Гец Рихтер - О кораблях и людях, о далеких странах
Руди потерял дар речи. Он только растерянно оглядывается на капитана.
- Старшина грузчиков был вчера у меня, - объясняет штурман. - Он мне все и рассказал. Но вы тоже чудаки! Неужели вы не понимаете, что вам его подмазать надо?
Руди удивленно смотрит на штурмана.
- Вы должны и ему что-нибудь давать!
- Да он и так толстый!
- Какое это имеет значение? Вы давайте ему каждый день что-нибудь, тогда он будет молчать. И второго старшину не забывайте. А то он еще... - Штурман вдруг умолкает и, отступив на шаг от Руди, громко кричит: - И когда ты научишься драить, балбес? Сколько раз я тебе говорил: три порошком и бери горячую воду, иначе никогда грязь не сойдет.
Мгновение Руди, окончательно сбитый с толку, таращит глаза, затем слышит за спиной голос капитана:
- Бранью делу не поможешь, господин Pay. Чуть больше педагогического подхода! Толк из парня выйдет - это бесспорно.
Штурман улыбается и шагает рядом с капитаном. До Руди доносится:
- Вы человек старой закалки, господин Pay. Порой бываете грубоваты. А нужно иногда и по-хорошему поговорить...
5
День яркий, солнечный. Так, пожалуй, забудешь, что такое дождь или буря. Сегодня Руди рано выбрался с койки. Он просто не мог дольше спать.
Кочегарный юнга Билле, который почти никогда с Руди не разговаривает, да и не смотрит на него, еще до завтрака заходит в буфетную и спрашивает:
- Ты не знаешь, когда мы пройдем экватор?
- В половине третьего!
- А крещение когда?
- Крещение - в три.
Билле уходит, но в дверях останавливается и еще раз спрашивает:
- Как ты думаешь, отрежут они нам волосы?
Руди качает головой.
- Я думаю, многое из того, что они нам нарассказывали, - вранье. Так, пугают. Я ведь читал про крещение на экваторе.
- А ты не знаешь разве, что иногда под килем протаскивают?
Вот уже не первый день на море виднеются треугольные плавники акул, и Руди, услышав такое предположение, на минуту бледнеет. Но потом говорит:
- Нет, этого они делать не будут!
Руди вчера еще расспрашивал, кому предстоит крещение. Оказывается, кроме него, еще пятерым: Георгу, Билле, двум механикам-практикантам - Куколке и Яйцу, да еще Деделю - кочегарскому юнге.
Последние дни команда только и говорит, что об экваторе. В кубрике рассказывают всякие страсти. Кок Атти говорит: "Это дело не простое, через него перескочить-то! Там, знаешь, какая толстая цепь протянута?" И Фите-великан подтверждает: "В прошлый рейс весь киль воском натирали, чтобы через нее проскочить". Второй механик, Мопель, с вечно небритым, круглым, как луна, лицом, совсем расхвастался: "Перед каждой топкой стоим по три человека. Стармех и тот торчит в машинном отделении. Капитану пришлось три раза командовать: "Полный вперед!" Видели бы, как наша посудина затряслась! Часто только с третьего захода и перескакиваешь через экватор-то!" - "А у старого Мевеса, - добавляет толстый Иохен, - он у нас капитаном был, когда мы вокруг мыса Доброй Надежды ходили, так мачта обломалась, во как корабль подпрыгнул! Здорово? С экватором, брат, шутки плохи!"
Ревет сирена, машины сбавляют обороты. Наконец они останавливаются совсем. Еще один протяжный гудок. Все, кому предстоит крещение, выстроились перед люком № 4.
С бака доносятся команды, которые обычно отдаются при швартовке.
- Сам Нептун прибыл! - глухо говорит Тетье, корабельный плотник.
Руди хватается за шею. На нем воротничок из туалетной бумаги, как у всех крестников, и зеленый галстук с желтыми звездочками. Он в трусах, на голове - тропический шлем. Больше надевать ничего не разрешается. Впереди громыхает гром: кто-то кувалдой бьет по железным плитам палубы. Крестники притихли. Слышатся грузные шаги. Появляется сам Нептун со свитой. Ростом он с повара и такой же толстый. На огромном животе чернилами нарисована женщина. Когда жирное брюхо его трясется, трясется и женщина. Чернила уже немного расплылись: Нептун ведь вылез из воды! Вот он, тяжело ступая, приближается к Руди. Перед могущественным богом океанов и морей падают на колени кочегары и матросы, все корабельные офицеры, за исключением Тюте, второго помощника - он остался на мостике, - все механики, кроме Мопеля, который дежурит в машинном отделении, и даже сам капитан. Чернокожие грузчики сплошной стеной окружили место крестин. У Нептуна мокрая лохматая борода.
И весь он покрыт волосами, как обезьяна, только живот голый. Нептун поправляет съезжающий фартучек с красной надписью: "Экватор". Зрители улыбаются. А Руди не может отвести глаз от громадного трезубца в лапах у, Нептуна.
- Да это кок! - шепчет Георг.
- Я уж давно догадался! - отвечает Руди.
Нептун, с которого каплет вода, останавливается перед крестниками и трижды ударяет трезубцем о палубу. Затем, отбросив в сторону бороду из морской травы, откашливается.
Вперед выступает его помощник. Этот похож на гориллу. Двигается он, склонившись далеко вперед, и длинные руки почти достают до колен.
Он разворачивает клочок бумаги и читает:
- "Оглашаю повеление и Указ Верховного правителя всея мокрой стихии. Мы, великий Нептун, владыка всех морей, озер и рек, ныне намерены..."
Нептун, оскалив зубы, приглядывается к своим жертвам. У обоих практикантов страшно серьезные лица. Хорошенький Куколка еще кое-как держится, а Яйцо, хотя ему всего двадцать лет, от страха стал похож на сорокалетнего.
Тропический шлем на яйцевидной голове сидит как шутовской колпак. Георг покашливает, переступая с ноги на ногу. Билле, не зная, что делать, глупо улыбается. Дедель все время кашляет. А у Руди по груди одна за другой скатываются капельки пота.
- "...ныне намерены всех крестников обоего пола очистить от всякия скверны северного полушария, - читает помощник Нептуна. - Да свершится сие..."
- Давай скорей! Чего тянешь? - торопит его Нептун, Помощник, запинаясь, дочитывает указ до конца.
- Что ж, начнем, пожалуй! - произносит Нептун, широким жестом обращаясь к свите.
В нее входит, кроме помощника, еще и брадобрей. Этого Руди сразу узнал: Пит-поваренок. Нептун делает огромный шаг в сторону Руди, который стоит первым в ряду.
Нептун, с которого каплет вода, останавливается перед крестниками.
- Эх ты, каланча! - говорит он дружелюбно, хватая Руди за подбородок. - Чего трясешься, как овечий хвост?
Руди судорожно улыбается. Он знает, что позади него открытый люк, под ним парусина, и в нее накачана морская вода. Искупаться в ней ему придется - этого уж не миновать. Но что еще с ним сделают?
Помощник Нептуна с коробкой из-под сигар под мышкой подходит к Руди.
Первый штурман кричит:
- Ну, Генрих, покажи, как ты умеешь рот разевать!
И, пока Нептун подробно объясняет остальным крестникам, сколь важно как внутреннее, так и внешнее очищение тела человека, его помощник засовывает Руди прямо в рот что-то вроде маленького кусочка шоколада. Руди осторожно жует. И вдруг весь рот начинает у него гореть огнем. Лицо Руди искажается, он хочет выплюнуть красный перец, но у помощника руки огромные, как у гориллы, он тут же зажимает Руди рот и держит его, пока тот не проглатывает перец. Тогда помощник подает ему банку из-под консервов, а Нептун поясняет:
- На, полощи рот!
Руди пьет и чуть не задыхается от ужаса, поняв, что это рыбий жир.
Зрители хохочут, видя, как Руди безуспешно пробует вырваться из объятий помощника Нептуна.
- Что, вкусно? - кричит великан Фите.
У Руди слезы выступают на глазах, он плюется, но теперь уже сам Нептун закрывает ему рот своей огромной лапищей, приговаривая:
- Итак, первое внутреннее очищение окончено. Теперь мы переходим... - И он приказывает брадобрею: - Подавай машину!
Руди видит сверкающие на солнце огромные ножницы, видит, как брадобрей намыливает зеленым мылом большую малярную кисть. Он отчаянно сопротивляется, выплевывает остатки рыбьего жира прямо в руку Нептуну. Нептун отскакивает.
Но тут Руди хватают сразу пять человек из свиты, вцепляясь в него словно железными клещами.
- Вы не смеете мне волосы отрезать! - вопит Руди.
- Еще как смеем-то! - слышит он голос Нептуна.
- А чем тебе лысина не прическа? - утешает его брадобрей и принимается за обработку Рудиной головы.
С грустью Руди следит за тем, как пряди его светлых волос падают на палубу. Вот Нептун уже несколько раз наступил на них... Теперь владыка морей и океанов обращается к очередной жертве - Георгу, а брадобрей, окунув малярную кисть, пропитавшуюся зеленым мылом, в ведро с водой, намыливает обезображенную голову Руди. Все хохочут, а Клаус Прютинг, который тоже держит Руди, говорит:
- Старинные обычаи уважать надо!
Брадобрей кончил намыливать Руди голову, в руках его сверкает огромная бритва. Руди в ужасе шепчет:
- Потише ты!
- Не тычь! Я - брадобрей его величества!
Под бритвой Руди стоит не шелохнувшись. Матросы уже отпустили его. Тогда он решается посмотреть в сторону Георга и, увидев, как его друг с перекошенной физиономией лакает рыбий жир, начинает хохотать. Свои собственные страхи он уже почти забыл.
