Рик Янси - Меч королей
Или Беннасио. Картина его гибели постоянно вставала перед глазами. То, как он развел руки и позволил Могару вонзить в себя меч. Почему Беннасио не стал драться? Он мог броситься вперед и схватить Могара за ноги. Почему он просто взял и сдался? А как же его драгоценная клятва? Я был очень зол на него. Если бы он не сдался, меч бы не оказался у меня, он бы не умер, а сердце Наталии не было бы разбито.
В комнате появилась тень, но я даже не обратил внимания. Я хотел, чтобы все исчезло: больница, Лондон, мои воспоминания, я сам.
Тень приблизилась, и послышался тихий голос:
– Альфред, почему ты плачешь?
– Это срабатывает со всеми, Наталия, кроме меня. Я могу излечить любого, но только не себя.
Наталия села на деревянный стул возле моей кровати. Она уже переоделась, на ней было серое платье с высоким мягким воротником, а сверху – длинный красный плащ. В ушах сверкали серьги с бриллиантами величиной с оливки. Рыжие волосы свободно падали на плечи. Она была похожа на средневековую принцессу, красивая и пугающая одновременно. Увидев ее такой, я сразу понял, что она уходит.
– Ты кое-что забыл, – сказала Наталия.
– Я ничего не могу забыть. В этом вся беда.
– Ты забыл, что спас этот мир.
Я ничего не ответил. Я пытался понять, зачем она вернулась, и в то же время понимал, но просто не мог выразить словами.
Тогда она сказала:
– Я ухожу, Альфред.
– Когда?
– Сегодня вечером.
– Не уходи.
– Я должна.
Наталия тяжело вздохнула. Она очень прямо сидела на стуле.
– Но прежде, чем уйти, – продолжила она, – я хочу отдать дань уважения хозяину.
Наталия посмотрела сверху на мою зареванную физиономию.
– Никакой я не хозяин, – буркнул я.
– Альфред, мы с отцом очень долго ждали, когда же ты наконец придешь. Отец рассказывал мне истории о нашем предке Бедивере – о том, как он предал короля, отказавшись вернуть меч озеру, из которого тот появился. Я часами воображала, каким будет хозяин меча. Высокий, красивый, храбрый, честный, скромный, рыцарь из рыцарей… короче, я наделила его всеми качествами моего отца. – Наталия покосилась на меня, ничуть не подходившего под описание. – Если честно, то в детстве я заявила отцу, что это он должен быть хозяином меча – возможно, это его предназначение: предъявить права на меч, а потом искупить грех Бедивера.
– А он что сказал?
– Он поведал о пророчестве Мерлина, которое тот сделал перед тем, как уйти из мира людей. Хозяин не явится, пока не умрет последний мужчина из рода Бедивера. Мой отец верил в это пророчество, Альфред. Он верил в него, потому что считал, что это справедливо. Такова цена, которую мы должны заплатить за падение Бедивера, это искупление греха.
Я вспомнил, как Беннасио стоял на коленях перед Могаром, и понял, почему он раскинул руки, словно говоря: «Вот он я».
– О господи, – произнес я. – Я думал, что хуже не будет. И что мне с этим делать? Как, по-твоему, я должен поступить? Я, знаешь ли, просто помогал дяде. Я не знал, кто мой отец, и уж точно не догадывался, что украл Меч Королей для черного рыцаря, или агента тьмы, или кем он там был. Разве нормальный человек поверит во все это? Мерлин и король Артур, волшебные мечи, ангелы, пророчества… кто в наше время в них верит? Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, Наталия. Ты можешь сказать, что мне делать дальше? Лучше бы кто-нибудь объяснил, да поскорее, потому что я уже на пределе.
Наталия встала, подошла к кровати и наклонилась. Ее волосы упали мне на лицо.
– Он упокоился с миром, – прошептала она. – Его мечта сбылась, и он отправился в мир иной. А теперь и ты утешься.
Наталия поцеловала меня в лоб, ее волосы окружили мое лицо, как стены собора, как святилище, и она шепнула мне на ухо:
– Мир тебе, Альфред – хозяин меча.
53
За неделю до выписки в мою палату вошел человек в черном костюме. Он был высокий, сутулый, с длинным лицом, и мочки ушей у него тоже были вытянутые; в общем, он был похож на бассета с грустными глазами. Гость закрыл за собой дверь, а я сел на кровати и подумал: «Ну, что на этот раз?»
Незнакомец не произнес ни слова и на меня-то едва взглянул. Он подошел к окну, посмотрел в щель между занавесками, а потом еще и в ванную заглянул. После этого он высунулся в коридор и негромко что-то сказал. Потом посторонился, и в палату вошла женщина в деловом костюме в тонкую полоску. Черные блестящие туфли громко цокали по линолеуму, светлые волосы были затянуты на затылке в пучок. В руках она держала продолговатый предмет, завернутый в белый атлас.
– Абигейл? – удивился я.
– Альфред. – Она улыбнулась, и меня поразило идеальное состояние ее зубов. – Рада, что не забыл.
Она передала сверток мужчине с лицом бассета и присела подле моей постели.
– Как ты себя чувствуешь?
– Паршиво, – ответил я. – Физически я иду на поправку, меня беспокоят другие материи.
– Тебе пришлось через многое пройти, – кивнула Абигейл.
Повисла неловкая пауза.
– У меня его нет, – выпалил я.
– Чего у тебя нет, дорогой?
– Вы знаете чего. У меня его нет. И я не знаю, где он, хотя догадываюсь.
– И где же он может быть?
Я закусил губу. Улыбка не покидала лица Абигейл, ее голубые глаза ярко блестели.
– Ты мне не доверяешь, – спокойно сказала она. – Я тебя в этом не виню, Альфред. Мы мало сделали, чтобы заслужить твое доверие. Но тебе и не нужно ничего говорить. Я думаю, что и сама знаю. Дар вернулся к дарителю.
Я ничего на это не ответил, и она понизила голос до шепота:
– Хозяин меча предъявил свои права и понял, что меч не может никому принадлежать. – К этому моменту Абигейл вся прямо сияла. – Мы разнесли пещеру по камешку и прочесали тралом бухту, Альфред. Меч исчез, это большая потеря и великое благо. Его земное время истекло, и теперь в нашем мире стало на одно чудо меньше. Возможно, это цена, которую мы должны заплатить за наше… взросление.
Я удивленно уставился на Абигейл.
– Да кто же вы такие?
– Я думала, ты знаешь.
– Я знаю только, что ваши ребята обманули мистера Сэмсона и его рыцарей, и вы обманули Беннасио и его дочь. Из-за вас ее чуть не убили, а меня убили и…
– АМПНА их не обманывало, Альфред, это все сделал Майк. – Абигейл поморщилась, словно само это имя было ей противно. – Ты лучше других понимаешь, какой эффект может оказать меч на умы… слабых людей. Майк с самого начала не смог устоять перед искушением. Он без нашего ведома связался с Драконом и сообщил ему, что Сэмсон планирует напасть на его замок в Испании. И согласился пожертвовать Беннасио, чтобы завладеть мечом. Майк также сказал Могару, где найти Наталию. И все это без нашего ведома. Он оказался, скажем так, двойным агентом и был списан.
– Вы убили Майка Арнольда?
Абигейл улыбнулась:
– Он больше не работает в Конторе.
– В Конторе, – повторил я. – Что это такое? Что означает АМПНА и почему Контора интересуется этим мечом?
– Интересуется, потому что обязана. Это ее задача – интересоваться.
Я секунду молча смотрел на Абигейл, а потом, благо все же успел кое-чему научиться, произнес:
– Моя ошибка. Я задал два вопроса и этим позволил выбрать, на какой из них отвечать.
Абигейл рассмеялась тихим журчащим смехом, который обычно ассоциируется с очень утонченными людьми или англичанами.
– Наша организация занимается изучением и охраной великих мировых тайн, – сказала она.
– Неужели? А я-то думал, что вы какое-то суперсекретное подразделение шпионов, которое занимается убийством неугодных.
– Мы не шпионы, Альфред. Не в том смысле, как ты себе представляешь. Мы засекреченная организация, и очень немногие знают о нашем существовании. И мы действительно располагаем… технологиями, которые еще официально не признаны. Но мы скорее оснащены карманными протекторами и ноутбуками, чем бронежилетами и пистолетами. Большая часть сотрудников АМПНА – ученые, историки и теоретики, а таких, как Майк, оперативников у нас не так уж много. Глава моего отдела – доктор тауматологии. А у меня докторская степень по эсхатологии.
– Это что значит? – спросил я.
Она вела себя очень похоже на Беннасио – чем больше объясняла, тем сильнее я запутывался.
– Эсхатология изучает последние рубежи. Смерть. Загробную жизнь. Конец света.
– Ага, усек.
– А тауматология – чудеса. Как видишь, вполне естественно, что Сэмсон сразу обратился к нам, как только меч был утерян.
Абигейл махнула высокому сутулому мужчине с собачьим лицом, и тот поднес ей продолговатый предмет, завернутый в атлас. Она положила эту штуковину мне на колени.
– Что это? – спросил я, но сам догадался еще до того, как услышал ответ.
Я потянул за край ткани, под нею оказался черный клинок.
