Сергей Михалков - Сам о себе
— Больше всего ты любишь писать стихи. Пробуй свои силы. Учись дальше. Попробуй вылечиться от заикания. Работай над собой. Может быть, со временем из тебя что-нибудь и выйдет. Но главное, чтобы из тебя вышел человек! напутствовал он меня, провожая в Москву.
Мне исполнилось семнадцать лет.
Страдая с детства дефектом речи — заиканием, я никогда не стеснялся своего недостатка. В определенных трагикомических ситуациях я так умел обыграть свое заикание, что в школе никому из моих сверстников и в голову не могло прийти посмеяться надо мной.
Человек, лишенный чувства юмора, чаще всего обидчив и потому несчастен. Ему трудно жить среди людей. Он мнителен и любую безобидную шутку в свой адрес может воспринять как оскорбление. Зато бесценно свойство человека, умеющего посмеяться над собой. Это я хорошо усвоил с детства.
Полный надежд, готовый преодолеть любые житейские невзгоды, я покинул отчий дом…
Существовать на литературный заработок было трудно. В течение трех последующих лет я сменил ряд профессий: работал разнорабочим на Москворецкой ткацко-отделочной фабрике, был помощником топографа в геологоразведочной экспедиции в Восточном Казахстане и в изыскательской партии Московского управления воздушных линий на Волге. Мне пришлась по душе дружная кочевая жизнь геологоизыскателей — жизнь, полная романтических неожиданностей, трудностей и приключений. Но я не оставлял мечты о литературном творчестве.
С 1933 года я стал более или менее часто печататься в столичной прессе. Мои стихи появлялись на страницах «Огонька» и «Прожектора», на газетных полосах «Известий», «Комсомольской правды», «Вечерней Москвы», «За коммунистическое просвещение». Опубликованная в «Огоньке» песня «Марш эскадрилий» была неожиданно перепечатана «Правдой». К этому времени относится начало моей долголетней дружбы с такими выдающимися мастерами советской эстрады и театра, как Рина Зеленая и Игорь Ильинский, в исполнении которых впервые зазвучали со сцены и по радио мои стихи для детей.
Я был зачислен на внештатную работу в отдел писем редакции «Известий». Здесь я впервые встретил ставшего на многие годы моим близким другом молодого, но уже популярного писателя и фельетониста Льва Абрамовича Кассиля. На всю жизнь останется для меня примером образ этого чудесного человека, неутомимого газетчика, подлинного патриота и одного из зачинателей советской детской литературы, отдавшего всю свою жизнь, весь свой талант делу воспитания детей и юношества.
Молодые поэты и прозаики тридцатых годов принимали живое участие в работе заводских литературных кружков, выступали на страницах многотиражек, в рабочих и студенческих аудиториях, по командировкам редакций выезжали на новостройки и в колхозы страны. Пафос первых пятилеток вдохновлял молодую литературную смену, и старшее поколение писателей подавало ей достойный пример. В эти годы для меня, как и для многих моих товарищей и сверстников по литературному объединению при журнале «Огонек» (А.Недогонов, Е.Долматовский, Л.Ошанин и др.), равно как и по Литературному институту имени А.М.Горького (К.Симонов, М.Алигер, С.Васильев и др.), стало насущной потребностью творчески откликаться на события времени. У меня вырабатывалось все более активное отношение к жизни, внутренняя потребность черпать свое вдохновение в делах и мыслях современников. Я писал стихи о челюскинцах и папанинцах, о пограничниках и зарубежных пионерах, поднимал свой еще не окрепший поэтический голос против фашизма.
…Есть в пограничной полосе
Неписаный закон:
Мы знаем все, мы знаем всех:
Кто я, кто ты, кто он.
Чтоб не могли в твоем краю
Орудовать враги,
Будь зорче!
Родину свою,
Как око, береги!..
(«Враг»)
Моя «Итальянская песенка» была посвящена событиям в Абиссинии:
…Я хочу, мой черноглазый,
Чтобы никогда
Ты не знал, сынок, про газы,
От которых люди сразу
Слепнут навсегда.
Что не будешь ты солдатом,
Я мечту таю,
Если будешь ты солдатом
Будешь ты другим солдатом
И в другом бою.
(«Итальянская песенка»)
В годы героической борьбы испанского народа за свою свободу были написаны стихи об астурийском горняке, погибшем под стенами Мадрида, опубликована антифашистская баллада «Жили три друга-товарища в маленьком городе Эн…» и стихотворение «Испанский мальчишка в Испании жил». Вышла несколькими изданиями поэма «Миша Корольков», посвященная пионеру, попавшему в плен к японцам, захватившим советский пароход.
…Не случится с ним несчастья,
Пионер домой придет:
На глазах Советской власти
Человек не пропадет!
(«Миша Корольков»)
Вслед за первым сборником стихов, выпущенным в библиотечке «Огонек», стали выходить мои книжки, в которых все большее место стали занимать стихи для детей.
Мои творческие начинания в области литературы для детей были замечены и получили признание. В 1937 году я был принят в члены Союза советских писателей.
На примере собственной литературной судьбы у меня сложилось представление о том, что большинство людей родится с задатками каких-либо способностей. Важно только, чтобы среда, в которую попадает человек, способствовала их выявлению. Любая способность может превратиться в дарование, если ее вовремя доброжелательно заметить, точно направить и разумно поддержать. Но направлять и поддерживать — это тоже талант, доступный не всем. Мы знаем, как иные доброжелательные литераторы, стремясь выпестовать молодого автора, начинают дописывать, «дотягивать» его слабые произведения вместо того, чтобы помочь начинающему понять, в чем слабость его творений. Если автор не дает себе труда исправить недостатки самостоятельно, а с удовольствием принимает в подарок чужие строчки, мысли и образы, то он ничему не научится и повторит свои ошибки. Если же начинающий литератор вам заявляет, что ему легче написать новое произведение, чем исправлять уже написанное, то знайте, что он безнадежен, писателя-профессионала из него не выйдет.
Сколько мы знаем одаренных художников, которые пишут посредственные пейзажи или натюрморты, в то время как пафос их дарования — в сатирическом жанре! Как часто артист, обладая острокомедийным талантом, мнит себя на сцене героем-любовником. Один из любимейших и прославленных актеров, будучи юношей, пришел в Московский Художественный театр держать экзамен.
Он читал, конечно, то, что ему казалось наиболее выигрышным, героическое стихотворение «Человек», начинавшееся следующими строками:
Пусть перл созданья Ты, могучий царь творенья,
Кто дал Тебе венец твой золотой?
Представьте эти стихи, полные ложного пафоса, в исполнении… Михаила Михайловича Яншина, ибо речь идет именно о нем. Явное несоответствие характера произведения и данных исполнителя было настолько разительным, что экзаменаторы во главе с Лужским дружно засмеялись и попросили Яншина прочитать лучше басню Крылова. Она-то и помогла увидеть яркое комедийное дарование этого актера «божьей милостью». Все это имеет прямое отношение к автору этих строк. В двадцать лет я писал стихи для взрослых — довольно посредственные стихи. Одни были немного лучше, другие — немного хуже. Они публиковались в газетах и журналах, но все это был, так сказать, поэтический «середняк».
На моем молодом литературном пути было много памятных встреч и знакомств, жизнь щедро одарила меня дружбой с людьми незаурядными. Многим из них я обязан на всю жизнь.
Александр Александрович Фадеев.Он был душевно щедр и скромен, добр и отзывчив, резок и принципиален в своих суждениях даже тогда, когда в чем-либо ошибался. Он любил читать вслух стихи, петь протяжные русские песни, бродить с ружьем по лесам и болотам, общаться с друзьями. Он умел спорить и полемизировать, защищать то, что ему нравилось, и нападать на то, что было противно его натуре.
Он был демократичен в самом прямом смысле этого слова, и его обаяние покоряло собеседника раз и навсегда.
Таким я знал Александра Фадеева на протяжении двадцати пяти лет. Мне было двадцать три года, когда я, почитатель его «Разгрома», опубликовал в «Огоньке» стихотворение, посвященное А.Фадееву. Он заподозрил начинающего поэта в желании польстить ему, одному из руководителей Союза писателей. Увидев автора, он прямо так и сказал ему это, глядя в глаза. Но автор незрелых виршей написал эти стихи вполне искренне, и он поверил ему. И сменил гнев на милость, сказав при этом, что «стишки-то все-таки не ахти!».
Так состоялось наше знакомство.
Мои первые стихи для детей сразу обратили на себя его внимание. Он заинтересовался ими, взял на себя негласное шефство над молодым детским писателем и в 1938 году выступил в «Правде» со статьей «Стихи С.Михалкова», в которой с большой убежденностью поддержал мои опыты в новом для меня жанре поэзии для детей.
