Эммануил Казакевич - Звезда (Сборник)
— Хочешь, сынок, щей? — спросил отец. — Твоя молодуха сготовила.
— Не надо, папаня, — ответил капитан Ванев. — Тебе не жарко?
Ветка хрустнула под ногой и ускользнула куда-то. Ванев потерял равновесие и схватился за ствол…
Когда артналет кончился, разведчики вылезли из ям… Комбат лежал у подножья дерева, на спине, широко раскинув ноги и разбросав руки, убитый осколком в грудь навылет.
* * *На пеньке, у самой дороги, спрятав голову в колени, сидела Женя.
Она подняла мокрое, перепачканное лицо:
— Андрюша мой… Убили…
Женя уткнулась в Наташино плечо и расплакалась совсем как маленькая, громко, навзрыд. Слезы текли по опухшим, поцарапанным щекам.
Она даже не вытирала их, а только без конца повторяла:
— Почему он, а не я?
Наташа вспомнила их первый разговор о свадьбе в Москве или Берлине. Что могла сказать она этой девочке?
Наташа обняла подругу, не утешая ее словами.
* * *В бою за Крючково Митяй был ранен.
Командир дивизиона приказал проводить лейтенанта до санитарной части. Опираясь на плечо Наташи. Митяй встал. Они шли по ровному, открытому полю. Поле казалось Митяю морем. Оно колебалось под ногами, качалось и набегало волнами. Митяй схватился за Наташу, пошатнулся и сел на землю. Наташа опустилась рядом с ним. Снаряды свистели, визжали, выли над их головами.
— Перебиты мои крылышки, Наташа. Выбирайся отсюда, пока и тебя…
— Не брошу я тебя одного, Володя, — сказала она, впервые называя его по имени.
Она посмотрела на него с упреком.
— Не обижайся, Наташа, — виновато сказал Митяй. — До санчасти еще далеко. Видишь, хутор стоит? Вот туда бы добраться.
Он обнял ее за шею, и они поползли. Тяжелые, спутавшиеся косы били его по спине. Одна перекинулась через плечо и коснулась его лица. Митяй хотел что-то сказать и не смог.
«Лишь бы ее не ранило! — подумал он. — Лишь бы до хутора нам добраться!»
Он снова ничего не сказал и только дотронулся губами до ее косы. Наташа не заметила. Тяжело дыша, она продолжала ползти и тащить его за собой. Огонь не стихал.
Строение, которое Митяй принял за хутор, оказалось заброшенным сараем Наташа втащила Митяя внутрь, и они легли на солому в угол, прислушиваясь к близким разрывам. Митяй отдыхал. Боль куда-то ушла.
— Спасибо, Наташа, — сказал наконец Митяй. И много других слов поднялось в душе. И ни одного не произнес он вслух.
Крупный осколок снаряда попал в стену, шитую тонкими досками, пробил ее насквозь и ударился в противоположную стену. С той и с другой стороны полетели доски Наташу и Митяя осыпало щепками.
Быстро стемнело.
Яркие мгновенные вспышки врывались в сквозные щели. Временами Наташа и Митяй оказывались на свету и ясно видели друг друга.
Временами все стихало, и на них падала глухая, темная ночь.
Над ними поскрипывали полуоторванные балки крыши.
Сквозь шель Митяй следил за полетом сорвавшейся с неба звездочки, а потом тучи заволокли небо, и ночь стала ненастной; ни звезд, ни месяца. Только прорежет сарай ослепительный свет вспышки — и снова непроглядная темь.
Становилось холодно. Митяй дрожал в своей легкой ватной куртке. И снова вспомнилось Наташе:
…зубами вместе проляскав —
поймешь: нельзя на людей жалеть
ни одеяло, ни ласку.
Она сняла с себя шинель и накрыла Митяя.
— Нет, я не хочу так. Ты простудишься, — сказал Митяй.
Наташа натянула на себя край полы. Они лежали под одной шинелью, касаясь друг друга локтями.
— Наташа, я давно люблю тебя, — прошептал Митяй, — очень давно. Помнишь, когда я первый раз увидел тебя? Я не хотел говорить…
Жаль Наташе Митяя. Провела рукой по его плечу:
— Митяйка ты мой хороший! Чего бы я сейчас для тебя не сделала! Только считай, что рядом с тобой родная сестра.
— Нет, не сестра ты мне, Наташа, — ответил Митяй.
— Митяй, славный, хороший! Скоро кончим войну, поедем домой. Девушку найдешь, женишься, меня на свадьбу пригласишь.
— А если не вернусь?.. Может, мне и не вернуться с войны, Наташа… Никогда не жениться. Ты говоришь — найдешь, а зачем мне искать? Я нашел…
В сарае стало совсем тихо. Только изредка поскрипывала ветхая крыша.
И вдруг что-то оглушительно грохнуло.
Когда Наташа пришла в себя, рядом с ней лежала круглая балка. В крыше сарая зиял пролом.
Она стала шарить руками вокруг себя и под балкой натолкнулась на тело. Снова полоснул свет, и она увидела проломленный лоб. Она наклонилась и поцеловала Митяя.
Это было прощание с мертвым. Как ему хотелось счастья! Так жаль Митяя, что плакать уже нельзя.
Она вынула из кармана его разорванной гимнастерки комсомольский билет, заявление о приеме в партию, фотографию матери, вылезла из сарая и под огнем поползла к переднему краю.
* * *Вот уже вторые сутки лежали стрелки цепью в открытом поле перед деревней Грачи.
Трижды они поднимались в атаку, и трижды жестокий огонь прибивал их к грязному талому снегу.
Усталость серой тенью легла на губы и щеки и сделала всех пехотинцев будто бы на одно лицо.
Капитан Никитин сидел в своей ячейке на корточках, прислонясь спиной к мокрой стенке окопа, и тщетно пытался зажечь папиросу отсыревшими спичками.
Настроение у капитана было скверное. Неожиданная безотчетная тоска по дому, ненастный холодный вечер, бесконечное топтание перед Грачами…
Бывают ведь такие вот вечера, когда вдруг все навалится сразу!.. Хоть бы эти Грачи найти! И какого чорта они топчутся?.. Если бы поручили сейчас ему с одними разведчиками… Никитин с досадой бросил спички на бруствер и стал ходить по окопу. Может, просить у хозяина разрешение испытать свои силы? Подумаешь, Грачи, не видали птицы страшнее! Как же, разрешит он… А пожалуй, и разрешит. Видно, там артиллерии натолкано на каждом вершке. Только нужно с батальоном связаться. И действительно, почему он не взялся за это раньше?
Никитин протянул связисту папиросы, попросил огоньку, выпрыгнул из окопа и зашагал на КП. Через час он был у разведчиков пятой батареи.
Капитан был оживлен, взволнован. Его живые карие глаза возбужденно блестели. Говорил он резко, уверенно:
— Сам с вами пойду. Грачи нужно сегодня взять непременно. Так и сказал хозяин: «Только пушкарям Грачи доверяю».
— Товарищ капитан! — обратилась Наташа к Никитину. — Разрешите и мне итти вместе с вами.
— Собирайтесь.
Разведчики миновали пехоту и пошли через поле прямо по направлению к деревне.
Артиллерия Грачей отстреливалась непрерывно. Небо смешалось с землею в ту ночь. Ветер взметнул к небу топь смоленских болот, и звезды увязли в иле. Во тьме тонула линия горизонта. Итти — значило выволакивать себя из массива мокрого снега, воды и глины. Капитан Никитин шел в вязкую тьму, плотно набитую визжащим железом, просто, будто к себе домой. Провалился по пояс в яму. Вместо проклятий — взрыв смеха. Никитин шел так, словно не было ни мин, ни слякоти, ни холода, ни мокрых портянок, ни стертых ног. И для разведчиков во всем мире не было сейчас ничего важнее проклятых Грачей.
На пути еще одна лужа, в которую провалился Никитин. Наташа широко шагнула в воду прямо за капитаном.
На ней был короткий белый тулупчик. И тулупчик и сапоги промокли насквозь. В сапогах хлюпало. Подошвы скользили. Она не ощущала тяжести набухшей водою одежды.
Шли так, словно в первый день. А за плечами уже две бессонные недели.
Шли так, словно впереди праздник, ждут за накрытым столом. А впереди ощетинились вытянутыми стволами тяжелые немецкие пушки.
Никитин поднял разведчиков, целые сутки пролежавших на мокром снегу, рывком лихой, почти беззаботной дерзости.
«Возьмем деревню — и всё!»
На самом деле в этот вечер в Никитине не было беззаботности Он отдавал себе полный отчет в огневой мощи Грачей. Острей, чем кто-либо, ощущал он холод, пронизываюший тело под каждой шинелью, саднящую боль стертых подошв в каждой насквозь промокшей паре сапог.
Вот и крайние хаты.
Наташа думала, что они сейчас же вбегут в деревню. Но Никитин приказал всем спрятаться под мостом. В шель между бревнами радист просунул антенну.
«Так, так, так», заработал ключ.
Никитин определил координаты и дал команду орудиям.
Грачи притихли и притаились.
— Передавайте ключом, — сказал Никитин радисту: — «Приказываю немедленно атаковать Грачи первой роте второго батальона справа, второй — слева, третьей и четвертой — в лоб. Нахожусь впереди».
И только когда роты поровнялись с мостом, разведчики во главе с Никитиным выскочили из своего укрытия и впереди рот бросились в деревню. Казалось, хлесткий попутный ветер несет разведчиков за капитаном. Наташа тоже бежала следом за Никитиным. Первая траншея оказалась пустой. Бойцы, увлеченные быстрым успехом, кинулись по узким ходам сообщения во вторую траншею и попали под перекрестный огонь фланговых пулеметов. Рядом с Наташей остановился на миг, пошатнулся и повалился на спину незнакомый боец. Она потащила его к балке, что проходила позади нейтрального поля. Когда Наташа вернулась назад, рота снова отступила к первой траншее.
