Ирина Мазаева - Как стать лучшей подругой? Большая книга романтических историй для девочек (сборник)
– И? – все еще не понимала, в чем интрига, Вика.
– Ты говоришь, он случайно грохнулся на тебя. А потом рядом оказалась Фокина. Так вот, получается, он увидел Фокину и решил отомстить ей, поцеловав тебя: вдруг она приревнует?
– Фокина приревнует Ищенко ко мне?! – Теперь Вика чуть с табуретки не упала. – Но ведь я же…
– Не спорь! Ему же надо было ей как-то отомстить, а тут – ты. Ведь Фокина же неспроста там была. Она к Губину шла. Или от Губина домой. И Ищенко это понял.
– Я что – просто подвернулась ему под руку? – расстроилась Вика.
– Ну да…
– А разве можно целовать человека просто так, без любви? Целовать, чтобы отомстить кому-то? Это ведь нечестно!
– Конечно, нечестно, – согласилась Надя. – Но ведь мы знаем, что Ищенко – сволочь. Что ты так расстроилась? Ты что, решила… – Надя испуганно замолчала, а потом аккуратно спросила: – Тебе что, нравится Ищенко?..
– Я его ненавижу!
– Прости меня, Вичка, прости. Я со своей логикой… Может быть, все было не так. Может, ему надоела Фокина, и он…
– Надя! – перебила ее Вика. – Не надо меня утешать. Ты во всем права. Я опять себе пытаюсь придумать непонятно что. Сначала придумала себе большую любовь с Фроловым. Теперь уже готова поверить, что у меня большая любовь с Ищенко. Я… Я… Я просто очень хочу, чтобы меня кто-нибудь полюбил… – тихо закончила она.
Прошло три дня. Гена не звонил ей и не писал. И она ему тоже не звонила и не писала. Предложение Нади «сказать ему все» Вика, подумав, отмела. Ведь что она ему, в сущности, могла сказать? Рассказать, как она ждала его красивая и с салатами? Как ей было плохо и больно от того, что он не пришел? Как она пыталась делать вид, что ей на него наплевать, а на самом деле это не так? Но она даже под пытками ему в этом не призналась бы! Еще чего! Не хватало еще, чтобы кто-то знал о ее чувствах, ее боли.
Ведь понимал же он, что Вике, мягко говоря, будет не радостно. Что она будет ждать его и надеяться на праздник. И все равно не пришел. Значит, либо он хотел ей сделать больно. Либо ему было все равно. И в том, и в другом случае ей не о чем с ним было разговаривать. Если для него оказалось важнее сходить в клуб с Черемшиным – это его выбор.
Про выбор очень любила говорить Надя. Она считала, что вся жизнь состоит из череды выборов. Мы постоянно выбираем, чего хотим, а чего не хотим, что нам нравится, а что нет. И не важно, что говорит человек, важно – как он себя ведет. Только поступки показывают, какой выбор он делает. Вот и Фролов выбрал клуб и Черемшина, а не Вику и праздник с ней.
Выкидывать его из друзей и закрывать от него страницу она тоже не стала. Ей казалось, что это как-то по-детски. Ведь все это – внешнее. Внешняя демонстрация непонятно чего. Тогда как гораздо важнее внутреннее решение. И зря про нее Надя говорила, что она – аморфная, что она никогда не знает, чего хочет. В ночь с субботы на воскресенье Вика точно почувствовала свои желания: она не хотела видеть Гену Фролова НИКОГДА.
Осталось только как-то пережить боль предательства. И Вика знала способ. И этот способ назывался «терпеть». Она всегда гордилась своей способностью перетерпеть все невзгоды. И пусть Надя считала «терпеливость» недостатком, сама Вика была точно уверена, что это – достоинство. Терпеть, терпеть, терпеть, а потом – р-раз! – и все прошло. И можно жить дальше. Как ни в чем не бывало. Как будто ничего и не было.
Был ли Гена в ее жизни? А разве четыре встречи – это отношения? Это так, как говорится, а был ли мальчик? Это не важно. Ни о чем. Случайный эпизод. Раз за разом Вика повторяла сама себе эти слова и все больше успокаивалась. Если она ему не нужна и не важна, то и он ей – не нужен. В жизни и без него была масса проблем, которые требовали времени и сил для решения. Вике и без Фролова было чем заняться. Вика с головой ушла в учебу. Стала больше читать книг, особенно поэзии. Она пыталась доказать себе, что никакой любви ей не надо. А тут вдруг – р-раз! – и проговорилась.
– Боже, Вичка! Ты готова кинуться даже на Ищенко, который тебя вечно поддевает и обзывает, чтобы тебя любил хоть кто-нибудь?! – изумилась Надя. – Да ему просто нужно было задеть Фокину, отомстить ей. Ты же сама видела, что Ищенко ты как была по барабану, так и осталась. Вичка, нельзя так! Надо себя любить и ценить!
– Надя, мне пора домой.
– Ты опять убегаешь!
– У меня промокли сапоги, – буркнула Вика, не глядя на подругу.
– Мне надоело решать твои проблемы, особенно когда ты сама не хочешь их в упор замечать!
– Надейка, прости, но мне пора, – Вика решительно развернулась и рванула домой.
13.03.
«Клянусь, что никогда и никому не признаюсь в своих слабостях, не объясню свою систему ценностей и не открою истинных мотивов действий. Клянусь, что никогда и ни перед кем не буду унижаться, ни у кого ничего не попрошу (денег, помощи, сочувствия, любви и т. д.). Для всех я буду сильной, умной и уверенной в себе и не допущу, чтобы кто-то увидел во мне что-нибудь иное. Клянусь, что не выйду из этой роли. Клянусь, что никогда и никому не поверю ни одной своей тайны, не скажу ничего такого, что помогло бы увидеть больше, чем мне хотелось бы показать, что могло бы быть использовано против меня. Клянусь, что буду держать себя с людьми так, как они этого заслуживают, и не больше. И никому не позволю обращаться со мной хоть чуть-чуть хуже, чем мне этого хочется, а также помыкать мною, командовать и использовать меня в своих целях, что, впрочем, маловероятно. Клянусь!»
Вика отложила тетрадку; ей стало легче.
– Я не хочу быть слабой! – громко заявила она, оборачиваясь. – Не хочу!
Но коготки по полу не застучали…
Вика пробежалась по квартире: собаки не было.
– Я забыла Керри на улице! – вскрикнула она в ужасе: ведь это было чудовищно – забыть свою любимицу во дворе.
Вика пулей слетела, не дожидаясь лифта, по лестнице и выскочила во двор.
Во дворе на скамеечке рядком сидели Керри и… Фролов.
– Вика, прости меня. Я ваще – дурак, я – ноль, я – никто. Я никому не нужен. Никто не хочет со мной отношений. И ты тоже, я знаю. Ты меня ненавидишь. Все меня ненавидят. Черемша, Серега, тоже меня ненавидит. Он меня и в клуб берет только потому, что у самого денег на вход нету. Ничего мне не говори. Мне стыдно. Я не поздравил тебя с 8 Марта, я обещал прийти и не пришел. Я не заслуживаю твоего прощения, и ты меня не простишь. Ты права. Ты во всем права, – с этими словами парень кинулся к ней навстречу, пытаясь схватить за руки.
Вика, совершенно сбитая с толку, отбрыкивалась, как могла, но силы были неравны.
– Вика, у тебя же день рождения в субботу. Можно, я приду? По-честному. Я приду. Я принесу тебе цветы. И ты меня простишь. Мы с тобой отпразднуем. Ведь тебе же шестнадцать! Это важная дата. Это обязательно надо отметить. Нет у меня в клубе никаких девчонок! Не убегай. Побудь со мной!
Гена тянул Вику куда-то прочь от подъезда. Она же выскочила из дома в чем была, в тапках, а потому ноги в носочках моментально промокли в стылой весенней воде. Но Вика этого не чувствовала. Она и слов парня почти не слышала и не понимала, о чем он говорит. Только повторяла, как попугай:
– Нет, нет, нет, отпусти меня, я не хочу, я не буду, не надо.
Такая же сбитая с толку, Керри прыгала рядом. Ведь она – несмотря на свой маленький рост – была готова защищать свою хозяйку от всех врагов! Но тут никак не могла понять, опасен ли этот малознакомый человек или нет.
– Да, да, скажи мне это, что я – дурак! Только не бросай меня, не оставляй здесь, здесь холодно!
Холодно! Вику в этот момент прямо обожгло холодом. Она почувствовала, что ногами стоит в ледяной воде, а промозглый весенний ветер легко проникает сквозь футболку.
– Пусти меня! – отчаянно рванулась Вика к подъезду.
– Нет! – рявкнул Гена и дернул ее назад еще сильнее.
И тут Керри приняла свое решение: молча, но яростно она вцепилась ему в ногу.
Глава 10
15 марта
15.03.
«Сегодня мне – 16. Купила себе оранжевую ручку. Все пытаюсь найти себя. Быть может, в этом – в оранжевой! – не синей, не черной ручке – я? Может, я в звездочках на небе? Как же мне достать себя? Разглядеть получше бы – далеко! Может, я – яблоня? Или лампочка под потолком? Или дырка в двери для глазка? Я – звук, я – слово, я – цвет. Опять же оранжевая ручка. Только ли это отличает меня от других? От синих, черных… Что есть во мне? Кто есть во мне? Какая глубина, какой океан? Тихий, громкий, сильный, слабый, умный, глупый, бестолковый? Что мне делать со всем этим? Что мне делать со мной? Как рассказать кому-то, что во мне есть? С кем поделиться? Что делать с оранжевой ручкой, ведь в школе ей писать нельзя…»
– С днюхой!!! Ура!!! Ты уже совсем большая! Тебе уже можно водить мотоцикл! – накинулась на Вику Надя утром в субботу, едва подружки встретились во дворе.
– Привет. Спасибо, – улыбнулась Вика, а потом вздохнула: – Да, по возрасту уже можно, но… Но у меня нет денег ни на права, ни на сам мотоцикл. Так что не сыпь мне соль на сахар.
