Джеймс Барри - Питер Пэн в Кенсингтонском Саду
Тем временем кораблик Шелли понаделал шуму.
Ради него были разбужены два советника, которые, исходив бумажку вдоль и поперек, решили, что прислана она очень странной особой, которая заказывает пятерых. Ведь на банкноте, среди непонятных слов "казначейство" и "карается", стояла огромная пятерка.
- Бред какой-то! - возмутился Соломон и отдал бумажку Питеру, как и все ненужное и бесполезное, что прибивало к острову.
Однако Питер был вполне осведомлен о ценности бумажки. И это еще раз доказывает, как важно быть наблюдательным в младенчестве. С такими деньжищами добраться до Сада - пара пустяков,размышлял Питер.Для начала он подробно объяснил птицам, что это целое состояние. И хотя птицы были слишком хорошо воспитаны, чтобы потребовать подарок обратно, Питер пере- хватил несколько испепеляющих взглядов, брошенных на Соло- мона и выражающих крайнее сомнение в его умственных способностях. Посрамленный Соломон улетел на другой конец острова. Питер со всех ног кинулся за вороном и постарался его улестить. Конечно, это большой секрет, как ему удалось склонить на свою сторону могущественного старика. Но вам, так и быть, я скажу, что Соломон вовсе не собирался угро- бить всю свою величавую старость на беспокойную должность вождя. Он намеревался потихоньку отойти от дел и провести остаток дней на благоустроенном тисовом пне в глубине Фиговой Аллеи. Этот пень он облюбовал уже давно и ради него неустанно набивал свой чулок. Строго говоря, чулок был не вполне его, - когда-то он принадлежал одному зазевавшемуся купальщику, плававшему около острова.Теперь же в чулке хранилось сто восемь бисквитных крошек, тридцать четыре ореха, шестнадцать корочек, перочистка и шнурок от футбольной бутсы.
Чулок был почти полон, и Соломон решил, что обеспечил себе достойную старость и пора удаляться на пенсию. Очень кстати в эту минуту появился Питер и предложил ворону целый фунт стерлингов. Он щедро отрезал этот фунт от своей банкноты острой палочкой, что навеки сделало Соломона другом и сообщником Питера. Пошептавшись некоторое время, они объявили общий слет всех дроздов.
Хитроумный старик для начала сообщил, что потрясен мастерст- вом дроздов и затрудняется назвать кого-либо, кто способен превзойти их в умении строить гнезда. Такое начало привело дроздов в прекрасное настроение, на что, собственно,и рассчи- тывали Питер и Соломон. Ведь все ссоры у птиц происходят из-за того, что они не могли прийти к единому мнению, кто же лучше всех строит гнезда.
Некоторые птицы, продолжал Соломон, пренебрегают выстилать гнезда илом, и результат не замедляет сказываться: их гнезда совершенно не держат воду! Здесь он победно вздернул голову, всем своим видом показывая, что использовал неопровержимое доказательство. На беду зяблик миссис Финч явилась на слет без всякого приглашения. И уж она-то не упустила возможности использовать паузу.
- Мы строим гнезда для того, чтобы хранить там яйца, а не воду! выкрикнула она.
Дрозды тут же перестали самодовольно чирикать, а Соломон так разволновался, что был вынужден сделать несколько глотков воды.
- Учтите, - сказал он после этого, - что ил значительно утепляет гнезда.
- Учтите, - выкрикнула миссис Финч, - что если вода попадет в это гнездо, то она там и останется, и ваши малыши утонут!
Дрозды с надеждой взирали на Соломона, ведь никто, кроме него, не мог переспорить вздорную леди. Но ворон опять разволновался.
- Глотните воды, авось поможет, - не без злорадства посоветовала миссис Финч. Ее звали Кетти, а все Кетти такие вреднюги!
Соломон сделал еще глоток, и это вдохновило его.
- Если гнездо зяблика поместить в воду, - воскликнул он, - оно размокнет и развалится на куски, а гнездо дрозда останется сухим, как перья на лебяжьей спине.
О! Как же ему аплодировали дрозды! Наконец-то они узнали, зачем выстилают гнезда илом. Поэтому, когда миссис Финч крикнула: "А мы не такие дураки, чтобы устраивать гнезда в воде, для этого есть деревья!", - дрозды сделали то, что должны были сделать с самого начала: они прогнали зарвавшуюся леди.
- Все вы знакомы с нашим юным другом Питером и знаете, как он мечтает добраться до Сада. Теперь же он очень надеется, что вы поможете ему построить лодку...
Дрозды беспокойно заерзали, и Питер испугался, что весь план рухнет.
Соломон поспешил объяснить,что речь идет не о том громоздком чудище, на котором плавают люди. Питеру нужно всего-навсего гнездо, но, хм-м, как бы это сказать... достаточно большое. Тем не менее дрозды оставались угрюмыми. "Мы слишком заняты, - качали они головами, - а работа предстоит немалая".
- Но Питер не допустит, чтобы вы трудились даром,- вкрадчиво продолжал Соломон.- Вам, должно быть, известно, что его финансовые дела пошли в гору, и он станет платить вам за работу столько, сколько вы не получали никогда. Питер Пэн уполномочил меня сообщить, что вы будете получать по шесть пенсов ежедневно.
После этого все дрозды захотели принять участие в работе. И день этот с тех пор отмечается как праздник и называется: ДЕНЬ СОЗДАНИЯ ВЕЛИКОГО ГНЕЗДА ДЛЯ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ.
Случилось это как раз во время дроздиных свадеб и выведения птенцов. Но в тот год не было построено ни одного гнезда за исключением огромного - для Питера. И вскоре у Соломона не осталось надежды, что хоть один из дроздов выполнит заказ с большой земли.
Знаете ли вы, каких малышей люди заказывают чаще всего? Они просят сладкоежек и толстячков с ямочками на щеках и ладошках. Как хороши такие карапузы в колясочках, как уморительно они ходят, переваливаясь и пыхтя!
Да будет вам известно, что именно такие малыши получаются из дроздят! Теперь вы понимаете, в каком щекотливом положении оказался в тот год Соломон? И как, вы думаете, он выкрутился?
Со всех городских крыш в округе Кенсингтонского Сада он созвал воробьев и приказал им откладывать яйца в старые дроздиные гнезда. Малышей, появившихся из этих птенцов, Соломон без зазрения совести отсылал дамам и при этом клялся и божился, что выслал им первосортных дроздят.
Впоследствии этот год стал известен на острове как Воробьи- ный. И если вам доведется встретить в Кенсингтонском Саду толстого взрослого человека, который так пыхтит, вздыхает и отдувается, будто решил надуться еще больше, вполне возможно, что родился он в тот самый Воробьиный год. Спросите у них сами, если мне не верите...
Питер был отличным распорядителем работ и честно платил своим строителям каждый вечер. Дрозды выстраивались в очередь на ветке, деликатно ожидая, пока Питер отрежет от бумажки в пять фунтов достаточно шестипенсовых кусочков.
Наконец, после месяца неустанного труда, лодка была закончена. Восторг Питера увеличивался по мере роста огромного дроздиного гнезда. С самого начала строительства Питер спал рядом с ним на берегу и часто просыпался среди ночи, чтобы шепнуть своей лодке пару ласковых слов. А с тех пор, как гнездо было выстроено и выстелено илом, Питер стал спать в нем. Внутри гнездо коричневое, зато снаружи оно веселого, зеленого цвета, потому что свито из травинок и прутиков. Конечно же, в гнезде полно пуха и перышек, которые уронили туда дрозды во время работы.
Все остальные птицы ужасно завидовали дроздам, поэтому предсказывали, что лодка перевернется. Но она устойчиво держалась на воде. Еще поговаривали, что гнездо будет протекать. Но ни одна капля не просочилась внутрь.
После этого завистники заявили, что у Питера нет весел, и это повергло дроздов в отчаянье. Но Питер ответил, что весла ему не нужны, потому что у него есть парус! И, чуть не лопаясь от гордости, он водрузил парус, смастерив его из остатков пижамы. В ночь, когда сияла полная луна и все спали глубоким сном, Питер спустил свой корабль на воду. В первую минуту, сам не зная почему, он оглянулся на родной остров, но после этого его взор был устремлен только вперед. Он увидел неясные тени Кенсингтонского Сада и, не мешкая, направил судно под темную арку моста. Его лицо горело, взор сиял, ликование было так велико, что совершенно вытеснило страх.
Сначала суденышко так закрутилось, что вскоре оказалось на том же самом месте, откуда отправилось в плаванье. Питеру пришло в голову укоротить парус, оторвав от пижамы рукав, но его сразу же повалило навзничь порывом встречного ветра, и наш мореплаватель благоразумно решил оставить все как есть. Но не тут-то было: его вдруг повлекло к черным теням дальнего берега. Питер вообще-то знал, что тени сами по себе не опасны, но, на всякий случай, еще раз подтянув пижаму, обходил убежище теней до тех пор, пока не поймал попутный ветер. И тогда он помчался с такой бешеной скоростью, что рисковал врезаться в опору моста. Ему все-таки посчастливилось проскочить под аркой. И наконец-то он очутился у берегов вожделенного Сада. По пути к бухте гнездо чуть не разбилось. Оно налетело на подводный риф, и Питера выбросило за борт. Он бы, ясное дело, утонул, если бы в самый последний момент не передумал и не вскарабкался на борт.
