Корней Чуковский - От двух до пяти
Четырехлетняя Вера говорит, например, своей матери:
- Ты можешь пойти за мороженым... Я не для того говорю, что за мороженым, а для того, чтобы ты вышла немного на воздух.
Наташа угощает бабушку конфетами:
- Ты, бабушка, кушай эти красивенькие (мармелад), а уж я буду есть эти грязные.
И, делая гримасу отвращения, со вздохом берет шоколадку.
И кого не обезоружит своим простодушным лукавством такая, например, уловка ребенка, где голый эгоизм прикрывается гуманнейшей заботой о ближних.
- Мама, возьми меня на ручки! Я тебя буду держать, чтобы ты не упала!
Мать несет тяжелую кошелку.
- Мама, ты возьми меня на руки, я возьму кошелку, и тебе не будет тяжело.
Пятилетняя Ирина во время обеда ест неохотно и вяло. Чтобы она действовала ложкой быстрее, мать предлагает ей есть суп наперегонки. Ирина отказывается, но при этом чрезвычайно хитро мотивирует свой отказ нежными чувствами к матери:
- Не хочу перегонять такую хорошую маму!
У бабушки большие очки. Андрюша гуляет с нею по многолюдному парку и очень боится волков. При этом в душе у него тлеет надежда, что, если уж волки совершат нападение, то скорее всего на бабушку. Эту свою тайную надежду он выражает такими словами:
- Если какого человека съест волк, что он сделает с его очками? На себя наденет, что ли?
Трехлетний Игорь увидел незнакомую кошку и в страхе спрятался за материнскую спину.
- Я кошки не боюсь, я только даю ей дорогу, потому что она такая хорошенькая.
Мама надела нарядную блузку и явно собирается уйти. Это очень не нравится трехлетнему Леше. Чтобы удержать маму дома, Леша прибегает к лукавству:
- Сними эту кофту, ты в ней некрасивая.
Четырехлетнему Валерику в детском саду предложили нарисовать голубей. Он ничего, кроме домиков, рисовать не умел. Он и нарисовал домик.
- Где же голуби?
- Они в домике.
Андрюша Румянцев (2 г. 10 мес.) заинтересовался плавающим в речке бревном. Ему очень хочется подбежать к нему ближе, но его не пускают туда.
Неподалеку от бревна на берегу собачонка, которая нисколько не интересует Андрюшу.
- Марина, правда, хорошая собачка?
- Да. Очень!
- Чудесная собачка! Нет, ты только подумай, какая собачка! Я побегу к ней - такая хорошая!
О бревне ни единого слова.
Мать собралась уехать на неделю из города и взять с собой Таню. Но Таня не знает об этом. Думает, что она будет оставлена вместе с Юриком дома. Поэтому, ни слова не говоря о себе, Таня начинает лицемерно сокрушаться о брате.
- И ты уедешь? - говорит она матери. - Ты можешь уехать от бедного, больного маленького мальчика?
Когда же она узнает, что мать намерена взять и ее, она мгновенно сбрасывает маску:
- Не такой уж он маленький и не такой уж больной! И вообще он большой. И притом здоровый.
К чести Тани, необходимо сказать, что, в отличие от взрослых, она сама не замечает своего лицемерия.
- Мама, хлеба!
- Подожди, скоро обед.
- Ну дай моей кукле Маше.
Получив для куклы кусочек хлеба, четырехлетняя Галя сразу кладет его в свой собственный рот.
- Что же ты делаешь?
- Пробую, не горячий ли хлеб: чтобы Маша не обожгла себе ротика.
Я думаю, такому лукавству мог бы позавидовать любой иезуит.
Двухлетняя Зоя не хочет, чтобы дети, пришедшие в гости, играли ее игрушками. Ради этого она прибегает к таким измышлениям:
- Куклу нельзя трогать: кукла больна. Мишку тоже нельзя: он кусается.
Откуда в ней это лукавство? Растет она в очень правдивой семье, не выносящей никакого криводушия.
А совсем недавно та же Зоя, уже достигшая четырехлетнего возраста, громко за столом произнесла непонятную фразу, услышанную ею по радио:
- Антифашистская демонстрация в Греции.
- Что это, по-твоему, значит? - спросила у нее удивленная тетка.
Вместо того чтобы откровенно признаться, что вся фраза недоступна ее пониманию, Зоя уличает в непонимании тетку:
- Ты не знаешь, что это значит? Папа, да объясни ты ей, пожалуйста, а то мне стыдно, что она не знает.
Родители запретили Ирочке просить у посторонних людей угощения. Ирочка пришла к соседям в гости. Стол еще не накрыт. Ирочка с невиннейшим видом:
- Когда я была у вас в прошлый раз, вы угощали меня конфетами.
IX. ПРОДОЛЖАЮ ПРИСЛУШИВАТЬСЯ
В виде дополнения к настоящей главе привожу без всяких комментариев пестрые записи о речах и поступках детей, сделанные мною и моими друзьями главным образом в последнее время.
Надеюсь, что внимательный читатель и сам прокомментирует их - на основе предыдущего текста.
Сенсационные открытия:
- Папа, ты знаешь, оказывается: у лошадей нет рогов!
- Мама, ведь правда, домовых нет, а есть только домоуправы?
- Володя, знаешь: у петуха нос - это рот!
- Знаешь, папа, у всех зверей спина наверху, а живот внизу!
- А плохо быть птичкой: захочешь поцеловать маму - и уклюнешь ее.
- Когда конфету держишь во рту, она вкусная. А когда в руке невкусная.
- А из замужа обратно выйти можно?
- Вовка меня по-деревянному сегодня обозвал.
- Как это?
- Он сказал: сучка.
Люда Плеханова трех лет:
- А мы по радио слушали песню кувшини!
Люда спутала кувшин и графин, - то была ария графини из "Пиковой дамы".
- Я спала, а баба ушла, а тут такой крик стоял...
- Кто же кричал?
- Да я.
- Лена, куда ты! Постой! Не надо показывать собачке, что ты ее боишься.
Лена, убегая:
- А зачем я ей буду врать, если я ее и вправду боюсь?
- Юбка - это когда две ноги в одну штанину.
О портрете Гончарова:
- Он уже умер, да? А кто же теперь его заместитель?
Жена филолога ласкает четырехлетнего сына:
- Ах ты, мусенька, дусенька, пусенька.
Сын:
- Мама, не кривляй русский язык!
- Это не настольная игра, а настульная. Ведь я же играю не на столе, а на стуле.
Отсидела ногу.
- У меня в ножке боржом!
- Как же ты упал с кровати?
- А я ночью спал-спал и на себя не смотрел, а потом посмотрел на кровать и вижу: меня там нет.
Неистребимая страсть к похвальбе.
- А мой папа храпеть умеет!
- А у нас на даче столько пыли!
Соседский Саша так гордился живущими в его постели клопами, что пятилетний Антоша Иванов (с которым мы уже познакомились на предыдущих страницах) заплакал от зависти:
- Хочу, чтобы у меня были клопы!
- Вот ты говоришь - чудес не бывает. А разве это не чудесо, что вишни в одну ночь зацвели?
- Звезды очень далеко. Так откуда же люди знают, как их зовут?
- Рыба мрыть (умирать) не умеет; у нее головы нету. Только глаза на животе и хвост.
- Как рубану человека!
- Как же это можно рубануть человека?
- Не человека - буржуя!
- Тетенька, вы очень красивая.
- Да что же во мне красивого?
- Очки и тюбетейка.
- ...Жили-были царь и царица, а у них был маленький царёныш.
- Кто красивее - папа или мама?
- Не буду вам отвечать, потому что не хочу обижать маму.
- Достань мне луну, хоть надкушенную!
- У нас бабушка в деревне всех петушков перерезала. Пусть теперь сама яйца несет.
- Папа, какие милиционеры смешные! Он мне говорил вы, как будто меня несколько!
Впрочем, дети очень скоро научаются понимать, что слово "вы", обращенное к одному лицу, знаменует собою учтивость.
- Нинка выдра, выдра, выдра! - кричит пятилетняя Маша.
Ее сверстнице Клаве такое ругательство кажется слишком уж вежливым.
- Надо не выдра, а тыдра, - поучает она.
- Тыдра, тыдра, тыдра! - дружно кричат они обе.
Нина не выдерживает и в слезах убегает.
Вырвали зуб.
- Пусть он теперь у врача в банке болит!
Нормы поведения, внушаемые взрослыми детям, воспринимаются детьми как универсальные правила, равно обязательные для детей и животных.
- Бабушка, смотри, какие утки глупые - сырую воду пьют из лужи!
Девочка, живущая на юге, угощает виноградом козу и все время кричит ей:
- Плюнь косточку!
Мы уже видели, что малый ребенок далеко не всегда отличает вещь от того слова, которым эта вещь обозначена.
То же происходит и с рисунками: изображенные на них существа воспринимаются ребенком как живые.
Владику было полтора года. Ему прочитали басню "Ворона и Лисица" и показали иллюстрацию к ней. Он пожалел несчастную ворону, которая осталась без сыра. Когда через две-три недели к завтраку был подан голландский сыр любимое лакомство Владика, - он побежал за книжкой, отыскал тот рисунок, где изображена ворона с открытым клювом, и, тыча вороне сыр, стал приговаривать:
- На, ворона, кушай сыр, кушай!
В детском саду воспитатель показывает детям картинку. На картинке изображен мальчуган, который убегает от разъяренного гуся; вдали домик, окруженный деревьями.
Пятилетняя девочка берет указку и сильно стучит по домику.
- Я стучу, - поясняет она, - чтобы мальчику скорее открыли, а то его гусь укусит.
В другой раз воспитатель показал тем же детям картинку, на которой нарисована спящая женщина, а рядом ее дочь, вся в слезах: играя, она поцарапала руку.
