Корней Чуковский - От двух до пяти
- Скоро и моего папу так повезут!
- Наташа, кого хоронят?
- Не поймешь: их много, и все шевелятся.
Скончался дядя Шура. Сегодня хоронят.
- А пойдет за ним музыка?
- Нет, он не военный.
- А ты военный?
- Нет.
- А дядя Гога военный?
- Нет. А что?
- Музыку охота послушать.
- Из нашего дома вынесли лодку, а потом еще лодку, в ней умертый дядя, положили его на грузовик, закрыли другой лодкой и увезли.
- Моя бабушка никогда не умрет. Дедушка умер - и хватит.
В соседнем дворе умерла старуха.
- Нет, старик! Я сам видел, что старик! Впереди несут гроб, а старика ведут под руки, а он плачет, не хочет хорониться.
Хоронят женщину. Над нею плачет осиротелая дочь. Сироту уговаривают, чтобы она перестала, но она продолжает рыдать.
- Какая непослушная! - возмущается Юрик и, желая, чтобы его похвалили, спешит заявить своей матери:
- Вот когда ты умрешь, я ни за что плакать не буду.
- Мама! Поехал покойник, а за ним идет большая очередь.
Мать моей правнучки Машеньки пишет:
"Вот примерная эволюция ее представлений о смерти. Сперва девочка, потом - тетя, потом - бабушка, а потом - снова девочка (в два с половиною года). Тут пришлось объяснить, что очень старенькие бабушки и дедушки умирают, их закапывают в землю.
После чего она спросила у бабеньки:
- А почему вас еще в земельку не закопали?
Одновременно с этим возникла боязнь смерти (в три с половиною года):
- Я не умру! Не хочу лежать в гробике!
- Мама, ты не будешь умирать, мне без тебя скучно будет! (И слезы.)
Однако к четырем годам примирилась и с этим".
Когда дети становятся старше, эгоистическая забота о личном бессмертии и о бессмертии ближайших родных начинает сменяться у них бескорыстной мечтой о бессмертии всего человечества. Украинский ученый Н.Н.Гришко сообщил мне о таком разговоре:
- Мама, я тоже умру? - спросила девятилетняя Галка.
- Непременно.
- А скоро?
- Лет через сто.
Галка заплакала.
- Не хочу, мамочка, умирать, хочу жить тысячу лет.
Пауза.
- Я, знаешь, мама, буду учиться на "отлично", потом буду докторшей и выдумаю такое лекарство, чтобы люди никогда не умирали.
- Это тебе не удастся.
- Ну тогда, чтобы люди жили не меньше ста лет. Я буду обязательно такое лекарство выдумывать.
Этот разговор замечателен тем, что в нем детский эгоцентризм сменяется (буквально у нас на глазах) горячей заботой обо всем человечестве.
Ляля Цвейберг пяти лет говорит:
- Вот ведь большие дяди и тети, а чем занимаются - хоронением! Я, конечно, не боюсь, нет, но ведь жалко - хороняют и хороняют, ведь людей хороняют. Пойдем и заявим в милицию - ведь жалко людей-то!
Буквально такое же не-личное чувство прорвалось у пятилетней Сашеньки:
- Зачем люди умирают?.. Мне жалко. Мне всех людей жалко, и чужих жалко: зачем они умирают? (Дневник Ф.Вигдоровой.)
Е.Калашникова пишет мне про пятилетнего Мишу, который, услышав о смерти знакомого, сообщил одному из гостей:
- Дядя, а ведь, знаете, умереть - это очень плохо. Ведь это на всю жизнь!
Двое ребят:
- Не ешь зеленых вишен, умрешь.
- Нет, не умру.
- Видел: вчера хоронили дедушку? Когда был маленький, он ел зеленые вишни - вот и умер.
О своей внучке Аленушке художник В.М.Конашевич пишет:
"Уговаривает нас с бабушкой не умирать, пока она не вырастет: она изобретет лекарство от старости и от смерти. Потому что смерти не должно быть".
Пятилетняя Лена обещает отцу:
- Я всегда буду тебя помнить - даже когда ты умрешь.
И тотчас перебивает себя:
- Нет, лучше мы вместе умрем. А то мне будет очень жаль, если ты умрешь скорей меня.
Отражая в своем сознании реальную действительность, ребенок по самому существу - материалист. Иначе и быть не может: таким формирует ребенка его жизненная, повседневная практика. Факты, приведенные на предыдущих страницах, свидетельствуют, до какой степени чужда ему всякая мистика.
Трезвость суждений ребенка способна поставить в тупик даже взрослых. Сидит, например, трехлетняя девочка, и на лице у нее трудная дума.
- Наташа, о чем ты задумалась?
- Кто будет хоронить последнего человека?
Вопрос деловой, практический: кто похоронит покойника, когда и похоронщики будут в могиле?
У Елизаветы Шабад, в ее книжке "Живое детское слово", приводится такой разговор маленького здравомысла с отцом:
- Папа, если в прошлом году будет война, тебя застреляют?
- Может быть.
- И от тебя ничего не останется?
- Нет.
- Даже точки?
- Да. А ты меня будешь жалеть?
- Чего же жалеть, если ничего не останется!*
______________
* Е.Ю.Шабад, Живое детское слово. Из работ первой опытной станции Наркомпроса, М. 1925, стр. 51-52.
VII. НОВАЯ ЭПОХА И ДЕТИ
Подобных детских высказываний записано у меня очень много, но и приведенных достаточно, чтобы установить основные их типы. Замечательно, что некоторые из них сообщались мне дважды и трижды в разное время из разных источников, и я не мог не прийти к убеждению, что они в значительном своем большинстве характерны для очень многих нормальных детей.
Как уже сказано выше, я приступил к собиранию детских выражений и слов полвека назад, даже раньше, и это дало мне возможность подметить одно очень важное качество собираемых мною материалов - их частую повторяемость, их, так сказать, однотипность: моя правнучка в своем словотворчестве идет точно тем же путем, каким шли мои дети и внуки, и не только в словотворчестве, но и в методах всей своей умственной деятельности.
Эти три поколения детей, которые я мог наблюдать на протяжении столь долгого времени, давали в соответствующем возрасте одно и то же причинно-следственное истолкование одним и тем же явлениям окружающей жизни.
В огромном большинстве читательских писем, получаемых мною, я нахожу уже знакомые мне наблюдения и факты или очень близкие их варианты.
Например, с разных концов Советского Союза мне сообщали и сообщают о детях, которые, услышав от взрослых, что человек - потомок обезьяны, сделали из этого вывод, будто той обезьяной, от которой идет человеческий род, был в недавнее время их дедушка.
Точно так же повторяются опять и опять гипотезы трехлетних-четырехлетних детей, будто девочки произведены на свет исключительно мамами, а мальчики - исключительно папами. Подобно тому как разные дети из поколения в поколение всякий раз сызнова изобретают слова всехный, кусарик, мазелин, ктойтина, рогается, пивнул, методы их умственной работы и в других областях совершенно тождественны и приводят к однородным результатам (зачастую к одинаковым ошибкам).
Зато бесконечно разнообразны детские суждения и помыслы, которые отражают в себе общественные условия их жизни.
Индустриализация нашей страны, например, вызвала тысячи детских речений, немыслимых в прежнее время. Вот некоторые из них, разносторонне отражающие то широчайшее внедрение техники в быт, которое в последние годы происходит у нас буквально на каждом шагу.
Четырехлетний Миша Юров выписывается из больницы. Прощаясь с ним, нянечка спрашивает:
- Миша, ты москвич?
- Нет, я - "победа"! - отвечает мальчишка, потому что для него, как и для большинства малышей, "москвич" - это раньше всего марка автомобиля.
И, конечно, не только "москвич".
По радио передавали статью о волгоградском сражении. Статья была озаглавлена: "Победа на Волге".
Услышав это заглавие, Славик взволнованно крикнул:
- Дедушка! Авария! "Победа" налетела на "Волгу"!
Трехлетний мальчик, гуляя по городу, увидел остановившуюся на улице лошадь.
- Верно, току у ней нет! - сказал он и обнаружил одной этой коротенькой фразой, что уже появилось такое поколение детей, для которого электропоезда, троллейбусы, трамваи привычнее (а значит, и понятнее), чем лошадь.
Еще не так давно дети всегда наделяли машину свойствами людей и животных:
- Мама, смотри, какой краснощекий автобус!
Но теперь, как мы видим, их так тесно обступила электромеханика, что они объясняют ею даже поведение уличной клячи.
Двухлетний гражданин, у которого во время беготни оторвался шнурок от туфли, садится на траву и вздыхает:
- Пеебой мотое... - что, несомненно, должно означать: "Перебой в моторе". Даже сказать эти слова не умеет как следует, а уже применяет к своей крохотной обуви технический термин.
Девочка впервые увидела в Зоопарке слона. Глянула на хобот и сказала:
- Это не слон, а противогаз.
Кике ставили клизму. Он командовал:
- Ну, включай!
А потом:
- Выключи, выключи!
- Ах, мамочка, какая ты красивая! Как мотоциклетка!
У меня в сказке "Тараканище" есть такие стихи:
Зайчики
В трамвайчике,
Жаба на метле.
Т.Л.Мотылева сообщает мне, что ее четырехлетний сын Миша читал эту сказку по-своему:
Зайчики
В трамвайчике,
Жаба на метро,
то есть модернизировал сказочный транспорт, созданный древней фантазией патриархальной деревни.
