки.

Пинька неуклюже пытался успокоить Таню.

- Танечка, ты не волнуйся... понимаешь, вокзал горит... Но это еще ничего не значит... Мы будем ее искать... Мы найдем... Мы обязательно найдем. Хотя там все горит...

И тут Таня не выдержала, бросилась к Анне Матвеевне и, обливаясь слезами, закричала:

- Мама!.. Мамочка моя!

Отчаянный крик ее разнесся по всему дому и поднял на ноги проснувшихся детей. Юра вбежал в комнату.

- Что Тут? Что случилось? - в испуге спросил он.

Ему никто не ответил. Все старались успокоить Таню, Василий Игнатьевич прижимал ее к себе, Анна Матвеевна наливала воду в стакан, а слезы капали и капали на ее дрожащие руки.

Пинька подошел к Юре и, отведя его в сторону, шепотом рассказал все, что случилось. Губы у Юры побелели: война не в книжке, не в кино, а вот тут рядом.. и вот Таня плачет... Это уже из-за воины. Юра подошел было к Тане, но она вскочила, оттолкнула стакан с водой и выбежала из комнаты.

И все замолчали, боясь посмотреть друг на друга.

Тихо стало в комнате. Слезы ведь катятся беззвучно...

- Анна Матвеевна,- спросил Василий Игнатьевич,- что мы делать-то будем? В сельсовете никого нет, связь с городом прервана.

- Ума не приложу.

- По проселку народ идет все на восток... Из города бегут... Шоссе, говорят, обстреливают. А как же мы?

- Ой, не знаю я, не знаю, Василий Игнатьевич... Что мы с вами понимать можем? В такое время без главврача остались. И восемь ребят на руках.

Анна Матвеевна плакала и раскачивалась на стуле.

- Что нам с ними делать, Василий Игнатьевич? Куда прятать? Кому жаловаться идти?

Лиля вышла из спальни девочек; за ней, стараясь не стучать сапогами,Гера. Более мягким тоном, чем обычно, Лиля сказала:

- Анна Матвеевна, голубушка, не надо так громко причитать. Напугаете малышей.

И вдруг над домиком в первый раз с ужасающим, неслыханным воем пронеслись вражьи самолеты.

- Скорей! - кричит Лиля.- Свет!

Она выключила большую люстру в столовой и приказала Гере:

- Рубильник!

Гера помчался в переднюю.

О, эта ленинградка уже знает, что такое война, что такое затемнение... Полтора года тому назад она уже занавешивала окна, когда во всей стране мирно горел свет.

Гера выключил рубильник.

Вот и пришла темнота...

- Завесим окно,- приказала Лиля, держа в руках одеяло.- Дай стул, Гера!

Гера покорно придвинул стул и помог Лиле занавесить окно.

- Пинька, проследи, чтобы случайно не включили свет,- продолжала Лиля строго,- да и здесь лучше бы зажечь свечу.

Вот и появилась на столе свеча - первая спутница военных дней. Будут нанизываться дни, сгорит свеча, и только фитилек, плавая в масле, коптящим огоньком станет озарять комнату.

- Герушка, Герушка, что делать-то будем? - спросила Анна Матвеевна мальчика, понимая, что на него одного можно положиться; стар Василий Игнатьевич и не знает здешних мест, а остальные - ребята.- Что делать нам?

- Уходить нужно отсюда, тетя Аня. Туда, где народ, а там уж скажут, что делать. А сейчас в Синьково уходите.

Как рассердился Василий Игнатьевич:

- Глупости какие! Скажешь тоже еще! Чего это детям ночью по лесам бродить? Мы не военный объект, не армейская часть, не с ребятами же война идет?! Надо дома сидеть и распоряжений ждать.

- Но ведь они могут наш дом бомбить! - говорит Пинька.

- Ну что ты болтаешь! У нас лечебное учреждение. Вывесим флаг с красным крестом,- никто нас не тронет.

- Эх, Василий Игнатьевич,- возразил Гера с сердцем,- а почему же нам в школе рассказывали, что фашисты в Испании Красный Крест обстреливали и даже раненых убивали. Надо скорей идти в Синьково, оттуда нас дальше отправят.

- Да что же вы молчите, Анна Матвеевна? - ищет поддержки старик.- Ведь теперь вы тут начальство.

- Нет, Василий Игнатьевич, я тоже думаю идти. Вместе с народом надо быть да к семьям пробираться.

- Анна Матвеевна, я протестую! Вы на себя ответственность берете.

- Ну что ж, и отвечу...

Гера, не дожидаясь конца спора, уже принес в комнату пальтишки малышей, курточку Юры, потом, искоса взглянув на Лилю,- и ее шелковый плащ.

- Вам скорее собираться надо.

Пинька удивился:

- Вам? А ты?

- А я домой побегу; у меня там мама с Петькой.

Анна Матвеевна беспомощно развела руками:

- Да что ты, Герушка! Ведь мы одни ночью дороги не найдем.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*