И. Ликстанов - Малышок
…И, как ему показалось, сразу проснулся, разбуженный хриплым криком. С сильно бьющимся сердцем Костя сел на топчане. Было совсем темно, но он разглядел, что на другом топчане тоже кто-то сидит.
- Танк… Танк пришел! - захлебываясь, быстро проговорил Сева.
- Привиделось тебе, приснилось, - откликнулся напуганный Костя.
Топчан заскрипел. Освобождаясь от кошмара, Сева прерывисто вздохнул, что-то пробормотал, улегся, но чувствовалось, что он прислушивается к тишине.
- Видел я танки, - сказал Костя, чтобы нарушить тревожное молчание. - В старательском клубе на картине парад показывали. Много танков!
- То не такие… То наши, со звездой.
- А какие еще?
- С крестом… фашистский. - И Сева объяснил: - Фашисты в Каменку на танках прорвались. - Помолчав, он продолжал нерешительно, точно проверяя себя: - Танк с улицы в наш дом пришел. Все как повалится, мама как закричит… Потом смотрю - белый крест, а в середине черный… Танк через наш дом прошел…
- Зачем же? - шепотом спросил пораженный Костя.
- Чтобы через наш двор на другую дорогу выйти… Фашисты хуже зверей. Они хотят, чтобы Советской власти не было, чтобы мы рабами были. Они хотят нашу землю забрать. - Он долго молчал, а потом спросил: - Ты золото добывать умеешь? Правда? Не врешь?
- Мылся, - солидно подтвердил Костя. - Старался, конечно. Чего мне врать…
- А как это - моются, стараются? Ты мне расскажешь, да? Мне нужно… Мы на одной станции долго стояли - полдня. Там за вокзалом дом, и на стене большой плакат: «Старатели, дадим государству больше драгоценного металла! Больше золота - больше танков, пушек, самолетов для разгрома ненавистного врага!» Понимаешь? Фашисты у всех покоренных народов танки забрали. У них стало больше танков, чем у нас. Надо добыть на Урале много золота, купить тысячу танков и еще всякое оружие. Понимаешь? Сразу все на фашистов пустить, всех до одного передавить… Гады проклятые!…
Он говорил с увлечением и горячо.
- Ну ладно! Спи, - закончил он. - Завтра поговорим о деле…
Свернувшись клубочком, Костя, прежде чем заснуть, подумал, как хорошо было бы раздавить всех фашистов танками, чтобы ни одного не осталось на советской земле. Затем он принялся думать о Митрии. Лишь один по-настоящему родной человек был у Кости - веселый, добрый Митрий, а отца и матери Костя совсем не помнил: они давно умерли. Где Митрий? Далеко на фронте. Костя остался один… Спасибо заводу - его накормили, в бане дали пару чистого белья, устроили на квартире. Что он будет делать на заводе? Ему пока только и приходилось мыться-стараться на золоте, да молотком на строительстве бараков стучать, да еще немного белковать - белку бить. Но это уж совершенно лишнее в городе. А что, если ему завтра скажут: «Не годишься ты на завод, да и лет тебе мало. Ступай куда знаешь»? Поможет ли ему Миша Полянчук? Он хороший человек, этот Миша, и как жаль, что их разлучили!
Долго не мог уснуть и Сева, долго не возвращался сон, вспугнутый танком. Вдруг пригрезился белый домик под черепичной крышей, в густом саду. На крылечке стояла мама и ласково звала: «Севушка, пора обедать!» Слезы обильно потекли по его лицу. Он знал, что придет фашистский танк с белым крестом, и все повалится, и он, выбравшись из дома, побежит куда глаза глядят. Будет бежать долго-долго, пока не встретит красноармейцев. И уедет он на Урал и не вернется в белую, зеленую, солнечную Каменку…
Глава вторая
ШАГИСТЫЙ И ЕГО ХОЗЯЙКА
Утро было холодное, ясное. Стараясь не шуметь, Костя вышел на крыльцо и огляделся. Посреди двора был колодец с деревянным ведром, а на столбе сеновала висел заржавевший железный рукомойник.
Костя направился к колодцу - достать воды, умыться - и вдруг услышал за спиной глухое рычание. Он сначала оцепенел, потом заставил себя неторопливо, спокойно обернуться и увидел громадную пепельно-серую сибирскую лайку в пышном воротнике, с оскаленной мордой. Неожиданная встреча не обещала ничего хорошего. «Медвежатник! - мелькнуло у него в голове. - Худо будет». Только неподвижность могла отсрочить начало военных действий - отсрочить, но не отменить. Собака приседала, готовясь к нападению. Нужно было что-то предпринять.
Во дворе разыгралась немая сцена. Костя взлетел, как мячик. В воздухе мелькнула собака, щелкнула зубами, мягко упала на лапы, быстро обернулась, будто обожглась о землю, и подняла морду. Сидя на жердях сеновала - поджав ноги и обхватив колени руками, - Костя внимательно, серьезно разглядывал обманутого врага, не выдавая своего торжества.
- Ну, чего ты? - медленно проговорил он. - Я тебя не трогал, а ты на меня… Чего нужно? Я свой, понимаешь? Свой, здесь живу… Совсем глупый пес!
Обескураженная неудачей, собака, склонив голову, недоверчиво прислушивалась к словам незнакомца.
Стукнула рама окна. Послышался повелительный голосок:
- Шагистый, тубо! Шагистый!
У окна стояла худенькая девочка, вероятно одного возраста с Костей, и разглядывала его с улыбкой. Она причесывалась, встряхивая головой, чтобы помочь гребню, который запутался в пушистых светлых волосах.
- Подумаешь, испугался! - презрительно бросила она. - Шагистый только повалил бы тебя. Он маленьких не кусает… Ты у нас живешь? Не понимаю - разве тебе в зоопарке было плохо? Ты, наверное, у мартышек научился так прыгать. Вот и сиди на сеновале, а я принесу тебе морковку. Шагистый, постереги нашу мартышку!
Обиднее этих слов нельзя было бы ничего придумать. Костя покраснел и, не раздумывая, спрыгнул со своего насеста. Шагистый положил лапы ему на плечи и, рыча, обдал лицо горячим дыханием.
- Шагистый, Шагистый, не смей! Тубо! Это свой! - крикнула девочка, перегнувшись через подоконник.
- Чего испугалась? - пряча страх, усмехнулся Костя. - Ясно, Шагистый меня не тронет. - Глядя в глаза собаке, он твердо сказал: - Свой! Понимаешь, свой! Говорят тебе - тубо!
Огоньки в зеленых глазах Шагистого потускнели. Теперь надо было вести себя смелее. Без церемонии стряхнув тяжелые лапы с плеч, Костя направился к колодцу. Поведение мальчика смутило Шагистого. Его все боялись, а этот вовсе не боялся - как видно, действительно был свой. Он притворно зевнул, искоса взглянул на девочку, тотчас же отвел глаза и опустил хвост.
- А ты где бегал? - строго спросила девочка. - Думаешь, я не знаю? Кто тебе разрешил со двора уходить? Сколько раз говорила, чтобы к Пестряковым не смел! У-у, скверный, непослушный пес! Вот я напишу папе на фронт, как ты себя ведешь, он тебе задаст! (Уши Шагистого прилегли, вид стал виноватый, но девочка уже не обращала на него внимания.) Ты на заводе будешь работать? - спросила она у Кости.
- А то где! - наливая воду в умывальник, ответил он, как отвечают на пустой вопрос.
- Я тоже сегодня оформлюсь на завод… Ты токарь или слесарь? - Не получив ответа, она фыркнула: - Подумаешь, гога-магога! Я токарем буду, не задавайся! - и захлопнула окно.
Возвращаясь в дом, Костя сказал: «Эх ты, кошкин брат» - и стряхнул на Шагистого капельки воды с пальцев. Приоткрыв пасть, Шагистый улыбнулся, и пушистый хвост едва заметно вздрогнул. Это означало: «Я понимаю, что тебя не нужно хватать за ноги». Он снова рыкнул, но уже неуверенно: на крылечке показался еще один незнакомец, с полотенцем через плечо.
- Тубо! - повелительно произнес Костя. - Это тоже свой! - И он сказал Севе: - Не бойся, не укусит.
- Очень нужно бояться! В доме еще хуже собака есть, - произнес Сева с обидой, - не позволяет в кухне умываться. Будто я не умею умываться, чтобы на пол не хлюпать… Дура!
В сенях Костю встретила Антонина Антоновна.
- Ранняя, ранняя пташка… - пропела она и, оглянувшись на кухонную дверь, шепнула: - Сева-то поцапался с моей принцессой. Вы уж под сеновалом умывайтесь, пока на ней колючки не обломаются.
- Ладно, под сеновалом даже лучше, - сказал Костя, заглянул в кадку и решил: - Воды натаскаю… Да молоток и гвоздочки дай. Скоба на крыльце как только держится…
- Похозяйничай, похозяйничай, сынок! - обрадовалась старушка. - Без хозяина дом - сирота… А я сбегаю к Ниночке Галкиной. Пускай вам на завод дорогу поближе покажет.
Когда он приколачивал скобу для обтирания ног, подошел Шагистый и на минутку уткнулся носом в его плечо. Костя почесал Шагистого между ушами и посмотрел, нет ли блох.
НИНА ПАВЛОВНА
Старушка накормила мальчиков вареной картошкой и налила чаю. Сева по-взрослому прихлебывал из стакана, а Костя так не умел - он потихоньку пил из блюдечка. Ему стало жарко, лицо запотело, нос отсырел, и он громко втянул воздух.
- Высморкайся! - не удержалась Антонина Антоновна. - Совсем дитё, а туда же, на заводе работать… Ох, и чего этот Гитлер наделал! Сколько народу с места сдвинулось!
В дверь постучали, и вошла молодая женщина в синем вязаном берете и в сером стареньком пальто. Костя сразу догадался, что это Ниночка Галкина, которая поведет их на завод ближней дорогой.
