Александр Асов - Мифы славян для детей и их родителей. Меч Сварога
Баба Люба усмехнулась:
– Очень Лель был горяч, и любовь его жаркой была. И то ведь сказать, что был он сыном Лели-заревницы: красной девицы – любви царицы. А отцом у него был сам Огненный Змей. От отца и матери Лель унаследовал жаркое сердце, и растопило оно Снегуркино ледяное…
Тут все стали бабу Любу просить вспомнить старинные сказы об Огненном Змее, да о Леле-заревнице, и о Снегурке, дочери Мороза, и о прекрасном Леле-свирельщике.
Не стала баба Люба возражать. Села на лавке у ёлочки, поправила платок и принялась те сказы старинные сказывать…
Ну а мы их здесь и перескажем по-новому.
Как Волх завладел троном Нави, но влюбился в Лелю и стал стражем Ирия
Вот как было в годы прежние, стародавние…
Как ходила тогда Мать Сырая Земля по горам высоким и долинам широким. Орошали её частые дожди, её белую грудь градом побивало, белыми снегами засыпало и весенними ручьями омывало.
И случилося так: ненароком соскочила она с камня Марабель – и ступила на лютого Индрика-змея.
Уж как вскинулся с-под камня лютый Индрик-змей! Тут же тело её обвил он кольцами чёрными, обнял крепко лапами когтистыми. И опрокинул он Матушку Землю на камень, и по белу́ стегну́ её бил, и целовал её в уста сахарные…
И тогда понесла Мать Сырая Земля от того змея лютого Индрика. Всё ходила Мать Сырая Земля с великим и тяжким бременем…
Бродила по горам высоким, по долинам широким да под сердцем дитя змеиное вынашивала. И не год она ходила, и не два, долгих тридцать лет и ещё три года…
И вот срок ей пришёл разрешаться от бремени.
Закатилось тогда Красно Солнышко за Рипейские горы высокие, порассыпались звёзды частые по Сварожьему небосводу…
И тогда родился от Сырой Земли да от камешка Марабеля буйный Огненный Змей – Волх сын Змеевич!
От рождения же Волха Змеевича потряслось небесное царство, затряслось и царство подземное. И везде от края и до края море синее всколебалось.
А как стало Волху полтора часа – слово он сказал, будто гром взгремел:
– Ой ты гой еси, Мать Сырая Земля! Не спелёнывай меня во пелёнушки, не завязывай златым поясом… Пеленай ты меня в латы крепкие, дай булатный меч, огради щитом, надевай на главу мою злат шелом! Как я грянусь о Мать Сыру Землю, оперюсь я острыми перьями, стану Финистом Ясным Соколом, налечу на Индрика лютого! Раздеру его я когтями булатными и порежу острыми перьями, размечу клочками по Сырой Земле! Отплачу ему за обидушку!
Говорила ему Мать Сырая Земля:
– Будет этому вскоре времечко, всё как сказано – так всё и станется.
* * *Расстилались во поле не туманушки белые, разыгрались не буйные ветры – то бежал по горам и долинушкам Ярый Тур – Волх Огненный, Змея сын.
Побежал Ярый Тур прямо к Тёмному царству, что во глуби Нави, в Индерии лютой. Первый раз скакнул – за версту скакнул, а второй раз скакнул – уж не видно его. Обернулся затем Ясным Соколом, высоко полетел по подоблачью, побивая в небе гусей-лебедей к завтраку, обеду и ужину… Прилетел Финист Сокол в Индерию, на окошечко сел косящетое.
То не ветрушки понесли порошицу, то беседу вели царь с царицею – Индрик Змей с Пераскеей Змеихою. Говорила так Пераскея-царица:
– Ай ты, Индрик-змей лютый, меня ты послушай! Мне ночесь спалось-почивалось да привиделося во сне: будто чёрные тучи заклубилися… Из-под туч тех прилетел Финист Сокол и с Орлом сизокрылым бился, и все перья Орлу он повыщипал, распустил его пух по подоблачью!
Отвечал жене лютый Индрик-змей:
– Ты спала, Змея Пераскеюшка, и всего лишь сон ты увидела. Не видать в синем небе Сокола!
И ещё сказал лютый Индрик-змей:
– Собираюсь в поход я к Ирийским горам. Покорю я вскоре всё царство заоблачное, разорю и Сваргу небесную! И добуду себе я из сада Ирийского молодильные златы яблочки… Кто отведает те златы яблочки, обретёт сам вечную молодость и получит власть над Вселенною!
Отвечала Змеиха Индрику-змею:
– Не возьмёшь ты, Змей Индрик, Пресветлое царство! Не добудешь ты и вечную молодость – золотые яблоки Ирия! Ведь Орёл – то ты, царь Индерии! Финист Сокол – то Волх сын твой Змеевич!
Тут слетал с окошечка Финист Сокол, обернулся он мощным витязем. Как Стрибог сильным ветром огонь раздувает, так и Волх обронил Змею лютому слово:
– Ай ты, Индрик Змей, царь Индерии! Не прощу я тебе насилие – ты пошёл против Рода Вышнего!
Лютый Индра Змей испугался, бросился за двери железные, запирался запорами медными. Но ударил сын Змея в те двери ногою – все запоры медные вылетели, и раскрылись железные двери.
Как схватил Волх могучий сын Змеевич и ударил он Змея о каменный пол. Как ударил о пол – гром и звон пошёл. То не Финист Сокол крылом махнул – то махнул мечом Волх сын Змеевич и отсёк Змею Индрику голову – и рассыпался Змей на змеёнышей, а змеёныши в щели попрятались.
…А затем в подземельях дальних, во глубинах неведомых Пекла, те змеёныши вновь собралися во того Змея лютого Индрика.
И стал Индрик-змей охранять в подземельях тайных источники силы. Стал с тех пор он стражем у Навских врат, получил он ключи от бездны…
* * *Так и стал Волх владыкой в Индерийской земле. Он воссел на отцовский трон, править стал всей нечистою силою, и возглавил Горынь и Змеевичей, и женился на Пераскее.
Окружили тут Волха-правителя Змеи. И явился к нему вскоре Вий Чернозмеич – воевода подземных ратей, и прорёк таковы слова:
– Ай ты, буйный Волх, Змей великий, царь! Аль не хочешь ты покорить весь мир? Аль не хочешь ты яблок Ирия?
Зашипела мужу и Пераскея:
– Их нельзя добыть боем-силою, значит можно хитростью-мудростью. Ты добыть их сумеешь, муж мой!
Захотелось тут Волху великой власти, захотелось и вечную молодость получить от ирийских яблок. Он решил покорить и Пресветлое царство…
И тогда собирался Волх Змеевич, и помчался вихрем к Ирийским горам.
Первый раз скакнул – за версту скакнул, и второй скакнул – не видать его. Обернулся он горностаем, побежал по дремучему лесу, Щукою нырнул в сине море, а из моря вспорхнул белым Гоголем. После вскакивал на лихого коня, соскочил с него серым Волком. Обернулся он затем Ясным Соколом, высоко полетел по подоблачью, побивая в небе гусей-лебедей.
Прилетел Финист Сокол ко Ирию светлому. Сел на веточку райской яблони и хотел злато яблочко поклевать. Вдруг услышал он – песня чудная разливается среди сада. Огляделся тогда он вокруг…
И увидел: по травам-муравушкам да по розовым кусточкам и лазоревым цветочкам ходит дева – краса ненаглядная, ни пером описать, и ни вздумать… Её тонкий стан тканью лёгкой укрыт, опоясан цветами и лентами, от шагов колеблются перси. И ступает она, как лебёдушка, голосок её ручейком журчит…
Засмотревшись на девицу красную, Волх забыл тотчас всё на свете. Позабыл, что желал он всем миром владеть и про яблоки молодильные. А уж про жену, Пераскею-змеиху, так и вовсе не вспоминал бы!..
Так бы век любовался на девицу складную, на её красу ненаглядную. Как она по саду похаживает, песни чудные напевает и сплетает веночки из белых лилий… И хотел уж Волх перед нею предстать, только в облике человечьем…
Тут ударили колокольчики, затрубили трубы златые, и со всех сторон стража налетела! Кто тут в сад Ирийский без спросу проник?
И вспорхнул Финист Сокол с той яблони, только выронил сизое пёрышко… Подняла то перышко девица красная и забрала к себе в золотой дворец.
А во горнице затем обронила… Как ударилось перо в каменный пол, обернулось тотча́с в добра молодца.
И сказал он нежно и ласково:
– Ты не бойся меня, красна девица. Я тебя ничем не обижу! Моё имя – Огненный Волх, сын я Индрика-змея и царь в Навьем царстве. Так открой же мне, раскрасавица, как же мне тебя величать?
Улыбнулась ему красна девица, приглянулся ей добрый мо́лодец. И она ответила так:
– Леля я – дочь Лады-матушки… Мой отец – Сварог, царь небесный… Звёзды частые – мне сестрицы, а небесные боги – братья.
И тут Финист Сокол руку к сердцу своему прижимал, подавал цветы деве красной, говорил он ей речи сладкие, называл своею любимою:
– Для тебя я не стал покорять Белый Свет и оставил Царство подземное и жену Змею Пераскею!
И тогда млада Леля смеялася. Она белу руку Волха милого взя́ла, суженым своим называла.
Услыхали шум сёстры Лелины, прибежали тут Живушка и Марена. Тут же Финист Сокол грянулся об пол, обратился в сизое пёрышко.
– С кем, сестрица, ты разговаривала? – спрашивали Лелю сестрицы.
– Я сама с собой, – отвечала Леля. А сама выпускала пёрышко за окошечко, за высокое. – Полетай, перо, в чистом полюшке, погуляй до поры и до времени…
Выходила молода́ за новы́е ворота́, за новы́е, кленовы́е, за решётчатые… Выпускала Сокола́ из право́го рукава… Ты летай-ка, Финист Сокол, высоко и далеко…
