Гарри Килворт - Лунный зверь: История лис
— Хватит причитать, — обрывал он поток ее жалоб. — Травами тут не поможешь. Но есть одно верное средство: прекрати кормить своего лисенка молоком и пусть он отныне сам добывает себе пропитание.
Обеспокоенной матери подобное средство казалось слишком жестоким и губительным для ее возлюбленного чада.
— Дело твое, — заявлял А-конкон. — Можешь пичкать своего отпрыска всеми травами, что найдешь в лесу и в лугах. Но если это не поможет, пеняй на себя. Я сказал тебе, как его излечить.
— Но О-лан ты советовал... — пускала в ход последнее возражение лисица.
— На свете нет двух одинаковых лис, — обрывал А-конкон, смерив ее пренебрежительным взглядом. — От одних и тех же хворей разным лисам помогают разные средства. Уши твоего лисенка темнее, чем у сына О-лан. Поэтому ему помогут не травы, а отказ от молока и охота. Поняла?
Лисице оставалось лишь безропотно согласиться.
— Теперь касательно твоего собственного недуга — глистов и болей в животе, — продолжал сурово лекарь. — Набей полный рот щавелем и зверобоем и долго жуй их. Когда же получишь кашицу, напоминающую водоросли...
Однажды утром, вскоре после того, как прошел дождь, наполнивший лес ароматом прелой листвы и влажной земли, Камио повстречал А-лона. Они разговорились о лисе-философе и его учении.
— Восхищаюсь познаниями старика А-конкона, — заметил Камио. — Но все же никак не могу согласиться с ним насчет «людской нечестивости». Жизнь научила меня, что люди бывают разные. Некоторые из них добры, другие злы. Не стоит огульно судить обо всех их поступках. К тому же им, как и всем живым существам, дано право жить на земле.
— Да, но они не довольствуются тем, чтобы просто жить, — возразил А-лон. — Они хотят захватить мир целиком, переделать его по-своему, не оставить на земле ни одного укромного уголка. И согласись, еда, которую они выбрасывают, частенько творит в животе такое, что света не видишь.
— К человечьей еде надо привыкать.
В это мгновение из-за деревьев показалась лисица, как видно направлявшаяся к себе домой. Лапы Камио тут же задрожали. Хорошо, что он сидел, и ему не составило труда скрыть эту предательскую дрожь.
— Привет, — окликнул он. — Как поживаешь?
О-ха удивленно вскинула голову, словно только что заметила Камио. Хотя она наверняка давно уже почуяла обоих лисов и расслышала их разговор.
— Неплохо, спасибо, — проронила она, приблизившись к ним.
— А я... мы тут с А-лоном говорили про А-конкона. Про его философию.
— О, — заметила лисица, — полагаю, для тех, кто родился и вырос в чужих краях, взгляды А-конкона неприемлемы.
Камио заботила не столько истина, сколько желание угодить О-ха, поэтому он не стал ей противоречить.
— Да, — изрек он. — По моему разумению, многие его идеи отжили свое. Новое время требует новых воззрений.
— Вот как? Может, по-твоему, и отношение к собакам должно измениться? — осведомилась О-ха. — А-конкон утверждает, что они все предатели, отказавшиеся от высокого предназначения, уготованного зверям природой. Говорит, это непотребные создания, чужие и враждебные всему живому, настоящие исчадия зла.
— Ну, по-моему, старик уж чересчур загнул, — осмелился возразить А-лон.
— Неужели? — обернулась к нему О-ха. — А я вот знаю одного пса, для которого исчадие зла еще слишком мягкое определение.
— Это ты про Сейбра? — подхватил Камио. — Про того громилу в усадьбе?
— Да, про Сейбра, — вскинулась О-ха. — Будь мой муж жив, уж он, конечно, отыскал бы способ отомстить этому выродку за смерть наших детенышей. Уж он бы...
— Так этот мерзавец убил твоих детенышей? — выдохнул Камио.
— Сам он к ним не прикасался, но смерть их — на его совести. Если только у него есть совесть. Жаль, сейчас перевелись отважные лисы, которые поквитались бы с этим нечестивцем. Конечно, глупо тягаться силой с таким чудовищем, но раньше лисы всегда изобретали способы отомстить врагам. Умные лисы, я имею в виду...
— Такие, как твой А-хо? — уточнил Камио.
— А какие же еще?
Камио, словно позабыв о разговоре, погрузился в раздумье. Его отрешенный взгляд, скользнув над полями, устремился вдаль, к неведомым местам, которые невозможно разглядеть отсюда. Наверное, ему вспомнился дом и вдруг навалилась тоска по родной стране, решила О-ха, украдкой наблюдавшая за ним. Зачем только она все время его подкусывает, с раскаянием подумала лисица. Но остановиться было выше ее сил. О-ха сама не понимала, почему этот лис, который так настойчиво суется в ее жизнь, выводит ее из себя. Она всячески избегала Камио и, если ей случалось заметить его издалека, сворачивала в сторону. Если же ей не удавалось отделаться от разговора с ним, она испытывала стеснение и неловкость.
— Тот, кто разделается с этим псом, полагаю, может рассчитывать на твою признательность? — неожиданно обернулся к ней Камио.
— Конечно, — пробормотала опешившая О-ха.
— Прекрасно.
В глазах Камио мелькнула мрачная решительность. «Пожалуй, на этот раз я слишком далеко зашла», — встревожилась О-ха. Но прежде, чем лисица собралась пойти на попятный, Камио снова заговорил:
— Ну, пока. Приятно было поболтать с вами... К сожалению, меня ждут кой-какие дела. Надеюсь, вскоре увидимся. — И по склону холма он направился вниз, к реке, поблескивающей в лучах утреннего солнца.
Некоторое время О-ха и А-лон молчали. Лишь щебетание птиц и стрекот насекомых во влажной траве нарушали тишину.
— Думаю, О-ха, ни разу в жизни ты не совершала более подлого поступка, — вдруг выпалил А-лон. — Я всегда уважал тебя. После гибели мужа ты держалась с таким достоинством! Я полагал, у тебя благородная душа. Вижу, это была ошибка. Ты поступила низко.
О-ха ошарашенно уставилась на лиса. От кого, от кого, но от А-лона она не ожидала подобной грубости. От удивления О-ха словно язык проглотила. Она пыталась сообразить, чем же вызвала столь яростную вспышку гнева.
— Прости... Но я не понимаю, о чем ты, — обретя наконец дар речи, пробормотала лисица.
А-лон бросил на нее негодующий взгляд:
— Не понимаешь? Ну раз на тебя вдруг напала непонятливость, мне придется тебе объяснить. Ты послала хорошего лиса на верную гибель, вот что ты сделала. Сейчас он отправился прямиком в усадьбу. Надеется совершить невозможное — убить этого гнусного Сейбра. Сложит голову, чтобы удовлетворить жажду мести, которую ты взращиваешь в себе, как мать взращивает детенышей. Добро бы месть жгла нутро только тебе, О-ха, нет, ты жертвуешь своей злобе чужой жизнью. Отныне я знать тебя не желаю!
— Да неужели ты считаешь, что он в самом деле... — О-ха запнулась, не в силах договорить.
— А ты как думаешь? Что, разве ты не знаешь, что Камио с ума по тебе сходит? Чтобы завоевать тебя, он готов на все. К твоему сведению, другие лисицы стаями за ним ходят, только он на них и глядеть не хочет. У него в душе тлела искорка надежды, что в один прекрасный день ты сменишь гнев на милость и обратишь на него свое благосклонное внимание. Но ты была неприступна, О-ха. И погубила его.
Страх и смятение овладели лисицей. Голова у нее шла кругом. Почему это Камио так жаждал ее благосклонного внимания? Может, А-лон просто-напросто вообразил себе невесть что и теперь ее морочит? Но, судя по мрачному выражению сидевшего перед ней лиса, он и не думал шутить.
— Не знаю, в чем моя вина, — сказала О-ха. — Вижу только, ты действительно огорчен. Наверное, я вела себя не лучшим образом, но этот Камио... Ох, он так меня раздражает. С чего ты взял, что он отправился к Сейбру? Что он, ума лишился?
А-лон нетерпеливо затряс головой:
— Не прикидывайся дурочкой, О-ха. Ты все прекрасно понимаешь. Неужели ты хочешь сказать, что Камио ни разу не просил тебя стать его подругой?
О-ха смущенно заерзала на месте:
— Просил, врать не буду. Но я думала, он из тех, что прохода не дают лисицам и ни одной не пропустят мимо. Сразу видно, на него нельзя положиться. Кто же серьезно принимает льстецов, которые так и сыплют вздорными комплиментами?
— По-моему, вздор сейчас мелешь ты, О-ха! Ей-ей, ты бываешь несносна. Какое счастье, что ты не моя подруга. Если ты так слепа, позволь я открою тебе глаза насчет Камио. Да будет тебе известно, он вовсе не из тех, что «прохода не дают» лисицам. Все то время, что он живет в нашем лесу, он только о тебе и говорил. Уши все прожужжал своими восторгами. Раз случилось, кто-то заикнулся против тебя — мол, на О-ха, свет клином не сошелся. Камио смерил его ледяным взглядом, проронил: «Оставим этот разговор», повернулся и ушел. Видно было, он еле сдержался, чтобы не броситься в драку.
— Кто же это сказал, что на мне свет клином не сошелся? Наверное, ты? — возмутилась О-ха.
— Нет, не я. Но не скрою — я с этим согласен, особенно после того, что произошло сегодня. Ты послала Камио на схватку с Сейбром, а ни один лис, будь он хоть семи пядей во лбу, не способен победить это чудовище. И ты это знаешь не хуже, чем я.
