Эдуард Успенский - Пластмассовый дедушка
4. Гладков Геннадий Игоревич
Член Союза Композиторов СССР.
5. Сергей Залогуев
Комсомолец, сборщик высшего разряда Завода Секретной Радиоаппаратуры.
6. Инженер Завода Секретной Радиоаппаратуры
Григорий Борисович Карцев
Это был сын тёти Паши. Уборщицы из Московского метрополитена.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Инженер Карцев ломает голову
(при помощи комсомольца Сережи Залогуева)
На заводе секретной радиоаппаратуры все знали инженера Карцева. Он был молодым специалистом-общественником. Что-нибудь организовать, возглавить, на что-нибудь отозваться — он умел лучше всех. Он обожал в едином строю выходить на сбор металлолома или делать так, чтобы рабочие все как один осваивали садовые участки.
А в секретной радиоаппаратуре он не больно шибко разбирался. Еще в институте, когда он был студентом, он не столько учился, сколько занимался общественной работой. Организовал концерты художественной самодеятельности, походы за бесценной макулатурой, массовые протесты «против» или наоборот единодушные одобрения «за». И на изучение техники и аппаратуры времени не оставалось.
Вот сейчас сидел он в своем общественном кабинете на заводе и ломал голову над этой загадочной щеткой. Как она летает? Почему? И можно ли ее починить?
Видел он радиопередатчики, радиолокаторы, радиолампы, но радиолетающих щеток не видел никогда.
Сын тёти Паши — Григорий Борисович снял телефонную трубку и позвонил в сборочный цех самому молодому и способному сборщику Сереже Залогуеву:
— Слушай, Залогуев. Дорогой мой человечек! Дело есть, чрезвычайной государственной важности. Зайди ко мне.
Залогуев быстро пришел. Григорий Борисович встретил его на пороге:
— Дорогой мой человечек! Славный мой Залогуев. Вот это нам из генерального штаба передали. Захватили у империалистов. Летающее устройство для шпионов. Год над ним в генеральном штабе бились — не могли починить. Теперь по общественной линии нам передали. Чтобы мы в нерабочее время в порядке шефской работы щетку отремонтировали.
Залогуев внимательно слушал и на щетку смотрел. В отличие от тётипашинского сына, он отлично разбирался в технике. И абсолютно ничего не понимал в общественных линиях и империалистах.
— Ну что, Загогулин, сделаем? — спрашивал Карцев. — Выручим генеральный штаб нашей славной генеральной армии?
— Попробуем, — сказал Залогуев. — Можно я ее в цех заберу?
— Ни в коем случае. Там среди комсомольцев могут оказаться шпионы. Будем работать здесь. В послерабочее время и совершенно секретно.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Почему Володя Удинцев не хотел брать ведро транзисторов
Почему? Почему?
Да потому, что он считал, что эти транзисторы краденые! Только не надо шуметь. Надо все по порядку. А то скоро все запутаются. В ведрах, транзисторах и Володях.
Дело в том, что Володя очень нуждался в деньгах. Ему необходимо было заплатить за два месяца за квартиру, плюс за кооперативный гараж, плюс за телефонный разговор с Островами Зеленого Мыса, плюс за пять телеграмм в пять разных заграничных портов о том, что у него все в порядке, плюс выделить деньги на ремонт цветного телевизора «Юность-707». Телевизор проработал недолго, но зато стоил дорого.
На Володином карманном компьютере все это выглядело так:
156.80
+ 008.00
+ 227.30
+ 008.50Х5
+ 225.00
А у Володи в наличии было всего 200.00. Родители на этот срок вообще-то оставили ему 250.00. Но Володя купил незапланированную оранжевую майку, чтобы можно было без опаски ездить на велосипеде по вечернему шоссе. Да и сам незапланированный велосипед в комиссионном магазине. А тут еще объявился незапланированный ремонт телевизора «Юность-707».
Володя включил компьютер на столе в кабинете отца и изложил ему свои проблемы. На экране компьютера появился ответ:
«Возьмите деньги в банке!»
После этого Володя взобрался на раковину в кухне и снял с верхней полки большую стеклянную банку с надписью «Деньги». В банке был один рубль.
Выход для Володи Удинцева был только один — самому починить цветной телевизор.
Это был хороший выход. С одной стороны. А с другой — нехороший. Для ремонта нужны были транзисторы. И они были. Сосед Удинцевых по лестничной площадке Иосиф Сергеевич Залогуев принес Володе их целое ведро. Кажется, все прекрасно… Но дело в том, что транзисторы он унес с Завода Секретной Радиоаппаратуры. (Где он работал вместе со своим сыном комсомольцем Сережей Залогуевым.) И они были краденые, ворованные, что ли… Поэтому собака Астра сердито косилась на Залогуева.
— Чудак ты! — успокаивал мальчика старый сосед. — Эти штучки не ворованные.
— Как не ворованные?
— А так. Там их целая свалка на заводе. Когда приборы испытывают на долговечность, на температуру, их после испытания разбирают на части и смотрят, как что работало. А потом разобранные части на заводскую свалку везут. Я их на свалке и подобрал. Так что, они не ворованные, милок. Это ведро ворованное. Я с завода все время ведра выношу.
— Почему ведра? Как ведра?
— А так. Я или краски наберу полное ведро и иду как маляр. Или земли с цветами возьму и шагаю будто я садовник, милок. Сторожа меня и пропускают. А потом я краску вылью, а ведро продам. Я ведь, милок, пьяница.
Взгляд у собаки Астры смягчился.
Во время этого сложного психологически-воспитательного разговора раздался звонок.
Володя открыл дверь и увидел пластмассового дедушку.
— Здравствуйте, уважаемые, — сказал Константин Михайлович. — Скажите, уважаемые, Удинцев В. здеся проживает?
— Здесь, — сказал мальчик. — Это я.
— Мне, наверное, нужен ваш родитель. Взрослый Удинцев.
— Это мой папа. Они с мамой в плаваньи. Еще не скоро вернутся. Но вы проходите.
Увидев, что пришел гость, Залогуев Иосиф Сергеевич тихонько удалился, высыпав транзисторы из ведра на журнальный столик.
— Эва! Да тут есть неисправные! — сказал дедушка. — Сейчас мы их отсеем. — Он стал отбрасывать плохие триоды в сторону. Причем определял неисправность на ощупь, без приборов. — Бывалишные проводники. Старинушка, — добавил он. — У нас такие только на раскопках находят.
— А вы кто? — спросил мальчик. — Вы откуда?
— Я с космоса, — ответил дедушка. — Прилетел по делам. Охота познакомиться. Мы в Брошенных Шариках живем.
Володя сразу притащил большой звездный атлас.
— А где ваши Шарики расположены?
— Вот здеся, по соседству.
— Так это же Стожары. Такое созвездие.
— По-вашему выходит Стожары, по-нашему Брошенные Шарики.
— Вам никто не поверит, что вы оттуда, — заявил мальчик.
— Почему еще?
— Потому что даже свет оттуда идет несколько тысяч лет.
— Так он, может, не спешит никуда. А я, может, очень торопился, к примеру.
— А почему вы так разговариваете странно?
— Как странно?
— Будто вы — деревенский.
— А я и есть деревенский. Брошенные Шарики — это ж деревня такая в космосе. Городского типа.
— И там все так разговаривают?
— Нет, мы разговариваем не так. У нас ультразвуковое наречие. Тр… тр……!!! Ясно?
— А где вы учились по-земному разговаривать? По-русски?
— По-русски? В селе Троицком под Переславом. Я там был на прахтике. Я будто бы студент заграничный был. Из булгахтерского института. И два месяца картошку собирал.
— И никто не догадался, что вы из космоса? — спросил Володя.
— Никто. Я еще окрашен был в синий цвет. Будто я из Африки булгахтер. Меня туды на летающем блюдце забросили. А после через два месяца в обрат взяли.
— А можно спросить?
— Спрашивай, не жалко. Меня от этого не убудет.
— Зачем вы в этот раз на Землю прилетели?
— Я же толковал. Познакомиться охота. Дружбу установить с населением местности. Чтобы вы знали, что мы рядом живем. Что — суседи.
— Хорошо, — сказал мальчик. — Только мой папа вам ни за что не поверит. Он всю жизнь сигналы из космоса ловит. У него весь корабль «Витязь» радиоаппаратурой набит. И радиотелескопы есть, и электронные ловушки. Он любой сигнал заметит. Но если к нему домой придет гражданин и скажет: «Здравствуйте, я из космоса. Из Стожар», — он будет считать, что его разыгрывают.
— А что, если я сделаю так? — спросил дедушка.
Он замер на стуле, уставил глаза в стенку и загудел. Из его глаз, как из кинопроектора, полились на стену два пучка белого света. На стене они слились в одно овальное пятно. И как на экране телевизора стали возникать четкие-пречеткие картины.
