Евгений Рысс - Девочка ищет отца
Снова пришла осень. Урожай оказался хорошим. Подпол заполнился картофелем. Долго не могли придумать, как молоть рожь. Пришлось толочь её в деревянной ступке. Это было очень трудно. Решили варить крутую ржаную кашу и есть её вместо хлеба. Настоящий хлеб пекли только по торжественным дням.
Всё реже вспоминала Лена прежнюю жизнь. Даже фамилию свою она помнила плохо, и, когда девушка сказал как-то, что фамилия её Соломина, Лена легко в это поверила.
Вторая зима прошла значительно легче. Картофеля было достаточно. Накоптили пудов пять рыбы, насушили грибов. Жизнь стала налаженней и спокойней. Каждый день работала "вечерняя школа". Теперь и Лена училась. К весне она умела читать, правда не очень быстро, и даже с грехом пополам писала печатными буквами. К сожалению, в лесном доме не было ни книг, ни бумаги, ни чернил. Лена училась читать по завалявшейся в шкафу растрёпанной книге "Лесное хозяйство". Единственный карандаш, найденный в доме, был исписан почти до конца. Рассказы Ивана Игнатьевича, как они ни были интересны и поучительны, не могли заменить учебников. Между тем надо было заниматься дальше. Вопрос этот долго обсуждался, и наконец решено было, что, как только потеплеет, Иван Игнатьевич сходит в Запольск к старому своему товарищу, доктору Кречетову, и постарается достать у него учебники, бумагу, чернила и перья.
Глава третья
Доктор Кречетов сообщает удивительные вещи
До осени Соломину не удалось выбраться в город. Весной начались полевые работы, потом сенокос, огород требовал ухода, и Коле одному было не под силу справиться. Только в сентябре, когда всё убрали, засыпали в подпол картошку и овощи, обмолотили рожь, заготовили дрова на зиму, Соломин наконец отправился в путь.
С волнением подходил он к родному городу. Он не был в нём больше двух лет. Что стало за это время с друзьями его, с соседями, с бывшими его учениками? Кого из них он не застанет в живых? Как его встретят оставшиеся? Наконец, что они расскажут ему?
Два с лишним года он почти ничего не слышал о том, что происходит в мире. В деревню сведения доходили плохо, да Соломин и боялся расспрашивать. Он не хотел, чтобы на него обращали внимание. Соломин чувствовал, что больше он не может оставаться в неизвестности. В сущности говоря, это и было главной причиной, заставившей его предпринять рискованное путешествие. Немного не доходя до города, он свернул с дороги и до сумерек просидел в лесу. Когда стало темнеть, он вошёл в город. Улицы были пустынны и тихи, все окна были наглухо закрыты и занавешены.
Перед домом доктора Кречетова Соломин остановился. Дом казался пустым. Долго Соломин не мог решиться постучать.
В самом деле, что он знал о Кречетове? Может быть, его давно уже нет, может быть, тут живут гитлеровские офицеры или чиновники и Соломин попадётся как кур во щи! Но долго стоять на улице тоже было опасно. Его могли задержать.
Соломин решился и постучал.
Дверь долго не открывали. Наконец послышались осторожные шаркающие шаги, и женский голос спросил:
- Кто там?
- Мне нужно видеть Евгения Андреевича, - негромко сказал Соломин.
За дверью перешёптывались. Потом мужской голос спросил:
- Кто меня хочет видеть?
- Евгений Андреевич, - сказал Соломин, - это я, Иван Игнатьевич. Открой, пожалуйста.
Загремел засов, дверь отворилась. Доктор Кречетов, похудевший и совсем седой, стоял, вглядываясь в темноту. Вдруг он резко шагнул вперёд, схватил Соломина за руку, втащил его в сени и, осторожно притворив дверь, задвинул засов. Положив руки на плечи Соломину, он порывисто обнял его и трижды поцеловал. Потом подозрительно покосился на дверь и спросил:
- Тебя никто не видел? Нет? Ну хорошо, хорошо, пойдём.
Через пять минут старики сидели в мягких креслах в кабинете Кречетова, улыбались, смотрели друг на друга и не могли насмотреться.
- Живой! - всё удивлялся Кречетов. - Ах, Иван, Иван, ну и живучи же мы, старики!
Оба так радовались встрече и так разволновались от радости, что разговор никак не мог завязаться.
Александра Андреевна, сестра Кречетова, покрыла стол холщовой салфеткой, поставила хлеб, тарелку солёных груздей, банку мочёной брусники и принесла самовар. Соломин раньше не любил маленькую ехидную старушку, сплетницу и завистницу, но сейчас и на неё смотрел с удовольствием. Александра Андреевна разлила чай в большие чашки с синими цветами и вышла из комнаты.
Над столиком висела лампа, и свет её казался Соломину удивительно ярким. Негромко шумел самовар. Окна были закрыты ставнями и наглухо занавешены шторами. Соломину на секунду показалось, что всё приснилось ему. Может быть, не было ничего: ни войны, ни оккупации, ни жизни в диком лесу. Просто встретились они, старики, чтобы сыграть партию в шахматы, попить чайку, поболтать. Вдруг Кречетов вздрогнул и стал прислушиваться.
- Ты не слышишь? - спросил он. - Патруль, кажется.
Действительно, с улицы глухо доносились шаги. Они прошли мимо дома и стихли. Кречетов снова развеселился, отхлебнул чаю и весело посмотрел на Соломина.
"Нет, - подумал Соломин, - всё это было и есть: и война и оккупация. В городе гитлеровцы, а мы, как звери, прячемся в норах".
- Ну, - сказал Кречетов, - рассказывай.
Соломин покачал головой.
- Я потом расскажу, - сказал он. - Я всё это время жил так одиноко, что не знаю ничего. Сначала расскажи мне, что происходит в мире.
Кречетов покосился на окно, потом перегнулся через стол и прошептал:
- Под Москвою разбили!
- Это точно? - шёпотом спросил Соломин.
Кречетов кивнул, рассмеялся и потёр руки. Потом он снова наклонился к Соломину.
- Под Сталинградом, - прошептал он, - окружили гитлеровскую армию и... - Он сделал красноречивый жест.
- Уничтожили? - спросил Соломин.
Кречетов кивнул и рассмеялся.
- Потом на Северном Кавказе... Потом под Таганрогом... В Донбассе, на Украине...
Глаза его смеялись, он торжествовал.
- Ну и что же теперь? - спросил Соломин.
- Гонят! - шепнул Кречетов.
- Куда?
- Обратно... В Германию.
Старики посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Вояки! - сказал Соломин. - Хозяева мира!
- Вот-вот... - У Кречетова сделалось таинственное лицо. - Подожди, я сейчас покажу тебе.
Снова покосившись на окно и прислушавшись, не слышно ли шагов на улице, он достал из ящика маленькую карту Европы, вырванную из учебника географии. Старики склонились над ней.
- Только осторожно, - сказал Кречетов, - не надо делать никаких пометок. Часто бывают обыски, и к картам очень присматриваются.
Старики долго сидели над картой и возбуждённо перешёптывались. Вглядываясь в извилистые линии рек и маленькие кружки городов, Соломин видел движение огромных армий, дым и пламя великих битв и близкое уже освобождение.
Потом Кречетов спрятал карту.
- Теперь рассказывай ты, - сказал он.
Прихлёбывая чай, Соломин стал неторопливо рассказывать о том, как судьба подкинула ему чужую девочку, как разыскал он Колю, как поселились они в лесном доме, как постепенно наладили хозяйство, как живут там втроём, точно робинзоны на необитаемом острове.
Кречетов слушал очень внимательно, удивлялся, качал головой, восторгался и несколько раз, взволнованный, вскакивал со стула и начинал шагать взад и вперёд по комнате.
- Я тебе завидую, - сказал он, когда Соломин кончил рассказ. - С какой бы радостью я жил так, как ты, не слыша этих проклятых патрулей, которые всё время шагают под окнами!
Он посидел задумавшись, потом вздохнул и резким движением отставил пустую чашку.
- Ладно, - закончил он, - довольно! Чем больше об этом думаешь, тем больше расстраиваешься. Что же ты собираешься делать с Леной? Ведь отец её, может быть, жив.
- Если жив, - ответил Соломин, - мы найдём его после войны. Сейчас искать безнадёжно.
- Да-да, - задумчиво согласился Кречетов. - Ты говоришь, полковник и часть его стояла здесь?.. Как его фамилия? Может, я слышал случайно.
- Рогачёв, - сказал Соломин.
- Рогачёв? - переспросил Кречетов. - А имя и отчество?
- Степан Григорьевич.
- Степан Григорьевич? - Кречетов подался вперёд. - И ты о нём ничего не слышал?
- Нет, ничего.
- Ну, уж действительно, должен сказать, ты жил, как медведь в берлоге!
- Да что такое? Что с ним случилось?
- Ничего не случилось, а только Степан Григорьевич Рогачёв ныне один из самых знаменитых генералов Красной Армии.
Наступила пауза. Старики молча смотрели друг на друга.
- Слушай, - сказал Соломин, - это же очень опасно. Что, если немцы доищутся, что дочь Рогачёва живёт у меня?
- Конечно, опасно, - согласился Кречетов. - Тут даже поговаривали, что семья Рогачёва была в Запольске. Хорошо, что никто не знает, куда ты девался. Все думают, что ты погиб при бомбёжке.
- Я хотел повидать кое-кого из старых знакомых... - заикнулся было Соломин.
- Нет, нет, - Кречетов замахал руками, - ни в коем случае! Имей в виду: за всеми следят, слушают каждое слово. Я прошу тебя, даже сестре ничего не рассказывай. Она, конечно, не донесёт, но знаешь - женщина, сболтнёт где-нибудь... Кстати, надо попросить её согреть ещё самоварчик.
