Екатерина Болдинова - По-настоящему
– Нет, – честно ответила я.
Мамины глаза округлись от удивления. Она потрогала мне лоб.
– Это всё весна и первая любовь. В твоём возрасте весеннее сумасшествие чувствуется особенно остро…
21 марта 2000 годаКак нежно и больно кружится голова! Я влюблена, я люблю!.. Мне хочется петь, плакать, смеяться, танцевать и летать одновременно. Это такое волшебное чувство, неповторимое, ни с чем не сравнимое…
Он переносит меня через лужи, дарит конфеты и цветы, читает по вечерам стихи по телефону таким нежным голосом, что я просто таю… Димка говорит, что, когда мне звонит Стёпа, я становлюсь похожа на «довольную мурлыкающую кошку». Оля и Ната посмеиваются над нами и всё время напоминают мне, что целоваться в школе нехорошо.
А так хочется!..
27 марта 2000 годаПоследние школьные каникулы. Звучит забавно. Выглядит тоже. Честно говоря, ужасно хочется, чтобы эта волынка поскорее закончилась. Ну да, я понимаю, что должна учиться. Только надоело всё это. В нас пытаются затолкать максимум информации – нужной и ненужной, а переварить её в таком количестве, да ещё и запомнить все эти десятиэтажные формулы почти нереально. Если бы можно было заниматься только тем, что тебе интересно!..
Хватит об этом. Вчера весь вечер уговаривали Олю вернуться к танцам. Она отнекивается. После гибели Дика она несколько раз приходила на занятия своего танцевального коллектива, но всякий раз убегала, потому что не могла одна находиться там, где когда-то провела так много часов вместе с Диком. После пятой чашки чая мы с Наташей сдались. Меня удивил даже не сам факт этих разговоров-уговоров. Просто Оля стала какой-то другой. У неё очень резко меняется настроение – от неожиданного приступа веселья до столь же неожиданных слёз. Наташа всё списывает на пережитое горе. Не знаю. Не уверена.
28 марта 2000 годаСтёпа уезжает в Москву, поступать в МГУ.
Он сказал мне об этом сегодня вечером. В тишине полупустого кафе эти слова прозвучали особенно громко…
– Марина, я, наверное, летом уеду… В Москву…
Сердце сначала забилось быстро-быстро, а потом резко полетело куда-то вниз. Маленькая ложечка для мороженого со звоном упала в блюдце.
– Как уедешь?
– Поступать в МГУ, на журфак. Там очень хорошая школа…
Давно ли я думала, что Стёпа меньше всего в жизни беспокоится об учёбе? Давно ли я думала о ней больше всего?
А как же его слова? Его признания в любви?
…Ну да, что я хотела? Выйти замуж за первого парня, в которого влюбилась?..
– Может быть, ты поедешь вместе со мной?
Если бы я стояла – просто плюхнулась бы на стул. Поехать вместе? То есть как?
– Марина, тебе здесь не место. Ты очень яркая, у тебя талант. Я ведь читал твои рассказы. Ты могла бы стать настоящим писателем… Журналистом… Могла бы поступить в литературный институт!
Да, я давала Стёпе несколько своих рассказов. И он с таким восторгом о них отзывался… Тогда я не восприняла это всерьёз. Ведь я понимаю, что если он действительно в меня влюблён, то любой бред, который я сочиню, может показаться Стёпе прекрасным только потому, что его написала я.
– Риша…
Ну как мне объяснить ему, что это невозможно? Что слово «журналист» у меня дома запрещено под страхом смерти. Что диплом «писателя» мой папа пригрозит повесить на стенку в туалете. Что у меня нет выбора: «или юрист, или никто».
– Нет, Стёпа… Я останусь здесь… И вообще, ещё рано об этом говорить.
– Нет, не рано! Мы могли бы готовиться вместе! Я не понимаю, чего ты боишься! Родителей?
– Стёпа, давай не будем об этом… Пожалуйста…
Он обиделся. Рука, ласково накрывавшая мою, медленно сползла на стол. Небо, такое синее до этого, вмиг стало серым. Почему-то мне вдруг захотелось выбежать из этого уютного кафе и мчаться куда глаза глядят…
Потом мы говорили о каких-то пустяках. Стёпа проводил меня до дома и как-то холодно поцеловал на прощанье. Хотелось плакать. Родители и брат были на работе. Я села за стол, как всегда заваленный книжками. Завтра – история. Послезавтра – английский. Писать, читать, готовиться к поступлению… КУДА? Зачем?
29 марта 2000 годаХодили со Стёпой в кино. На «Историю Золушки»…
…Я готова стать Золушкой бедной,
Как в том фильме, красивом и добром,
И терпеть двух сестричек вредных,
И бороться с мачехой злобной…
Пусть пока оторвали крылья:
Знаю я, что жестоки люди;
Пусть льёт дождь, пусть неверно имя,
Пусть надежды почти не будет, —
Я ведь – Золушка. Это значит:
Встречу счастье в конце пути.
Всё пройду, нигде не заплачу.
Ради принца, что ждёт впереди…
Вот такие вот строчки плясали у меня в голове после сеанса. Я бы так хотела быть похожей на Даниэллу. Хоть самую малость!..
30 марта 2000 годаДа, Стёпа едет в Москву. Его родители уже подыскали квартиру, где он будет жить. А ведь я ни разу в жизни не была в столице. Наверное, там красиво…
Почему-то Стёпа абсолютно уверен, что я должна поехать с ним.
Интересно, а в чём уверена я сама?..
Я попыталась поговорить об этом с мамой. Удивительно, в первый раз в жизни мы не смогли понять друг друга. Может быть, потому, что не захотели?
Я завела абстрактный разговор – о профессии.
– Не пойму, куда ты клонишь, Риша, – сказала мама. – Ведь мы же всё решили. Ты поступаешь на юридический.
– Ну да, мама, решили. А если я передумаю?
– Передумаешь? Почему?
– Потому что… Мам, я живу всем этим почти семнадцать лет! И знаешь, мне чуть-чуть надоело.
– Риша, семнадцать – это ещё очень мало. Сколько из них ты прожила сознательно? Десять лет? Чуть больше? Я работаю уже двадцать два года, и мне до сих пор нравится.
– Но ты ведь любишь свою работу, мама!
– А ты ещё её не знаешь! Неужели тебе не интересно? Вот смотри, у меня сейчас дело…
Дальше пошёл рассказ об очень запутанном деле, по которому мама как раз вынесла решение. Я не понимала и половины того, что она говорила, да, честно говоря, мне совсем не хотелось добираться до сути. Вечером я попробовала возобновить разговор, но, едва речь зашла о журналистике, папа прочитал мне пятиминутную лекцию о продажности журналистов и о том, что его дочь в этой братии не окажется никогда.
Запретный плод всегда сладок. Какие экзамены сдают на журфак?
3 апреля 2000 годаПервый день последней школьной четверти. Ещё два месяца, и всё закончится. И не будет ни уроков, ни учителей, ни одноклассников. Их заменят лекции, профессора, однокурсники. Как странно, даже не верится, что я окончу школу так скоро…
4 апреля 2000 годаДружок, я не понимаю, что происходит. Такое ощущение, что я медленно теряю Олю. Она уходит всё дальше и дальше, и я ничего не могу сделать, чтобы вернуть её… хотя бы к жизни. Вчера, часов в двенадцать ночи, позвонила Олина мама. Она была очень расстроена. Искала Олю. Я удивилась, ведь и сама не знала, где она. Голос выдал меня, и я не смогла её прикрыть.
– Марина, ты не знаешь, что с ней происходит? Ведь вы же подруги, – допытывалась Ирина Петровна. – Она замкнутая какая-то, всё время ходит где-то, возвращается поздно…
Я пыталась объяснить, что Оля очень переживает из-за смерти Дика, но и сама слабо верила в свои слова.
Утром в школе Оля подошла ко мне:
– Зачем ты теперь лезешь в мою жизнь?
Я удивилась. И испугалась. Чего угодно можно было ожидать, но не этого.
– Оль, я не понимаю… О чём ты?
– Вы помешали мне уйти тогда, так хоть сейчас не лезьте, – резко сказала она и вышла из класса. Я помчалась на второй этаж, к Наталье.
Наташка изумилась не меньше меня. Неделю назад мирно пили чай на моей кухне – и вот пожалуйста. Конечно, имелась в виду Олина попытка самоубийства, но при чём здесь это? Наташа говорит, что остаётся только гадать. Нет, я тихо ждать следующей грозы не буду. Всё должно как-то выясниться, и, если надо, я готова чуть-чуть помочь событиям…
В очередной раз повздорили с мамой. Я рассказала ей, что Стёпа едет в Москву, поступать и учиться. И что я тоже хотела бы попробовать свои силы. Тем более что мы с ним могли бы быть вместе. Мама страшно рассердилась и долго говорила мне, что «уезжать на учёбу так далеко нет никакой необходимости», «закончить юрфак можно и здесь, в Сибирске очень хороший университет и много замечательных преподавателей» и «поступить в Москве самостоятельно невозможно, а денег на платное обучение у нас нет…» А уж идея, что мы могли бы «быть вместе со Стёпой», и вовсе привела её в ярость…
Нет, всё-таки дружить с родителями можно ровно до тех пор, пока с ними соглашаешься…
5 апреля 2000 годаВ университете был день открытых дверей. Я ходила на факультет журналистики. Большая удача – экзамены не совпадают по датам с экзаменами на юрфак! Может, стоит попробовать?
